О нравственном законе. Свойства нравственного закона
Свободная воля есть один элемент или одна часть нравственности. Второй элемент, или вторая часть, столь же существенная, есть закон нравственности. Чтобы человек мог достигнуть конечной цели, или своего назначения, он должен находиться в правильном отношении к своему назначению, в надлежащем порядке. Порядок немыслим без закона. Следовательно, в нравственной области должен иметь место закон, который дает указания, как человек должен жить, чтобы достигнуть своего назначения.
Всякий настоящий закон должен обладать двумя свойствами: всеобщностью и необходимостью. И нравственный закон обладает этими свойствами. Он всеобщ, так как тот самый закон, который я слышу в своей совести, слышат в себе и все другие люди, вырабатывая на основании слышимого положительные письменные записи. Он необходим, так как представляет собой непременное требование по отношению к человеку, хотящему достигнуть своей цели: нет другого пути к этой цели, кроме пути исполнения закона. В этом смысле нравственный закон не отличается от физического.
Но есть и различие между ними. Насчет необходимости закона скажем, что она возможна двоякая: безусловная и обусловленная. Безусловная необходимость господствует в физической природе; здесь закон непосредственно переходит в действие. В нравственной же области необходимый закон обусловлен признанием его со стороны свободной человеческой воли. Но это не значит, что в случае его отрицания волей человека закон разрушается в своем объективном значении. Нет, не достигая своего подтверждения со стороны человека положительным образом, он достигает его отрицательным образом. Он воздействует на человека, навлекая на него те пагубные последствия, которые неразлучны с уклонением предмета от закона своего существа, т. е. саморазложение, самоуничтожение, продолжающиеся до тех пор, пока человек снова не подчинится неизбежной для него необходимости закона. «Если отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас», – свидетельствует пророк (Ис. 1, 20).
Обусловленная необходимость закона называется обязательством. Обязательство есть подчинение без принуждения. А та сила, которая обязывает и повелевает, называется авторитетом, или властью, по выражению Священного Писания. Авторитет, как и обязательство, совмещает в себе свободу и необходимость: где повеления исполняются с помощью принуждения или насилия (деспотизм) или где недостает могущества воздействовать на не исполняющих повеления, там отсутствует истинный авторитет.
Насчет всеобщего нравственного закона заметим, что, хотя все люди одинаково подчиняются и исполняют один и тот же нравственный закон, между исполнением закона и действиями различных людей есть разница. Она зависит частью от их индивидуальности, от особенностей их личности, от различия нравственной способности применять общие требования закона к частным случаям, а также от различия в задачах, поставленных Богом разным людям. Нравственный деятель не относится к нравственному закону так же непосредственно, как копия относится к оригиналу. Если, например, апостол Павел внушает римлянам испытывать, что есть воля Божия благая, угодная и совершенная (гл. 12, 2), то он имеет в виду побудить их к испытанию и познанию не только общих требований, которые ко всем одинаково относятся и которые были известны римлянам, но и тех, которые были поставлены волей Божией именно им, именно в том положении, в котором они находились, и при тех духовных дарах, которыми они обладали. И в нравственной области «один Господь, но различны дары». Самая великая нравственная мудрость состоит не в том, чтобы только знать общие предписания закона и заповедей, а в том, чтобы понимать и уметь их применять в жизненных обстоятельствах.
