›

Фёдор Соймонов, баловень фортуны. Фёдор Иванович Соймонов: биография

Претворил эти планы в жизнь - создал навигацкие школы в Нерчинске и Иркутске, лично опекал оба учебных заведения и почти два года преподавал в Нерчинской школе.

14 марта 1757 г., в связи с началом Семилетней войны Мятлев а отзывают во флот, а на его место назначают Соймонова . Шестилетнее управление его Сибирью отличалось гуманностью и заботливостью о нуждах края, а также активной борьбой со взяточничеством. Он учредил Морскую школу в Охотске, на Байкале устроил маяк и гавань при Посольском монастыре и распорядился построением многих новых судов. Сибири С. посвятил сочинения: «Известие о торгах сибирских» (Ежемесячные сочинения, 1755, II) и «Сибирь - золотое дно» (там же, 1761, II). Нуждами лесного дела в Сибири было вызвано, по всей вероятности, его изобретение, описанное в статье «Описание пильной машины, действующей конской силой, сделанной в Тобольске Ф. И. Соймонов ым» (Ежемесячные сочинения и известия о учёных делах, 1763, II).

В 1758 г. основал Геодезическую школу в Тобольске.

В 1760 г. сибирский губернатор Федор Иванович Соймонов в своем донесении в Сенат настаивал на поддержании мирных отношений с чукчами.

В 1763 г. императрица уважила вторичную просьбу 70-летнего вельможи и приказала уволить его от губернаторской службы. 14 марта того же года Фёдор Иванович приехал в Москву, чтобы больше не покидать её. С 1763 по 1766 г. он состоял сенатором в Московской сенатской конторе. Будучи сенатором, Соймонов курировал в правительстве сибирскую политику. Он внимательно всматривался в исследования Сибири; на основании данных сибирских промышленников, он подвергал критике план Ломоносона по исследованию северо-восточного прохода, и, может быть, под его влиянием Ломоносов переработал свой план и направил экспедицию на Шпицберген.

Весною 1766 года Федор Соймонов ушел в отставку с присвоением ему высшего чина империи - действительного тайного советника. Уважая его особые заслуги, Екатерина II велела до дня смерти выдывать ему полное жалованье. Остаток дней он провел в неустанных трудах над сочинением «История Петра Великого » в своем поместье в селе Волосове близ Серпухова.

Умер в глубокой старости (98 лет) 11 (22) июля 1780 г. и был погребен за оградой старинного Высоцкого монастыря в двух верстах от Серпухова.

Имя Соймонова дважды закреплено на картах (на Каспии и на Тихом океане), а в Москве существует Соймонов ский проезд.

Семья

Старший сын, Михаил Федорович (1730 - 1804) - действительный тайный советник и кавалер ордена св. Андрея Первозванного, был сенатором и главным директором горных и монетных дел. Второй сын, Юрий Федорович - статский советник. Третий - Афанасий Федорович - премьер-майор.

Труды

  • "Письмо Российского навигатора к молодому Зейману" - "Ежемесяч. Сочин." 1764 г.
  • "Экстракт штурманского искусства для пользы и безопасности мореплавателей", 1739 г.;
  • "Сибирь - золотое дно" - "Ежемесяч. Сочин." 1761 г.,
  • "Краткое изъяснение астрономии";
  • "Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний" с картою, - "Ежемесячные Сочинения", 1763 г.;
  • "О торгах за Каспийское море древних, средних и новейших времен" - "Ежемес. Сочин." 1765 г.;
  • "Морской светильник или описание Варяжского моря";
  • Из записок. [Предисл. ред.]. - МС, 1888, т. 227, № 9, неофиц. отд., с. 91-132; № 10, неофиц.отд., с. 85-103. То же. Отд. отт. Спб., 1888.
  • "Известие о торгах сибирских" - "Ежемесяч. Сочин." 1755 г.;
  • "Карты Каспийского моря", из которых одна была издана в 1731 г.;

(1682-1780)

Выдающийся моряк, географ, картограф, гидрограф и административный деятель XVIII в. Федор Иванович Соймонов родился в Москве в 1682 г. в обедневшей дворянской семье. Он получил довольно хорошее общее образование, изучив, в частности, латинский язык, весьма употребительный в науке того времени. В 1708 г., 26 лет от роду, он поступает в основанную Петром I в Москве и помещавшуюся в Сухаревой башне школу «математических и навигацких хитростно-искусств учения». Школа эта выпустила многих известных моряков петровского времени.

По окончании курса учения Ф. И. Соймонов в 1713 г. был произведен в гардемарины и для «приобретения практики в морском искусстве» совершает плавания в Голландию и Португалию. По возвращении в 1716 г. на родину его подвергают в присутствии Петра I «баллотировке» в мичманы. О строгости «баллотировки» говорит тот факт, что из 48 человек были удостоены мичманского чина только 17; в числе их оказался и Ф. И. Соймонов, знания которого получили высокую оценку.

Назначенный на корабль «Ингерманланд», на котором Петр 1 имел свой вице-адмиральский флаг, Ф. И. Соймонов принял участие в морских кампаниях 1717-1718 гг. в Балтийском море во время войны со Швецией и обратил на себя внимание Петра I.

Будучи произведен в унтер-лейтенанты, он направляется в 1719 г. под начальством морского офицера К. Вердена в экспедицию для производства описи Каспийского моря, игравшего в планах Петра I большую роль.

В то время в мировой картографической науке существовало совершенно ложное представление об этом огромном озере. Оно изображалось на иностранных картах в искаженном виде, «растянутое» с запада на восток настолько, что его очертания по форме приближались к овалу или четырехугольнику. При этом Амударья показывалась впадающей не в Арал, а в Каспий. Проведенное в 1715-1718 гг. по поручению Петра I Кожиным, Урусовым и Бековичем-Черкасским картирование восточных побережий Каспия значительно уточнило его очертания. При этом выяснилось, что Амударья не течет в Каспийское море. Но все же его изображение и в русских картографических источниках продолжало оставаться очень несовершенным.

Ф. И. Соймонов и К. Верден, в результате описи западных и южных побережий Каспия, составили к осени 1719 г. карту этих районов. Ф. И. Соймонов, посланный в Петербург К. Верденом представил ее Петру I под названием «Хартина плоская моря Каспийского от устья Волги реки протоки Ярковской до устей Куры реки...».

По возвращении Соймонова обратно оба моряка продолжали в 1720 г. съемку также в западных и южных районах Каспия и составили новую карту, показанную Петру I, который «повелел на оной также означить северной и восточной берег по описанию князь Александра Бекевича и Порутчика Кожина».

Так была вычерчена знаменитая русская карта всего Каспия 1720 г., совершенно опрокинувшая указанные выше ошибочные представления о нем, господствовавшие в мировой науке, и придавшая этому морю в общем достаточно правильные очертания, знакомые ныне каждому школьнику. Карта эта, посланная в 1721 г. Петром I в Парижскую Академию наук, произвела огромное впечатление на западноевропейских ученых. Она была вскоре отпечатана известным французским картографом Гильомом Делилем в Амстердаме.

Дальнейшие работы Ф. И. Соймонова по картированию Каспийского моря временами прерывались его участием в персидском походе Петра I в 1722-1723 гг. При этом однажды произошел характерный случай, наглядно обнаруживший блестящее знание им особенностей побережий Каспия.

Вследствие повреждения нескольких лодок Петр I, перешедший на корабль, которым командовал Ф. И. Соймонов, обратился к нему с предложением найти выход из создавшегося трудного положения: «Думай и ты, вишь ты морской!». Ф. И. Соймонов предложил поставить поврежденные лодки в известной ему удобной и спокойной гавани небольшого острова Ракушечного, что и было благополучно осуществлено.

Воспользовавшись подходящим предлогом, Ф. И. Соймонов высказал Петру I свои соображения о том, что «Россия имеет до Америки гораздо ближайший путь, нежели европейцы». И далее он конкретно изложил особенности отдельных этапов этого пути: по рекам, начиная с Волги, можно достичь Оби и Кети, оттуда, пройдя лишь 100 верст сухим путем, снова использовать речную систему до Байкала. Плывя, далее, по рекам, придется лишь однажды преодолеть до Амура 35-верстный волок и этой великой дальневосточной рекой выйти в «Северо-восточное море», т. е. в Тихий океан.

Эти соображения Ф. И. Соймонова показывают, что он был не только знатоком Каспия, но и хорошо знал особенности гидрографии Сибири.

В 1723 г. Ф. И. Соймонов участвовал во взятии Баку.

Используя представлявшиеся иногда возможности, он и в это время старался обследовать прикаспийские районы. В период 1723-1726 гг. Ф. И. Соймонов занимал руководящие должности в Астраханском порту, а в мае 1726 г. снова отправился совершать опись Каспия и обошел море кругом.

Результатом его упорных и многолетних трудов явился замечательный Атлас Каспийского моря, изданный в 1731 г. (после перевода его в 1727 г. в Балтийский флот и назначения в 1730 г. прокурором Адмиралтейств-коллегии).

Атлас Каспийского моря, состоящий из нескольких карт, значительно более точных, чем все бывшие до этого изображения огромного озера, составил эпоху в деле картографического изучения Каспия и широко использовался не только в России, но и за границей, в частности в Англии.

К своему атласу Ф. И. Соймонов приложил краткий пояснительный текст типа лоции, содержащий ряд новых ценных сведений: «Описание моря Каспийского от устья Волги реки, от протоки Ярковской до устья реки Астрабацкой, положение западного и восточного берегов глубин и грунтов и виды знатных гор». Это – первая русская печатная гидрографическая работа.

В период 1730-1738 гг. Ф. И. Соймонов занимает ряд крупных административных постов: прокурора Адмиралтейств-коллегии, обер-кригс-комиссара в ранге капитана-командора и обер-прокурора Сената с чином генерал-майора.

Напряженную административную деятельность он совмещает с интенсивной научной работой. В 1738 г. выпускает со своим предисловием и текстовыми данными о «глубинах и грунтах», пеленгах и т. п. Атлас Балтийского моря под названием «Светильник морской... то есть описание Восточного или Варяжского моря», обосновывая необходимость такого издания тем, что «бывшие поныне во употреблении морские карты, или так называемый Голландский Светильник моря, весьма неясно светил». Внесенные в него Ф. И. Соймоновым на основе исследований русских офицеров уточнения, сделали этот атлас ценным пособием, долгое время использовавшимся моряками в их плаваниях. В 1739 г. опубликован его «Экстракт штурманского искусства...», явившийся ценным руководством для мореплавателей.

В 1739 г. в качестве генерал-кригс-комиссара Адмиралтейств-коллегии, в чине вице-адмирала Ф. И. Соймонов проводит ревизию подчиненных учреждений. Энергичный, образованный и неподкупный, он старается обратить внимание правительства на существующие в них вопиющие злоупотребления. По словам его биографа, известного русского ученого-историка В. Берха, он открывает «многие беспорядки, упущения и растраты, кои весьма подробно описаны в разных предложениях его». Президент Адмиралтейств-коллегии граф Головин был так недоволен сими поступками его, что перестал ездить в Коллегию.

Обострение отношений с влиятельным начальником не останавливает Федора Ивановича Соймонова, и в 1740 г. он подает обширную докладную записку с описанием неблагоприятного положения во флоте и рядом конкретных предложений об улучшении русского морского дела.

Эти упорные попытки борьбы со злоупотреблениями оказались для него роковыми; он нажил ряд могущественных врагов во главе с Бироном. И надо было обладать исключительным мужеством, чтобы выступить против интересов всесильного «временщика». Ф. И. Соймонов жестоко поплатился за отстаивание интересов русского военного флота. Бирон, недовольный его разоблачениями, привлек его в качестве обвиняемого по делу А. П. Волынского.

Ф. И. Соймонова, отказавшегося, несмотря на упорные требования Бирона, оклеветать этого крупного русского деятеля – дипломата и администратора, служившего при Петре I, приговорили в июле 1740 г. к смертной казни. Последняя была заменена ему наказанием кнутом и ссылкой в каторжные работы на вечные времена в Сибирь. Он начал отбывать приговор на Охотском солеварном заводе.

С воцарением Елизаветы Петровны Ф. И. Соймонов получил в марте 1742 г. «прощение», но остался жить в Сибири. Его биография с 1742 по 1753 г. остается до настоящего времени невыясненной.

В 1753 г. сибирский губернатор В. А. Мятлев предложил 71-летнему Ф. И. Соймонову встать во главе экспедиции для изучения части бассейна реки Амур и подготовки сплава по нему. В состав экспедиции входили члены Второй Камчатской экспедиции, оставленные в Тобольске, а также присланные из Петербурга два штурмана. Постройка судов и подготовка к экспедиции заняли более трех лет; только к 1757 г. она была успешно закончена. Из Нерчинска Ф. И. Соймонов со своими спутниками, в числе которых находился и его сын Михаил, поплыли на трех больших лодках Шилкою до слияния ее с Аргунью. Отсюда экспедиция отправилась обратно, описывая берега и измеряя фарватер с большой точностью. По возвращении в Нерчинск Ф. И. Соймонов занялся описанием земель, годных для хлебопашества и покосов, и составлением планов города и карт течения Шилки и района ее слияния с Аргунью, откуда принято считать начало Амура. Материалы эти были отосланы с сыном Михаилом в Сенат. Дальнейшее выполнение плана работ экспедиций осталось неосуществленным, так как не было получено разрешение от китайского правительства на сплав по Амуру.

В 1757 г. Ф. И. Соймонов был произведен в тайные советники и назначен сибирским губернатором.

Более чем шестилетнее пребывание в этой должности рисует нам Ф. И. Соймонова талантливым и гуманным администратором. Для облегчения судоходства на Байкале он построил там несколько судов, учредил морскую школу, добился уничтожения Анадырского острога, разорявшего окрестных жителей, и т. п.

Во время пребывания в Сибири Ф. И. Соймонов большое внимание уделял организации исследований этой обширной страны и, в частности, ее восточных окраин с прилегающими к ним Северным Ледовитым и Тихим океанами. Он помогал организации экспедиции известного промышленника Шалаурова, погибшего при изучении Арктики, содействовал плаваниям «промышленных» людей, сообщения которых давали множество ценных сведений об островах, расположенных в Тихом океане и включавшихся в русские владения, поручал проводить исследования Чукотки и путей к ней и северо-западной Америке и т. д.

Многолетняя жизнь в Сибири сначала в качестве ссыльного, затем исследователя Приамурья и, наконец, губернатора дала ему возможность прекрасно изучить эту страну.

Ф. И. Соймонов, указывая, что пословица эта «начало свое восприняла от завоевателя Сибири, в которой в тогдашние времена великое изобильство в находящихся во всей Сибири звериных промыслах было», подтверждает, что и ныне в ней «великого упадку против прежнего не находится». Далее он подчеркивает, что не собирается описывать «каждое место» в отдельности, а делит Сибирь «на главных шесть частей». Другими словами, Ф. И. Соймонов дает географическое районирование Сибири.

Это необходимо подчеркнуть, так как и поныне существует мнение, что первые попытки научного районирования России, охватывающие всю территорию государства или его очень крупные части, относятся к концу XVIII – началу XIX в.

Но исследование Ф. И. Соймонова имеет и другую не менее важную черту: устанавливая свои шесть районов, он исходит не из природных отличий, а из наблюдаемых им особенностей хозяйственной деятельности населения в отдельных частях Сибири. Так, например, характерными признаками первого района является преобладание пушных охотничьих промыслов, которым принадлежит главное значение в экономике, а затем – рыболовство. Земледелие и скотоводство, хотя и играют также видную роль, все же ставятся Ф. И. Соймоновым на третье место. Для этой же «части» отмечается, наконец, и «изобилие» лесов.

В третьем районе на первый план выдвигается горнорудная промышленность, в шестом – восточно-сибирском (включающем и Камчатку, и русские острова Тихого океана) – деятельность русских охотников-звероловов, часть которых является и мореходами, занимающимися морскими промыслами.

Аналогично характеризуются и три других района.

Таким образом, в основу произведенного им экономического районирования Ф. И. Соймонов положил социально-экономические моменты, что надо считать методологически правильным, а для его времени выдающимся и глубоко прогрессивным. Даже значительно позже многие ученые, занимавшиеся экономическим районированием России, в основу последнего клали исключительно или главным образом отличия природных условий.

Устанавливая свои районы, Ф. И. Соймонов достаточно точно определяет их пределы. При этом, не ограничиваясь основным делением, он внутри каждой из шести «частей» выделяет и более дробные территории, на которых хозяйственная деятельность населения имеет те или иные отличные черты.