Чтобы показать на библейских примерах различия нравственной жизни в силу индивидуальных различий, достаточно указать на Исава и Иакова, Марфу и Марию, Апостолов Петра и Павла. Для доказательства неустранимости из нравственной жизни индивидуального элемента можно указать на супружескую любовь – это основание всякого нравственного общества. Любовь, и в частности супружеская, заповедана нам законом, но он не может указать человеку на предмет его супружеской любви. Это уже личный выбор самого человека, но закон применим в любом случае. Это же можно сказать и о всяком нравственном действии, хотя в других случаях индивидуальный элемент не настолько очевиден. Так, например, закон заповедует нам жертвовать собой ради других, ради общества. Но он не определяет всех частных случаев и обстоятельств этой жертвенности. Она зависит от личности каждого человека: один жертвует собой как воин, другой – как врач, третий – как пастырь Церкви, четвертый – как ученый, пятый – как друг и т. д. В этом пожертвовании одни отдают свою жизнь, другие борются за справедливость. Каждый действует сообразно своему индивидуальному положению в нравственном мире и сообразно своей личной инициативе. Но эти положения не надо понимать как противоречие общему нравственному закону. Противоречие, конечно, возможно, но тогда мы совращаемся с нравственного пути. Пока же стоим на правильной точке зрения, не за пределами закона, не в противоречии ему, а в недрах самого закона, каждый из нас вносит нечто от себя. Каждый обязан производить нечто от себя и толковать нравственный закон в частных и непредвиденных случаях и искать средства для применения закона в каждом отдельном случае.
На основании отличия необходимости и общности нравственного закона от необходимости и общности закона физического мы получаем ясное понятие о долге и его отношении к закону. Что такое долг, или обязанность? Долг есть признание известной личностью среди известных обстоятельств обязанности исполнения предписаний закона. Закон относится ко всем людям, и все одинаково подчинены высшей авторитетной силе. А долг, или обязанность, относится к определенному лицу, к индивидуальной личности. Закон мы исполняем, выполняя долг. Потому-то говорят: «Мой долг, я исполняю свою обязанность», но не говорят: «Мой закон, я исполняю свой закон».
Нравоучители эмпирического направления полагают, что нравственный закон образовался из человеческого опыта. Идея обязанности, по их мнению, – идея не априорная, а апостериорная, т. е. она не есть идея первоначальная и принадлежащая человеческой природе.
Она образовалась с течением времени, порождена цивилизацией и передается от поколения к поколению. Она основана лишь на привычке и традициях. Образовалась она, как любая мораль, из пользы и симпатии, т. е. из невольных влечений людей к выгодной жизни и к сочувствию подобным себе. Но против этой теории говорят всеобщность идеи обязанности и невозможность для людей ее устранить. Если бы мы открыли, что идея обязанности не имеет для нас существенного значения и не связана с нашей природой, то мы могли бы освободить себя от нее, однако мы никогда не в состоянии этого сделать. Наследственная передача понятий добра и зла может объяснить только навык к повиновению, но никак не необходимость этого. Человеческий разум не тот авторитет, который мог бы императивно приказать и настоять на непременном исполнении закона.
Таким авторитетом может быть только святая и всемогущая воля Божия. Поэтому последнее основание идеи обязательства есть воля Божия. Един Законодатель и Судия (Иак. 4, 12), говорит Апостол Иаков. Бог творит все, что хочет (Пс. 113, 11). Это есть воля Божия, эте есть заповедь Его, так благоугодно Богу, – часто читаем в Священном Писании. Апостол Павел увещает христиан познавать, что есть воля Божия благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2). В воле Божией лежит последнее основание и всех человеческих законодательств, и всякого авторитета: «Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13, 1). Еще Гераклит заметил, что «все человеческие законы заимствуют свое питание из Божественного закона». Таким образом, повинуясь или не повинуясь человеческому авторитету, повинуются или не повинуются Богу. Противящийся власти противится Божию установлению (Рим. 13, 2).
Внутренние, духовные качества человека, основанные на идеалах добра, которые проявляются в отношении к другим людям, называются нравственностью.
Нравственность
В современном обществе зачастую высоко ценятся такие человеческие качества, как внешняя красота, ум, мудрость, знания, сообразительность, различные таланты, физическая сила, ловкость.
Но без нравственности самые добрые, на первый взгляд, качества и таланты могут принести самому человеку вред, а окружающим людям — зло.