Основные отрасли хозяйства, характерные для данного района, им не просто перечисляются, но сопровождаются рядом кратких сведений о населении, о главнейших промысловых животных, о способах охоты на них и, наконец, о ценах, существующих на продукты земледелия, скотоводства и на «мягкую рухлядь», т. е. пушнину, являющуюся одним из важнейших источников дохода. Конечно, даваемые характеристики особенно для восточных районов, не могли охватить все важные стороны сибирского хозяйства, но в результате все же получилась хотя краткая и суммарная, но достаточно выпуклая картина главнейших особенностей хозяйственной деятельности отдельных крупных районов Сибири.

Однако рассмотренными выше трудами его научная деятельность не исчерпывается.

В 1763 г., 81 года от роду, Ф. И. Соймонов был назначен сенатором и переведен в московскую «Сенатскую контору». В том же году в указанных ранее «Сочинениях и переводах», издаваемых Академией наук появилась его работа, подводящая итог его прежних многолетних исследований Каспийского моря и прилегающих к нему территорий: «Описание Каспийского моря и чиненных на оном российских завоеваний, яко часть истории государя императора Петра Великого, трудами Тайного советника, Губернатора Сибири и ордена святого Александра кавалера Федора Ивановича Соймонова, выбранное из журнала его Превосходительства в бытность службы морским офицером и с внесенными, где потребно было, дополнениями Академии наук конференц-секретаря, профессора истории Г. Ф. Миллера».

Значительная часть этого сочинения состоит из описаний пунктов положенных Ф. И. Соймоновым на карту Каспийского моря, которое он, в конечном итоге, объехал кругом. Астрономические наблюдения произведенные им, поражают своей точностью и далеко превосходят данные, имевшиеся до этого в Западной Европе. Так, например, в то время как широко известные зарубежные географические сборники Гэклюйта считали широту Дербента в 41°51/, Ф. И. Соймонов определил ее равной 42°06/. По современным данным Дербент лежит на 42°04/ с. ш. Ошибка, допущенная Ф. И. Соймоновым, производившим свои исчисления свыше 200 лет назад при помощи гораздо менее совершенных приборов, равна всего двум минутам.

Но этим далеко не исчерпывается значение рассматриваемой работы. В ней содержится множество других сведений физико-географического и экономико-географического характера, хотя эти термины, впервые введенные в мировую науку М. В. Ломоносовым, и не упоминаются автором. Так, им сообщаются данные гидрографического характера: о глубинах бухт, заливов и проливов, об особенностях их грунтов, о течениях в Каспийском мере, а также о склонениях магнитной стрелки и ряд других. Ф. И. Соймонов не смог проникнуть в Кара-Бугаз (Кара-Богаз-Гол), привлекавший такое большое внимание современных ему исследователей, но дал в общем правильное описание округлой формы залива и сведения о длине, глубине и ширине пролива, соединяющего Кара-Бугаз с морем.

Помимо ряда гидрографических данных, в работе приведена общая характеристика рельефа побережий моря, в особенности западных, и, наконец, обстоятельные географические характеристики природных и экономических особенностей посещенных им областей и населенных пунктов, прилегающих к Каспийскому морю. Наибольшие подробности сообщены об Апшеронском полуострове и Баку с его многочисленными нефтяными месторождениями и грязевыми вулканами.

Ф. И. Соймонов обратил внимание и на проблему колебания уровня Каспия. В его записках встречаются строки, сохраняющие значение и для современных исследователей. Так, например, приводится запись, сделанная Соймоновым в 1723 г., о том, что «в Бакинском заливе, две версты от города к югу видны на 4 саж. глубины остатки большого каменного строения, которого хотя большая часть уже и развалилась, однако в некоторых местах выше воды еще знаки есть.

Сказывают, что то был Караван Сарай, который в старину стоял на твердой земле...»

Наряду с характеристикой природных условий Ф. И. Соймонов много внимания обращает и на экономические особенности прикаспийского района, на его хозяйство и даже на возможности дальнейшего развития.

Высказываемые им по этому поводу конкретные предложения обнаруживают весьма широкий для своего времени кругозор их автора.

В 1763 г. Ф. И. Соймонов был переведен в Москву. Несмотря на свой преклонный возраст, он выполнял поручения Екатерины II по управлению Сибирью и активно интересовался научными вопросами, в частности вел оживленную переписку с академиком Г. Ф. Миллером об исследованиях в Сибири и об издании второй части его статьи «Древняя пословица – Сибирь золотое дно» и т.п.

Только в 1766 г., в возрасте 84 лет, он ушел в отставку в чине действительного тайного советника. Еще в течение 14 лет жил, уже устранившись от всякой службы, этот выдающийся деятель XVIII в., «муж ученый и искусный в латинском, немецком и голландских языках, также в Астрономии, Физике и других науках», как охарактеризовал его один из крупнейших просветителей второй половины того же века Н. И. Новиков в своем «Опыте исторического словаря о российских писателях».

Федор Иванович Соймонов скончался 22 июля 1780 г., не дожив лишь двух лет до столетнего возраста. Он был похоронен недалеко от г. Серпухова. Выдающийся ученый, картограф, географ, гидрограф Федор Иванович Соймонов по праву занимает одно из почетных мест в ряду крупных деятелей русской науки.

Список литературы

  1. Лебедев Д. М. Федор Иванович Соймонов / Д. М Лебедев // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва: Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 298-305.

Соймонов, Федор Иванович

Действительный тайный советник, сибирский губернатор, писатель (1682-1780 гг.). Род. в Москве и происходил из старинной, дворянской фамилии. Отец его, Иван Афанасьевич Больший, был стольником и владел всего лишь 22 дворами крестьян; тем не менее он дал своим сыновьям, которых у него было трое (кроме Ф. И. были еще: 1) Александр Иванович, служивший во флоте и умерший в звании обер-фискала при адмиралтейств-коллегии, и 2) Дмитрий Иванович, умерший в чине генерал-майора артиллерии), вполне приличное по тому времени образование, так что Ф. И., до поступления в 1708 г. в Московскую навигацкую школу, обладал довольно хорошим знанием латинского языка. В 1713 г. по окончании курса в навигацкой школе Ф. И., произведенный в гардемарины, был послан для усовершенствования в морском искусстве в Голландию, где пробыл три года. Возвратясь в Россию, Ф. И. был пожаловал в мичманы и определен на корабль "Ингерманланд", где Петр Великий, которому не раз Ф. И. сопутствовал на море, плавая по Финскому заливу во время войны со Швецией, имел свой вице-адмиральский флаг. В 1719 г. Ф. И. был командирован для описания Каспийского моря и устья Волги. По представлении журналов и карт Петру Великому, был послан опять в Астрахань для дальнейшей описи Каспийского моря до Астрабада. К 1721 г. опись западного и южного берегов Каспийского моря до Астрабада была закончена, восточный же берег был исследован лишь настолько, насколько это требовалось для определения ширины моря. В этом же году была составлена карта, которую Петр Великий тогда же отправил в Парижскую Академию Наук. На берегу Каспийского моря Ф. И. пробыл до 1726 г., лишь изредка уезжая в Петербург или Москву для донесения о положении дела в месте его командировки. В течение этого времени ему приходилось нести службы самого разнообразного характера, быть в персидском походе и принять участие во взятии города Баку. В 1723 г. им было составлено подробное описание персидского похода, а семилетнее пребывание на берегах Каспийского моря дало возможность ему составить напечатанные впоследствии в 1763 г. в Ежемесячных сочинениях, записки, озаглавленные: "Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого". Переведенный в 1727 г. из Астрахани на службу в Балтийский флот, Ф. И. в 1730 г., когда была возобновлена должность прокуроров, был назначен прокурором в адмиралтейств-коллегию, каковым пробыл до 1732 г., когда был назначен обер-штер-кригс-комиссаром флота. В 1734 г. принимал участие, под командою адмирала Гордона, в блокаде Данцига. С 1736 г. Ф. И. выступает деятелем на гражданском поприще: в этом году он прикомандировывается для рассмотрения следственных дел помощником барону Шафирову, заведовавшему Сибирским приказом. В следующем году на долю Соймонова выпадает дипломатическая миссия к хану калмыцкой орды Дундуку, прикочевавшему к Астрахани и Царицыну и намеревавшемуся перебраться за Кубань, вследствие сильных притеснений со стороны местных начальников, назначенных правительством. Ф. И. выполнил с успехом возложенное на него поручение: добился того, что хан признал себя вассалом Императрицы и послал в русскую армию 10000 калмыков, а также разорил совершенно Кубанцев. В 1738 г. Ф. И. был назначен обер-прокурором сената с чином генерал-майора. Определенный в адмиралтейств-коллегию "для надзора при сочинении подробных ведомостей с 1734 г. по текущий о расходах денежной казны", Ф. И. открыл целый ряд упущений и самовольных растрат президента коллегии Н. Ф. Головина, чем, конечно, заслужил нерасположение Головина и создал в лице его себе врага. В этом же году Ф. И. издал, предварительно исправив, атлас Балтийского моря под названием "Морской светильник или описание Варяжского моря". Первая часть этого описания была поднесена им Императрице, и в письме, обращенном к ней, выяснялась необходимость данного труда, так как до тех пор приходилось пользоваться "Голландским светильником", который в русской территории "весьма неясно светил". В следующем году С. издал: "Экстракт штурманского искусства из наук, принадлежащих к мореплаванию, сочиненный в вопросах и ответах для пользы и безопасности мореплавателей", эпиграфом к которому служило составленное самим автором четверостишие:

"Северная звезда где западу не знает,

Тем мореплавателей в нощи провождает.