Могу привести часто встречающийся в жизни простой пример, когда умного, талантливого и образованного человека посещает такая страсть, как «гордость и надменность». Находясь во власти этих страстей, он очень во многом навредит себе и людям. А если при этом данный человек не будет иметь подлинно духовных нравственных качеств и простейших знаний духовной жизни, то долго будет разбираться в последствиях.
Итак, нравственность человека — это лучшее его украшение. Ведь именно состояние души раскрывает человеческую мимику, взгляд, голос.
Нравственная жизнь доставляет человеку истинное счастье, поскольку наличие нравственности в душе человека указывает на существование нравственных законов.
Истинные христиане имеют идеальный образ человека, нравственности и любви в лице Господа нашего Иисуса Христа. Вся Его земная жизнь прошла в благодеяниях, служении ближним, и к этому совершенству он призывает людей: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный (МФ. 5, 48).
Христианская нравственность — это те качества человека, которые сближают его с Богом, христианская нравственность это жизнь во Христе, сознательное исполнение человеком заповедей Христа Спасителя. А учение о христианской нравственности — это «учение о постепенном перевоспитании себя в более лучшего человека: доброго, мягкого, отзывчивого» (Митрополит Антоний (Храповицкий) .
Нравственный закон - закон Божий.
Нравственный Закон — это внутренний закон, присущий нашей душе, который указывает человеку, что такое добро и что такое зло. Как поступать следует, а как нет.
Каждый человек имеет способность с младенческого возраста различать добро и зло. И по умолчанию каждый человек имеет устойчивое влечение к добру, оно дано человеку при рождении от Бога, и это есть Дар Божий. Образ Божий в душе человека и вызывает в нем потребность поступать нравственно.
Источником нравственного закона является сам Творец — Бог.
Рамки нравственного закона определены Богом в виде заповедей.
Заповеди — это правила жизни, данные Богом человеку. Человек имеет полную свободу, которую даровал ему Бог, и человек сам решает, исполнять их или нет. Смысл заповедей заключается в ограждении человека от опасных и вредных для него поступков.
Так же, как всеобщие и неизменные физические законы действуют в природе для всех, так и всеобщий и неизменный нравственный закон действует в человеческом обществе, он един для всех людей и распространяется на все обстоятельства жизни: личной, семейной, общественной.
Там, где нарушаются Законы Божии, неизбежны различные нестроения, ссоры, вражда, зависть, ненависть, злоба.
Как к примеру в математической или механическо-прникладной сфере из-за наличия условностей, недосказанности, недомыслия и недоказанности, так говорят о рефлексах и рефлексии как о принципах телесного ощущения и душевного осмысления ощущений.
В частности, если рассматривать мораль и нравы, которые относим к гуманитарной сфере, то начинать с каких-то теорем или функций было бы по меньшей мере не логично, в виду того, что многое в этой сфере иносказательно, по большому счёту субъективно, выводы, мягко говоря, неполны и даже ошибочны, оценки противоречивы и расцениваются порой как оскорбления. Со временем в этой сфере происходят изменения мнений до противоположных, опыт меняет воззрения и определения как терминов, так и процессов, приравненных к законам.
Тем не менее всё что происходит находит отражение в информационном пространстве и запечатлевается на соответствующих уровнях информационного поля. Человек, черпающий информацию со среднего уровня иногда скатывается на нижний и уже не может обладать собственным мнением, его память укорачивается соответственно маломощного биопотенциала и происходит мизерное духовное наполнение.
Такой индивидуум живёт, руководствуясь инстинктами. Иное дело мыслящий детерминантами детерминист (тезисы Декарта), отрицающий свободу волеизъявления в сообществе подобных себе, с его широтой души и запасом позитива может достигать среднего уровня с достаточно высокой степенью свободы в выборе, хотя не снимает с себя ответственность за ошибочность и получение соответствующих последствий в виде воздаяния, формулируя основные нравственные законы в виде запретов или рекомендаций для сообщества.
Конкретно остановимся на них. Во главу угла ставится идея Бога- мысль, ведущая к благости, благодеянию и благодатности и как следствие рекомендация не нарушай заповедей и не сотвори себе кумиров иных, ведущих к разобщению и противоборству. И поэтому очень важны запреты. Не лги и не извращай законы, постулаты и догмы. Не оставляй родителей своих в нужде и таким образом продлишь себе жизнь . Не изменяй любимым и не прелюбодействуй, ища в любви только сексуальное наслаждение. Не воруй, не присваивай чужого, не завидуй, не бей и не убивай никого, не мсти и не отвечай злобой на злобу. Ищи удовлетворения своих потребностей не для удовольствия, а для поддержания жизни, соблюдай меру во всём.
Человеку со средним уровнем информационного обеспечения всё что приятно-то и есть добро, а то что вызывает чувство неприязни, негативного, мерзкого и неприятного-то зло. Для большинства что-то чувствовать означает реакцию на раздражение или отклонение от равновесного состояния психики. Такого рода дисбаланс вызывает порыв к движению, выраженному в действии или противодействии отражению и приведению к равновесию.
Если посмотреть с физической точки зрение на процесс дисбаланса, то видно как измеряющий прибор, термометр, амперметр, реагирует на изменения в среде, производя отклонение стрелки на соответствующий уровень. Зачастую можно наблюдать колебания показателей. Но это не соответствует чувствительности в смысле ощущения и оценки дисбаланса для сознания в качестве комфорта или дискомфорта.
Очевиден факт, что всё живое состоит из мёртвого,хотя не всё мёртвое может стать живым и ощутить приятность или неприятность в сознании. Для того, чтобы глинозём стал живой клеткой его надо одухотворить, иными словами, предать ему способность не только реагировать на раздражения, но и оценивать изменения в реальности. Совокупность клеток, организованных в организм и взаимосвязанных нервной системой согласно всеобщим законам мироздания одушевляются алгоритмом взаимосвязи и структурирования. Носителем программы является тонкая энергия, которую условились называть ДУХОМ.
Натуралисты предпочитают называть энергию как первопричину самозарождения жизни. Идеалисты в основу зарождения приняли Святого Духа, который и материализовал энергию из ничего. Те мыслители, которые в рассуждениях стараются угодить и нашим и вашим считают, что в начальный момент происходит самопроизвольное зарождение Духа и его материализации, что очень спорно на взгляд и тех и других. И тогда натуралисты склоняются к вечности существования энергии, которая всегда изменяется и трансформируется циклично, являясь носителем информации о том что было, есть и будет всегда. Идеалисты склонны к началу и концу трансформации, считая вечным Духа, носящегося в бездне и слово, символ Бога.
Те, кто не натуралисты и не идеалисты, а середняки уверяют и наших, и ваших, что слово-это закон и нет, и не было ни начала, ни конца, или там, где создалось видимость конца, всегда присутствует начало и наоборот, вопреки всем, там присутствует элементарная первопричина появления последующей сложности. Отсюда вывод о существовании Всевышнего Создателя всего, предпочитая называть Его идеей, заключённой в слове Любовь связанной с милосердием, справедливостью, могуществом, гармонией красоты и вечности. Сошлись на том, что существует богоподобный информационно-энергетический потенциал в сущности, дающей благодать жизни, совершенство и духовность. И естественно представляют Бога в образе своего подобия Отца и Сына, Святого Духа, Законодателя, Всемогущего Повелителя, Руководителя, Распорядителя и Господина.
Мироздание Вселенной не стоит на месте и никогда не находится в абсолютном покое. Когда мы вглядываемся в мириады светящихся точек на небосводе, создаётся видимость равновесия и покоя, рассчитываем константы и соотношения в геометрических фигурах, строим теоремы и пытаемся их доказать. Но всё в мироздании строится и разрушается, элементы перемешиваются в хаосе вечного и нескончаемого безначального круговорота с вечным сиянием, самозарождением души и в этом состоит всемирный порядок предметов, присутствуют закономерные процессы как частного, так и общего характера регулирующие беспорядок в той или иной степени беспорядочности.