Егда ж светила мира лучи им сияют,

Тогда желаемые Порты получают".

Назначенный генерал-кригс-комиссаром в адмиралтейств-коллегию с предоставлением права "поступать ему в коллегии яко вице-президенту, а при том и должность свою править по комиссариату", Ф. И. произвел тщательную ревизию военным судам и Кронштадтским крепостям, а также занимался исследованием фарватеров, ведущих от Кронштадта к финляндскому берегу и составил планы и карты. В 1740 г. он подал обширное предложение о необходимости реформ во флоте, так как там замечались постоянные беспорядки и упущения; но на заявление его не было обращено внимания, вероятно в силу постигшей его в это время печальной участи. Обвиненный в том, что "слыша от Волынского злодейские рассуждения и непристойные разговоры, и видя его злоумышленные письменные сочинения и прочие злодейские поступки, не токмо, где должно не объявил, но и в сообщение к нему пристал", Ф. И. должен был разделить участь A. Волынского, с которым находился в дружественных отношениях. Указом 7 июля 1740 г. он был приговорен к смертной казни, которая манифестом Императрицы была заменена наказанием кнутом и ссылкою в Сибирь в вечную каторгу с вырванием ноздрей. Причиною ссылки, если верить преданию, был отказ Ф. И., несмотря на многократные убеждения Бирона, подписать показание, составленное о преступлениях Волынского. В силу этого отказа не стеснявшийся в средствах Бирон решил включить в число сообщников Волынского и Соймонова. Ф. И. был сослан в Охотск, близ которого находился завод для выварки соли из морской воды, начавший производство в 1735 г. На этом заводе он и работал вместе с обер-прокурором Скорняковым-Писаревым и генерал-полициймейстером Антоном Девиером, которые были сосланы также вследствие нерасположения к ним Бирона. Высочайшим указом 14 марта 1742 г., Ф. И. был прощен, но о прощении своем он узнал лишь благодаря счастливой случайности. Приговоренные в каторжную работу при Императрице Анне Иоанновне посылались без означения места и прозывались по имени отца, лишаясь права именоваться по фамилии. Вследствие этого капитан, посланный отыскать его на заводах, чтобы "объявить ему прощение на публичном месте, прикрыть знаменем, отдать шпагу, но к должностям ни по военной, ни по гражданской службе не допускать, а дозволить ему жить, где пожелает", должен был провести немало времени в поисках, прежде чем добраться до Охотска и там случайно найти Соймонова. По получении прощения Ф. И. остался жить в Охотском порте, где впоследствии ему было разрешено поступить на службу во флот. Промежуток от 1742 до 1753 г. в биографиях Ф. И. представляет пробел, так как за это время нет никаких, лично его касающихся данных. В 1753 г. сибирский губернатор (из моряков) Василий Алексеевич Мятлев поручил Соймонову отправиться в Нерчинск, чтобы он там исследовал фарватер Шилки и Амура, построил несколько ботов и разведал путь по Амуру, Ф. И. выполнил поручение, составив подробные планы и описав берега с большою точностью. Сверх поручения ему удалось измерить устья Аргуни и Шилки и их фарватеры. На доклад Мятлева о трудах Соймонова Императрица Елизавета Петровна, указом 1757 г. 14 марта, ответила пожалованием "обретающегося в команде генерал-поручика Мятлева при исправлении комиссии Федора Соймонова в тайные советники и в Сибирь в губернаторы с жалованием по две тысячи рублей в год". Вступив в должность сибирского губернатора в Тобольске, Ф. И. показал себя талантливым администратором, так что шестилетнее губернаторство Соймонова было временем значительных улучшений в жизни Сибирского края. Из дел Сибирского приказа видно, что С. открыл в Охотске морскую школу, приказал построить несколько новых судов на озере Байкал, при перевозке товаров через которое немало судов разбивалось, приказал соорудить маяк и гавань при Посольском монастыре. По его инициативе был уничтожен Анадырский острог, который разорял камчадалов, коряков и других инородцев, поставлявших в него провиант. В 1763 г. Ф. И. был уволен от должности Сибирского губернатора и по прибытии в Москву назначен сенатором в Сенатскую контору. После разделения Сената на департаменты, Ф. И. поступил в пятый, где и был до 1766 г. Кроме своей прямой обязанности, С. выполнял разного рода поручения Императрицы Екатерины II по управлению Сибирью; напр., Императрица просила его изложить свое мнение относительно того, какими сборами обложить кочующие народы Сибири, а также, отправлять ли экспедицию на северный полюс, проект чего подал Ломоносов, доказывавший отсутствие льда на полюсах. В 1766 г. Ф. И. был уволен от всех должностей с чином действительного тайного советника и с пенсией и прожил еще 14 лет. Умер Ф. И. 11 июля 1780 г. Погребен в Высоцком мужском монастыре в 2-х верстах от Серпухова, где находились жалованные Соймоновым земли.

При обзоре всей деятельности Соймонова бросается в глаза та разносторонность, которая отличает всех деятелей, вышедших из школы Петра. Влияние этой школы сказывается у Соймонова даже во взгляде на науку, которая ценится за ее утилитарное значение. Все сочинения Соймонова касаются чисто прикладных знаний, Ф. И. напечатал: 1.) "Краткое изъяснение астрономии"; 2) "Морской светильник или описание Варяжского моря"; 3) "Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний" с картою, - "Ежемесячные Сочинения", 1763 г.; 4.) "Экстракт штурманского искусства для пользы и безопасности мореплавателей", 1739 г.; 5) "О торгах за Каспийское море древних, средних и новейших времен" - "Ежемес. Сочин." 1765 г.; 6) "Карты Каспийского моря", из которых одна была издана в 1731 г.; 7) "Известие о торгах сибирских" - "Ежемесяч. Сочин." 1755 г.; 8) "Сибирь - золотое дно" - "Ежемесяч. Сочин." 1761 г., и 9) "Письмо Российского навигатора к молодому Зейману" - "Ежемесяч. Сочин." 1764 г. Кроме напечатанных сочинений Ф. И. осталась недоконченною в рукописи его "История Петра Великого". Современники Ф. И. свидетельствуют о громадной начитанности и солидном образовании его. Новиков в своем "Опыте исторического словаря о Российских писателях" говорит о Соймонове, как о "муже ученом и искусном в латинском, немецком и голландском языках; также в астрономии, физике и других науках". Научные сведения давали возможность Ф. И. выполнять возложенные на него поручения, исследовать берега и фарватеры, с большим успехом. Составленные им руководства пользовались долго самым широким употреблением. Знакомство с промышленностью и торговлею края, им исследуемого, было всегда самое обстоятельное, что давало возможность ему составить правильное мнение об экономическом положении края. Сочинения его по этому вопросу были ценимы не только в правительственных сферах, но и лицами, посвятившими себя изучению родины. В "Ежемесячных Сочинениях" Академии Наук работы Соймонова являются одними из самых ценных и по объему довольно пространных, так что на них приходится ⅓ всего издания, из чего можно видеть, что сотрудничество Соймонова являлось очень желательным. Как человек, Ф. И. располагал к себе мягкостью и прямотою характера, а также и справедливостью, качеством необходимым, но очень редко встречавшимся у администраторов того времени. В бытность свою сибирским губернатором Ф. И. был особенно любим сибиряками, как человек, понимавший их интересы и хорошо знакомый с ними. Упущения, которые замечались здесь повсюду, а также и застой, царивший во всех делах, заставляли Ф. И. усиленно работать от ранней зари до поздней ночи. С. редко прибегал к телесным наказаниям и всегда стремился смягчать приговоры, повторяя фразу: "я сам испытал, каков кнут".

У Ф. И. было три сына и две дочери.

Старший сын Михаил Федорович (р. 1753, - ум. 17 октября 1804), действительный тайный советник и кавалер ордена св. Андрея Первозванного, был сенатором и главным директором горных и монетных дел. Второй сын Юрий Федорович - статский советник. Третий Афанасий Федорович - премьер-майор.

Берх, "Жизнеописания первых Российских адмиралов", часть II, стр. 113-164, СПб. 1832. - "Общий Морской список", часть І, стр. 355-358. - Новиков, "Опыт исторического словаря o российских писателях" 1772 г. - Издание Ефремова: "Материалы для истории русской литературы", СПб. , 1867 г., стр. 101. - Евгений митр., "Словарь светских русских писателей, соотечественников и чужеземцев, писавших в России". Издание Московск. Погодина 1845 года, II том. - Абрамов Н., "Несколько сведений о Федоре Ивановиче Соймонове, бывшем Сибирским губернаторе". Чт. в Имп. Общ. Истор. и Древност. Росс. 1865 года, книга III, стр. 191-196. - "Записка об Артемии Волынском". Чтения в Имп. Общ. Истории и Древност. Росс. 1856 года, кн. 2 ст. V, стр. 135-170.

А. Гребенкин.

{Половцов}

Соймонов, Федор Иванович

(1682-1780) - навигатор и гидрограф. Учился в московской математико-навигацкой школе; три года жил в Голландии для практического изучения морского искусства. В 1720 г., вместе с тремя товарищами, описал западный и южный берега Каспийского моря. Работа С. по описанию Каспийского моря и, в особенности, его восточного берега была закончена в 1726 г., после чего С. был переведен в балтийский флот. Кроме карты Каспийского моря он издал: "Описание Каспийского моря, от устья р. Волги, от притока Ярковского, до устья р. Астрабацкой" (СПб., 1731; 2-е изд. 1783) и "Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого" ("Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах", 1763). В 1739 г. С. был назначен генерал-кригскомиссаром, с чином вице-адмирала, и стал исправлять должность вице-президента адмиралтейской коллегии. В это время С. издал "Экстракт штурманского искусства. Из наук, принадлежащих к мореплаванию, сочиненный в вопросах и ответах для пользы и безопасности мореплавателей" (СПб., 1739). По предложению С. и под его наблюдением был переведен и издан адмиралтейской коллегией "Светильник морской", т. е. описание Восточного, или Варяжского, моря (СПб., 1738). С. была составлена также оставшаяся неизданной и затем утраченная карта Белого моря. Преследование им многочисленных беспорядков и злоупотреблений в морском хозяйстве создало ему многочисленных врагов, в числе которых был и сам Бирон. Привлеченный в 1740 г. к делу Волынского, как его единомышленник, С. был лишен всех чинов и прав, наказан кнутом и сослан в каторжную работу в Охотск. Пребывание С. на каторге в Охотске продолжалось до вступления на престол Елизаветы Петровны, по повелению которой он был освобожден от ссылки, но без возвращения чинов. В 1753 г. он был поставлен во главе экспедиции, назначенной для описания р. Шилки до ее устья. По исполнении этого поручения С. был назначен сибирским губернатором. Шестилетнее управление его Сибирью отличалось гуманностью и заботливостью о нуждах края. Он учредил Морскую школу в Охотске, на Байкале устроил маяк и гавань при Посольском монастыре и распорядился построением многих новых судов. Сибири С. посвятил сочинения: "Известие о торгах сибирских" ("Ежемесячные сочинения", 1755, II) и "Сибирь - золотое дно" (там же, 1761, II). Нуждами лесного дела в Сибири было вызвано, по всей вероятности, его изобретение, описанное в статье "Описание пильной машины, действующей конской силой, сделанной в Тобольске Ф. И. Соймоновым" ("Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах", 1763, II). С 1763 по 1766 г. он состоял сенатором в Московской сенатской конторе.

См. Берх, "Жизнеописания первых российских адмиралов, или опыт истории российского флота".

В. В. Бобынин.

{Брокгауз}

Соймонов, Федор Иванович

{Половцов}

Соймонов, Федор Иванович

(1682-1780) - рус. гидрограф и картограф. В 1719-20 участвовал в экспедиции описавшей юж и зап. берега Каспийского м.. на основе этих материалов и материалов экспедиции А Вековича-Черкасского была составлена карта Каспийского м, на к-рой впервые были даны относительно правильные очертания береговой линии. В 1727 С. был переведен на Балтийский флот. В 1731 издал атлас Каспийского м. с текстом, в 1731 - атлас Балтийского м В 1740 был обвинен в заговоре против Э Бирона и сослан на каторгу в Сибирь; освобожден в 1742 В 1757 был назначен губернатором Сибири Инициатор ряда экспедиций по исследованию Сев. Ледовитого и Тихого ок.

Лит.: Гончаров В. Г., Ф. И. Соймонов - первый русский гидрограф, М., 1954; Лебедев Д. М., Очерки по истории географии в России XVIII в., М., 1957.


Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Соймонов, Федор Иванович" в других словарях:

    Русский государственный деятель и гидрограф. Из дворянской семьи. Учился в московской Навигацкой школе. Участвовал в морских сражениях против шведов в 1718‒19 во время Северной войны 1700‒21, производил… … Большая советская энциклопедия

    - (1692 1780) российский гидрограф, государственный деятель. С 1719 по 1726 описал все побережье Каспийского м. В 1731 издал атлас Каспийского м. с текстом, в 1734 атлас Балтийского м. Труды по экономике, географии Сибири; исторические сочинения (в … Большой Энциклопедический словарь

    Соймонов (Федор Иванович, 1682 1780) навигатор и гидрограф. Учился в Московской математико навигацкой школе; три года жил в Голландии для практического изучения морского искусства. В 1720 г. вместе с тремя товарищами описал западный и южный… … Биографический словарь

    - (1682 1780) навигатор и гидрограф. Учился в московской математико навигацкой школе; три года жил в Голландии для практического изучения морского искусства. В 1720 г., вместе с тремя товарищами, описал западный и южный берега Каспийского моря.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

    - … Википедия

  СОЙМОНОВ Федор Иванович (1692-1780) , географ, гидрограф и картограф, вице-адмирал, государственный деятель.

Родился в дворянской семье. После окончания Московской навигацкой школы и стажировки в Голландии воевал в составе экипажа флагманского корабля Петра I против шведов (1716-1718). До 1740 дважды проводил съемку Каспия, участвовал в Персидском походе (1722) и в войне за «польское наследство» (1733-1735), занимал посты прокурора и главного интенданта флота, затем обер-прокурора Сената. Военно-административную деятельность совмещал с научной работой; написал книгу о штурманском искусстве (1739) - первое отечественное пособие по кораблевождению.

За участие в заговоре против Э. Бирона, всесильного временщика императрицы Анны Иоанновны, был наказан кнутом и сослан в Охотск на «вечную каторгу », но пробыл там лишь до осени 1741. После частичной реабилитации жил в подмосковном имении, занимался русской историей. В 1753-1757 руководил секретной Нерчинской экспедицией «для описи Шилки и Аргуна », составил «Нерчинский атлас» (не обнаружен), карты которого имели справочно-хозяйственное и оборонное значение; основал в Иркутске и Нерчинске навигацкие школы.

На посту Сибирского губернатора (1757-1764) строго карал за служебные злоупотребления. Стал инициатором исследовательских и промысловых экспедиций по Северному Ледовитому и Тихому океанам (в частности, Н. Шалаурова , С. Глотова , А. Толстых и Ф. Плениснера), участвовал в руководстве съемочными работами, проектировании и строительстве некоторых оборонительных линий.

Ф. Соймонов способствовал развитию сибирского судоходства, поощрял изыскание пахотных земель и новых путей сообщения; в Тобольске в 1758 основал геодезическую школу. В статье «Древняя пословица «Сибирь - золотое дно» разработал первое научно-экономическое районирование края. После выхода в отставку (1766) работал над «Историей Петра Великого», законченной в 1773, но не опубликованной.