Если начать говорить об авторитетности мнений по этому поводу, которые настолько порой противоречивы, что создаётся видимость нелепости в выводах и беспредметности безрассудных исследований с сомнительными оценочными размышлениями. Несомненно одно. МИР СУЩЕСТВУЕТ, ЖИВЁТ ПО ВСЕОБЩИМ ЗАКОНАМ, КОТОРЫЕ НЕВОЗМОЖНО НАРУШИТЬ. Человек тоже подвержен этим законам и ищет их предметное подтверждение в быту, натыкаясь на какие-то частности в виде сохранении энергии или всемирного притяжения, не замечая столпотворения вокруг себя. И, пытаясь обустроить жизнь, ищет правовые законопроекты, упорядочивающие проявление жестокости, лживости, легкомыслия, тупости, стадности, психоза, с вытекающими последствиями в виде преступности, несправедливости, проявлении надменной гордыни, зависти и ненависти.
Нравственность как и мораль основаны на любви, на чудесном воскресении и спасении от мучительной смерти, избавления от болезней, дискомфорта, неприятностей и боли. Любовь помогает ощутить беспредельность и безграничность чувств, приязнь к предмету любви, к тому кто доброжелателен и заботлив и неприязни к тем, кто, находясь на низшей стадии развития, обуян животной жестокостью, ненавистью ко всему доброму и благодарственному, дыша злобой к тем, кто одухотворён возвышенным духом и тем не менее мнят из себя как безумцы богоподобных и богоизбранников.
Высоконравственный и уверенный в себе человек, верящий в существование Бога, не боится смерти, зная что тело-прах, а душа, возросшая в теле, становится бессмертной. Высшей степенью духовности обладает тот, кто встречает смерть тела как избавление, желая пришествия в царство небесное и при этом восклицает: « Да здравствуют черви-опарыши!» Такой человек смело смотрит в глаза убийце, не сопротивляясь и молясь за его пропащую грешную душу, ибо точно знает, что палач не ведает, что творит.
У меня же закрадывается сомнение в такой вере. Непротивление убийце, хищнику, равносильно самоубийству, что можно расценивать как акт безнравственности по отношению к себе и своей семье, находящейся в смертельной опасности. Это подобно разновидности самосуда, который как стихия может накрыть сообщество низких и животное подобных, жаждущих крови злобных деятелей. Поэтом нужно быть на чеку и готовить себя к самозащите, избегая по мере возможности прямых контактов с насильниками. Иначе ждёт самый худший из вариантов-мученическая смерть на глазах у любящих и любимых.
И поэтому молю Бога, чтобы в критический момент жизни при смерти простил мои грехи и избавил от мучений, страданий, как телесных, так и душевных. Важно самому знать правило о том, что поднявший меч, от меча и погибнет. На любое агрессивное действие находится адекватное противодействие. И защита не всегда нападение. Иногда беженство предпочтительней смертельной схватки с убийцей. Но если уж нет никакой возможности избежать контакта, то применить все старания и достойно ответить насильнику.
Брошенное на благодатную почву зерно не всегда даёт рост плодоносящему растению. И главное даже не качество зерна и его род, не держатель меча или орудия пыток, а условие благодати и тогда смерть будет побеждена. Умение оградить себя и близких от опасности, используя приёмы и методы, умение скрыться и скрыть семью от насильников, готовность принять удар на себя или поставить заградительный щит, отразить атаку и дать отпор или просто договориться о ненападении, став на защиту Отечества одно из условий выполнения нравственных законов, которые во многом нарушаются людьми.