Вряд ли найдётся в многовековой сибирской истории участь более поучительная, нежели судьба Фёдора Ивановича Соймонова. Мелкопоместный дворянин, петровский гардемарин, талантливый картограф, мореход и администратор, каторжанин, ставший сибирским губернатором, сенатор - казалось, этого с избытком хватит на десяток жизней. Однако нашему герою суждено было испытать всё это, а также множество иных, подчас самых невероятных приключений. О них наш сегодняшний рассказ.

Гардемарин

Фёдор Иванович происходил из древнего рода Соймоновых, первые упоминания о котором относятся к XV веку. Под одной версии, Соймон - имя тюркского происхождения, означающее в переводе «ловкий, увертливый, бойкий». Другие исследователи полагают, что это не что иное, как народная форма крестильного имени Соломон. Иные и вовсе указывают на сойму - палубное судно с мачтой. Как бы то ни было, Соймоновы служили престолу на протяжении многих веков, занимали порой высокие должности, но «палат каменных» так и не нажили. Во всяком случае, за отцом Фёдора Ивановича числилось всего 22 крестьянских двора, что вряд ли можно считать серьёзным состоянием.

Глядя с высоты нашего времени, можно сказать, что Соймонову крупно повезло. Его юность и лучшие молодые годы пришлись на энергичную петровскую эпоху, время становления Российской империи. В бурном водовороте людей и событий можно было затеряться, сгинуть бесследно, невзирая на титулы и богатства. Но для обедневшего аристократа это был уникальный шанс подняться наверх, сделать карьеру, имя, а может и состояние. И путь для этого был один - служба.

В 1708 г. 16-летний Фёдор Соймонов поступает в Московскую навигацкую школу. В стенах этого учебного заведения, основанного Петром I , готовили морских судоводителей и кораблестроителей. На деле же многие из выпускников школы становились картографами, архитекторами, артиллеристами, инженерами, одним словом, пополняли ряды технической интеллигенции. Обучение было достаточно серьёзным, к примеру, математическим отделением заведовал сам Леонид Магницкий, автор знаменитого учебника арифметики.

Дисциплина вполне соответствовала духу времени и большим надеждам, возлагавшимся на будущих корабелов. Пропуски («неты») карались штрафом в 5 руб. за каждый пропущенный день. Нередко в ход пускалась и тяжёлая плеть. Однажды в «нетчиках» оказался и юный Соймонов, задержавшийся на рождественских каникулах. В итоге ему пришлось писать объяснительную, оправдываясь неотложными делами в имении и просить не взыскивать с него начисленный штраф.

Курс обучения будущий мореход окончил в три года, после чего в качестве одного из лучших выпускников был причислен к «заморянам», отправлявшимся за границу для продолжения обучения. Задачу, стоявшую перед вчерашними школярами, сформулировал сам император: «учиться навигации зимой, а летом ходить на море на воинских кораблях и обучаться, чтоб возможно потом морскими офицерами быть». Россия становилась морской державой и потому крайне нуждалась в грамотных мореходах.

Всего в Голландию было отправлено 26 человек, получивших на руки «свидетельствованные грамоты» (т.е. загранпаспорта) и по 115 рублей на «прокормление за морем». В этой стране и заграничных плаваниях Фёдор Соймонов проведёт более двух лет. Молодому дворянину приходилось нелегко: нужно было учить языки, осваивать на практике сложную профессию, да и просто выжить на те гроши, что изредка присылались с родины. Надо отдать должное нашему герою - он с честью выдержал это испытание. К концу командировки Соймонов выучил голландский, немецкий и латинский языки, в совершенстве изучил мореходное дело и получил звание гардемарина.

Известно, что юный аристократ не гнушался самой грязной и трудной работы, стремясь на практике освоить все азы своей профессии. Позднее Фёдор Иванович вспоминал, как однажды голландский адмирал-гер, посетив одну из верфей Амстердама, стал свидетелем удивительной картины. В такелажной стояли несколько матросов, одетых в грязную парусиновую одежду и вязали стропы. Сама сцена эта была вполне заурядной и не вызывала удивления. Адмирал-гера поразило другое: из-под парусиновой одежды «матросов» выглядывали рубахи тонкого голландского полотна, а на ногах вместо матросских башмаков виднелись шёлковые чулки.

Лишь после того, как ему объяснили, что перед ним российские дворяне, прибывшие на учёбу, недоумение бывалого морехода сменилось восхищением. Он пригласил гардемаринов к себе на обед, всячески хвалил и вспоминал, как прежде видел на этой верфи Петра Великого, обтёсывавшего лес как простой плотник. Подводя итог этому эпизоду, Фёдор Иванович резонно замечал, что «весьма прилично офицеру, зная всякую работу, приказывать и указывать, нежели, не зная, что делают, одним смотрителем быть». Так пролетели годы учёбы.

Мореход

В 1715 г. Фёдор Соймонов возвращается на родину. Вскоре он сдаст экзамен на мичмана и будет отправлен на 64-пушечный корабль «Ингерманланд», бороздивший воды Балтийского моря. Это было серьёзным признанием: строгую «баллотировку», проходившую в присутствии самого Петра I , выдержали только 17 гардемарин из 48. Думается, император не пожалел об этом решении. Отважный и умелый мичман служил ему верой и правдой. А в 1719 г. он получит особое задание.

Несмотря на затянувшуюся Северную войну со Швецией, ряд других крупных проектов, деятельный император не забывал и о восточном направлении русской политики. Взоры его были обращены в сторону Средней Азии - ключа к далёкой богатой Индии, загадочному Востоку. Первые русские экспедиции на Каспий подтолкнули Петра I к мысли о грандиозном проекте. Император задумал, ни много ни мало, повернуть реку Амударью и направить её в сторону Каспия. Это позволило бы установить надёжный торговый путь от Москвы до самого сердца Средней Азии и далее, на восток. Дело стало за малым: нужна была достоверная карта Каспийского моря.

По большому счёту, подобные карты уже имелись, но насколько можно было им доверять? Во всяком случае, Фёдор Иванович высказал большие сомнения в точности карты Кожина (одной из наиболее известных), удивившись тому, как её составитель «на верблюдах ехав, моря описать осмелился». Итак, в 1719 г. на Каспий отправляется экспедиция под руководством голландца Карла Вердена, служившего ранее штурманом на шведском флоте и взятого русскими войсками в плен. С голландцем на восток двинулся и Фёдор Соймонов. На протяжении нескольких месяцев они бороздили воды таинственного моря, изучали его берега, замеряли глубины и описывали острова.

В итоге была создана первая достоверная карта Каспийского моря. О значении этого открытия можно судить по восторгам членов французской Академии наук, получивших карту в подарок от Петра I . «Есть за что благодарить сему победителю-академику! - восклицал академик Фонтенель, имея в виду российского императора. - Мы, наконец, знаем подлинную фигуру сего моря, которая совсем не сходствует с прежнею и обыкновенною».

Пожалуй, один лишь Соймонов не разделял в полной мере этих восторгов. Его влекли иные земли, лежавшие много севернее Индии и Бухары. Однажды во время Персидского похода он прямо изложил свои мысли императору. Он говорил о трудностях, которые преодолевают европейцы, стремящиеся в Восточную Индию (т.е. Америку). О долгом опасном пути вокруг Африки и мыса Доброй Надежды. Между тем российские мореходы могли бы достигнуть той же Калифорнии гораздо быстрее, отправляясь от берегов Камчатки или иных мест в Восточной Сибири. Никто не знал точно, какие богатства ждали их в далёкой Америке, одно было ясно - они сказочно велики. Однако Пётр прервал полёт мыслей пылкого путешественника: «Слушай, я то всё знаю, да не ныне, да то далёко». Его влекла Индия, а русский император не любил размениваться по мелочам. Впрочем, Соймонов не оставил своей мечты о Сибири. Вот только встретится он с ней при весьма печальных обстоятельствах.

Прокурор

Но об этом позже. Пока же карьера нашего героя складывается как нельзя успешнее. После многолетних морских странствий и воинских баталий он переезжает в Петербург, обзаводится домом и семьёй. На 39-м году жизни Фёдор Иванович получает предписание покинуть морское ведомство и занять должность прокурора Адмиралтейской коллегии. Мореход и картограф он не сразу оценил императорскую милость и даже пытался возражать, ссылаясь на незнание гражданских дел. На это генерал-прокурор Ягужинский иронично заметил, что «адмиралтейские дела, конечно, не столь мудрёны, как навигация», а потому изучение их не займёт слишком много времени. Так Фёдор Иванович стал прокурором.

Признаться, работы у него было немало и даже с избытком. Старый друг вице-адмирал Сенявин быстро ввёл новичка в курс дела, поведав о порядках и нравах Адмиралтейства. Главной отличительной чертой последних было широчайшее и почти открытое казнокрадство - извечная беда российского государства. Так вице-президент Адмиралтейства адмирал Сиверс имел «слабость» к покупке чрезвычайно дорогостоящего и низкокачественного английского угля из Нью-Кастла. Другой адмирал, граф Головин покрывал его, принимая угольную пыль за доброкачественный товар. Сам директор адмиралтейской конторы контр-адмирал Гослер продал с нарушениями 17 тыс. пудов казённого железа... Продолжать можно бесконечно. Соймонов не спускал никому, не взирая на чины, заслуги и звания - досталось всем. Получив особые полномочия, принципиальный прокурор вступил в жестокую битву с высокопоставленными казнокрадами. Многие из них понесли наказание, лишились должностей и состояний.

Вскоре судьба вновь сводит Соймонова с сибирским краем. В 1736 г. он становится членом комиссии, расследовавшей злоупотребления судей Сибирского приказа, а также иркутского вице-губернатора Жолобова и бригадира Сухарева. Особо отличился иркутский правитель, в итоге понесший самое суровое наказание. Жолобов обирал и грабил всех и вся, обокрав казну на 34 800 рублей - огромную по тем временам сумму. На следствии вице-губернатор цинично заявил, что виновным себя не признаёт, поскольку «как прежде бывало, что все брали и ныне все берут и впредь брать станут». Впрочем, с сибирскими чиновниками Соймонов ещё столкнётся не раз, убедившись в правоте казнённого взяточника на собственном опыте.

Арестант

Казнь была назначена на 27 июня 1740 г., в 8 часов пополудни. Эшафот, как водится, соорудили накануне вечером на площади Сытного рынка близ Петропавловской крепости. Близился финал дела А.П. Волынского…

Но прежде сделаем несколько шагов назад и вернёмся к истокам этой трагедии, столь резко прервавшей благополучную жизнь и карьеру нашего героя. Артемий Волынский, будучи протеже влиятельного канцлера Бирона, сделал головокружительную карьеру, став в 1738 г. кабинет-министром. Стремительный взлёт к вершинам государственной пирамиды вскружил ему голову и толкнул на безрассудный шаг: вступить в противоборство со своим недавним покровителем. Все эти интриги разворачивались под знаменем борьбы с «иностранным засильем» при дворе. Хотя, по большому счёту, прибалтийские дворяне вроде Бирона были такими же российскими подданными как и все остальные, да и цифры доказывают, что было их не так уж много. Просто к тому времени многие «птенцы гнезда Петрова» забыли, что первым иностранцев в Россию стал приглашать не кто иной как Пётр I. К тому же искушение использовать зарождающийся русский национализм в политических целях было слишком велико.

Волынский переоценил свои силы - хитроумный Бирон обыграл его, нанеся опережающий удар. В апреле 1740 г. кабинет-министр и люди его окружения были арестованы, началось следствие. 30 апреля пришли за Соймоновым - он был одним из друзей Волынского, часто встречался с ним и обсуждал состояние дел в государстве. Тайная канцелярия, куда поступили арестованные, вела игру по своим правилам - здесь сознавались все. Сохранились собственноручные показания Фёдора Ивановича: сперва написанные его обычным твёрдым почерком, затем - после дыбы - дрожащим и почти неразборчивым. Соймонов признал практически все обвинения, как, впрочем, и остальные - другой исход дела в то время не признавался. К середине июня «розыск» был окончен и специально созданное генеральное собрание вынесло свой приговор.

Он был довольно жесток, даже для того сурового времени. Наименее причастным должны были «всего лишь» отсечь голову. Волынского, как «главного злодея», осудили к вырезанию языка и посажению на кол. Соймонова приговорили к четвертованию. Это означало, что палач должен был последовательно отрубить ему обе руки, затем обе ноги и только после этого голову. Именно так в своё время был казнён Степан Разин. Можно себе представить ужас учёного вельможи, осуждённого к этой страшной казни. Однако императрица Анна Иоанновна решила «проявить милосердие» и своим указом смягчила судьбу осуждённых.

В итоге четвертование досталось Волынскому. Соймонова же обрекли на битьё кнутом и вечные каторжные работы в Охотском остроге. 27 июня 1740 г. кнут палача, сделанный из заострённых кожаных ремней, предварительно вымоченных в молоке и высушенных на солнце, оставил свой неизгладимый след на спине бывшего прокурора. В документах сказано, что он был бит «нещадно», т.е. получил не менее 30 ударов. Навеки сгинул дворянин Фёдор Иванович Соймонов, его место занял Федька-варнак.

Варнак

Три дня спустя новоиспечённый колодник тронулся в путь под конвоем из трёх солдат и капрала-гвардейца. В отличие от уголовников он не шёл в Сибирь пешком, а ехал по тракту на подводе, хотя, скорее всего, и в кандалах. Кстати, весили они в то время немало: в среднем около 30 фунтов, т.е. 10 кг. Приказано было ехать без остановок, поэтому в Охотск наш герой прибыл на удивление скоро - месяца два спустя. Здесь, в тяжкой работе на солеварочном заводе ему предстояло провести всю оставшуюся жизнь. Впрочем, по тем временам он уже считался стариком - ведь Федьке-каторжнику шёл 49-й год…

Но фортуна переменчива и никто не знает, что уготовано ему судьбой. В августе 1740 г. после тяжёлых родов умирает императрица Анна Иоанновна, а три месяца спустя происходит очередной дворцовый переворот. Бирон низвержен и отправляется в ссылку в сибирский городок Пелым. К тому же супруга Соймонова не прекращала писать слёзные прошения с просьбой облегчить участь её мужа. В итоге 13 апреля 1741 г. капрал Тимофей Васильев получает приказ немедленно отправиться в Охотский острог, дабы забрать оттуда Соймонова и доставить в одну из принадлежавших ему деревень.

Дальнейший ход событий известен нам в самых общих чертах и овеян легендами. Согласно одной из них, записанной полтора века назад в Тобольске историком Н.А. Абрамовым, дело было так. Добравшись до сибирской столицы, капрал обнаружил, что никто не может ему указать, где именно находится искомый колодник. День за днём, месяц за месяцем ездил он по бескрайней сибирской каторге: просматривал списки, вглядывался в лица, расспрашивал кого только мог - всё было бесполезно. Такая же неудача постигла его и в Охотске - Соймонова не было нигде. Капралу оставалось лишь возвратиться с повинной головой в Петербург и признать, что он не смог исполнить приказ государыни.

Всё решил случай. Как-то утром, заглянув на кухню каторжников, он на всякий случай спросил хозяйку: «Не знаешь ли ты здесь, в числе каторжных Фёдора Соймонова?». «Нет, такого у нас нет», - ответила женщина. Потом подумала, повторила пару раз про себя «Фёдора, Фёдора…» и вдруг сказала: «Вон, там в углу спит Федька-варнак, спроси, не он ли?». Повернувшись, капрал увидел спящего на голом полу старика, седого, обросшего, в суконном зипуне. Лишь после долгих расспросов тот решился ответить: «Да, я некогда был Фёдор Соймонов, но теперь несчастный Фёдор Иванов» и заплакал. Можно представить себе потрясение хозяйки, увидевшей как капрал вдруг обнял седого варнака, заплакал и молвил: «Государыня Елизавета Петровна вас прощает».

Историки не слишком склонны доверять этой легенде, обращая внимание на ряд её неточностей и несоответствий. Там же, к примеру, описывается, как после освобождения Соймонов заживлял свои вырванные ноздри, прикладывая к ним кусок мяса, вырезанного из правой руки пониже плеча. Сибирские колодники действительно славились умением заживлять рваные ноздри и клейма на лице. С помощью специальных растворов и порошков они растравляли раны, не давая им нормально заживать. В итоге клейма становились настолько расплывчатыми и неясными, что властям не раз приходилось издавать указы о повторном клеймении. Однако здесь всё было иначе, поскольку достоверно известно: Соймонову ноздри не вырывали.

Впрочем, в целом рассказ о долгих поисках затерявшегося в Сибири каторжника вполне достоверен. Жертвы Тайной канцелярии утрачивали не только свободу, но и собственное имя, прибывая на каторгу без обозначения фамилий. Известно немало случаев, когда поиски подобного Федьки-варнаки длились годами, а в итоге заканчивались ничем. Недаром на выполнение приказа капралу потребовалось 10 месяцев! Попадая на каторгу, люди словно проваливались в преисподнюю, откуда уже не было пути назад. Но Соймонову повезло - он вернулся.

Возвращение

Одно надо понимать чётко: помилование того времени вовсе не соответствует современной реабилитации. Да, Соймонову «отпустили оную вину». 17 марта 1742 г. соответствующий указ был зачитан на площади перед Успенским собором в Кремле, князя накрыли знаменем и вернули ему шпагу, отобранную при аресте. Но это означало одно: государыня помиловала его, т.е. простила из милости, а вовсе не восстановила нарушенную справедливость. Раз сослали, значит за дело, государь ошибаться не может - таковы были традиции российского государства. Фёдору Ивановичу было приказано покинуть всякую службу и удалиться в свою деревню.

И потянулись долгие годы бездействия. Жизнь прошла. Казалось, будущее совершенно определено, всё что могло, уже случилось и остаётся лишь смиренно ждать конца дней своих. Так было практически со всеми, вернувшимися из ссылки и опалы. Но Соймонов вновь нарушил все правила и устои.

После 11 «скучных» лет он получил предложение сколь неожиданное, столь и заманчивое: принять участие во Второй Камчатской экспедиции. Сделал его В.А. Мятлев, старый флотский товарищ Фёдора Ивановича, назначенный в то время сибирским губернатором. Экспедиция прошла успешно: опытный картограф составил многочисленные атласы, карты и описания, разведал новые пути и места для поселений. И вот новый подарок судьбы: в связи с началом Семилетней войны Мятлева отзывают во флот, а на его место назначают… Соймонова! 14 марта 1757 г., ровно через 15 лет после издания указа об отпущении ему вины бывший каторжник становится губернатором Сибири. Свершилось!

Губернатор

Вступив в должность, 65-летний губернатор занялся ревизией доставшегося ему наследство. И хотя за плечами была целая жизнь (и какая!), удивлению его не было предела. Больше всего поражало Фёдора Ивановича искусство «секретарской прибыли». У иного секретаря, писал он, дед имел капиталу серый кафтан, бобровую шубу, да корову с парой свиней и пятком куриц. Отец имел малую деревеньку. А у внука-секретаря, откуда не возьмись, 2000 душ крестьян. Спроси его: «Где взял?», скажет: «Купил». «Где деньги взял?» - «Трудами нажил». А труд этот, замечал Соймонов, состоял «единственно в том, что он деньги считал», взятые с несчастных, стремившихся откупиться от чиновника-грабителя любой ценой. Такому он попустить не мог.

Начинается масштабная и планомерная работа по наведению порядка в губернии. Бывший прокурор действовал жёстко, но справедливо. Тарского воеводу Кульнева, уличённого во взятках, он отстраняет от должности и отдаёт под суд. Другого взяточника, поручика Пьяного отправляет в солдаты. Кузнецкого же дворянина Мельникова, не заплатившего ямщикам положенных денег, он и вовсе посадил на цепь. Кстати, деньги для уплаты с лихвой нашлись уже на следующий день.

В Тобольске Соймонова поразил гостиный двор, запущенный до предела. Вместо купцов его населял десяток самых разных учреждений, а подвалы вместо тюков с товарами заполнила вода. Дело в том, что при губернаторе Сухареве неподалёку был вырыт бассейн для трёх пар губернаторских лебедей и вода от него залила все окрестности. Вскоре гостиный двор был отремонтирован, а средства от аренды лавок изрядно пополнили местный бюджет.

Немало пришлось повоевать правителю Сибири и с тобольским митрополитом Павлом Конюскевичем, державшимся слишком дерзко и независимо. Фёдор Иванович строго запретил силой обращать в христианство местных татар, а однажды и вовсе вспылил. Это случилось в день приведения к присяге императору Петру III . Митрополит заявил, что нужно отложить церемонию на день, пока ему не доставят из ризницы «надлежащих архиерейских одежд» и категорически отвергал все аргументы противников такого решения. Не стерпев подобного формализма, Соймонов вспылил и сказал архиерею, что присяга состоится в любом случае - с ним или без него. Оробевший священнослужитель уступил и, надев мантию, побрёл в собор.

На счету Соймонова-губернатора немало дел, больших и малых: открытие геодезической школы в Томске, сооружение маяка на Байкале, перепись ясачных инородцев, заселение берегов Амура - список этот очень велик. И только одно из них, пожалуй, стоит несколько особняком, выделяясь среди прочих. Фёдор Иванович коренным образом изменил рассмотрение доносов, которые во множестве поступали в губернскую канцелярию и стали настоящим бедствием сибирского края. Сотни несчастных томились в тюрьмах, ожидая пока «изветы» на них будут рассмотрены в Петербурге. Только на доставку в Тайную канцелярию «изветчиков» (т.е. доносчиков) за 10 лет было израсходовано 14 000 рублей! Отныне же дела, не связанные с оскорблением государя, рассматривались на месте и редко заканчивались отправкой арестованных в столицу. Губернатор Соймонов слишком хорошо понимал, что это такое - настоящее правосудие.

Сенатор

Всё, казалось бы, шло отлично. Сибиряки любили и уважали своего губернатора, у императрицы Екатерины II он также был на хорошем счету и даже получил за заслуги орден Александра Невского. Но исподволь, незаметно к Соймонову подкрался иной супостат, против которого был бессилен и губернатор - старость. Фёдору Ивановичу шёл восьмой десяток. Таяли с каждым днём силы, всё чаще давали о себе знать хвори, полученные в дальних странствиях по степям Каспия и холодным водам Балтики. Не прошли мимо и два года варнацкой жизни, оставили свой след. Соймонов устал.

В 1763 г. императрица уважила вторичную просьбу 70-летнего вельможи и приказала уволить его от губернаторской службы. 14 марта (поистине роковая дата!) Фёдор Иванович приехал в Москву, чтобы больше не покидать её. Впервые за много лет он вновь может с головой погрузиться в дорогую его сердцу науку: беседовать с историком Миллером, переписываться с Ломоносовым, составлять собственные сочинения по истории и географии России. Екатерина II знакомит его с новым сибирским губернатором Денисом Чичериным и просит научить всему, что знает сам, поскольку тот «человек добрый, честной, только он губернских дел не знает, потому в гвардии служил». Вскоре к 43-летнему Денису Ивановичу прикрепляется прозвище «сынок Соймонова», скорее шутливое, чем обидное - столь неразлучны они стали.

Дом Соймонова становится настоящим сибирским центром, где собираются не только сибиряки, но и все те, кому дорог этот край. Здесь обсуждаются проекты законов и уложений, составляются планы, заключаются соглашения. По настоянию императрицы, Фёдор Иванович становится сенатором, правда, с дозволением не посещать заседания, не относящиеся к Сибири. В отличие от многих своих ровесников, он не стал очередной формально-ритуальной фигурой. Выступления Соймонова были по-прежнему основательны, деловиты и попортили немало крови казнокрадам всех мастей.

Достаточно отметить, что доклад сенатора стал одной из причин ликвидации некогда могущественного Сибирского приказа, превратившегося со временем в дорогостоящую чиновничью кормушку. Тогда же по его настоянию была прекращена многолетняя военная операция по покорению Чукотки - кровопролитная и безрезультатная. Прозорливый Соймонов отмечал, что «надлежит с теми чукоцкими и протчих родов бунтовщиками не столько военною рукою поступать, сколько ласкою, благодеянием и добрым с ними обхождением».

Только в 1766 г. Фёдор Иванович окончательно выходит в отставку. Завершающим делом его многотрудной жизни становится «История Петра Великого» - сочинение, над которым он работал все последние годы. Перо скользило по бумаге, а перед глазами проходили дела минувших дней - Соймонову было что вспомнить. Нить воспоминаний оборвалась 11 июля 1780 г., когда прошлое и настоящее перестали для него существовать и наступила вечность.

Фёдор Иванович Соймонов умер в возрасте 88 лет и был похоронен в Высоцком монастыре близ Серпухова.

Станислав Белов