Делай другим то, что себе желаешь и поступай так, как хотел бы, чтобы с тобой поступали и всегда думай, что, если вокруг обезумевшая толпа, жаждущая крови, если твой противник жадный обжора, распутник и обманщик, который желает другим и тебе в том числе того же, то можешь тоже стать ему подобным и поддаться психозу, сойти с ума и умереть в мучениях, напившись досыта живой крови. И потому вывод, начинайте воспитывать в себе страсти с целью их обуздания. Потом вырабатывайте у себя привычку поступать согласно нравственным правил.
ЕСТЕСТВЕННЫЙ НРАВСТВЕННЫЙ ЗАКОН
П.Е. Матвеев
В современной этике не очень популярен «естественный нравствен-ный закон», о чем свидетельствует довольно ограниченное число публика-ций, где упоминается данный феномен. И это говорит о том, что нрав-ственные явления по крайней мере теоретически пытаются объяснить и без обращения к «естественному закону». Примечательно, что в современном энциклопедическом словаре по этике, весьма квалифицированном по со-держанию, вообще нет статьи о «естественном нравственном законе». Информация по данной теме представлена в других статьях, таких как «Богословие нравственное», «Всеобщность», «Мораль», «Обязанность», «Право», «Сумма теологии» .
Общий смысл всех этих замечаний о «естественном законе» сводит-ся к тому, что данное понятие использовалось ранее в определенных эти-ческих учениях. «Естественный нравственный закон» здесь понимался как закон разума, который определяет нормы поведения естественные для людей, т.е. как общепринятые, общечеловеческие, наподобие заповедей «Почитай родителей», «Не убий», «Не укради» и т.п. Эти «неписанные за-коны» (нормы) понимались как существующие «у всех людей», как «об-щие представления о добродетельном, нравственном и достойном». По своей сущности естественные законы объявлялись или божественными, т.е. имеющими божественную природу, или же человеческими, связанны-ми с природой самого человека, социума, с «природой вещей».
Обращает на себя внимание также то, что в отмеченных статьях в основном говорится о «естественном законе» в прошедшем времени, т.е. как о понятии, когда-то актуальном, но в настоящее время оказавшимся бессодержательном. И если обратиться к современной светской этике, то так и есть. Здесь имеются замечательные исследования по «золотому пра-вилу морали», по талиону (см., например, работы А.А. Гусейнова, Р.Г. Апресяна), которые играют важную роль в нравственном поведении, но отсутствуют работы по естественному нравственному закону. Так дей-ствительно ли отсутствуют естественные начала морали, в том числе есте-ственные законы для нее? И что, собственно, означает, «естественный нравственный закон»?
Следует повнимательнее проанализировать само понятие «есте-ственного нравственного закона». Не есть ли это словосочетание неким оксюмороном?! Дело в том, что в иных интерпретациях, например, в марксистской, данное словосочетание предстает как нонсенс. В самом де-ле, если считать нравственность всецело социальным продуктом, то какие могут быть для нее естественные, т.е. природные основания?! Тогда, дей-ствительно, словосочетание «естественный нравственный закон» столь же бессмысленно как «естественный исторический закон», и если уж упо-треблять его, то только в значении некоей коннотации. И в этом есть своя контекст/правда.
Однако в иных интерпретациях - это содержательное, имеющее по-зитивный смысл словосочетание, т.е. здесь своя контекст/правда. Отметим сразу, что мы придерживаемся именно подобной интерпретации «есте-ственного нравственного закона», считая ее наиболее правдоподобной, что и попытаемся ниже обосновать. Ниже мы приведем собственное опреде-ление «естественного нравственного закона», сейчас же обратимся к ана-лизу иных его дефиниций и интерпретаций.
Примечательно, что в западной литературе чаще используется сло-восочетание «естественный закон», а не «естественный нравственный за-кон». Так именно называли его еще Фома Аквинский, Дунс Скот и др. И данная традиция сохраняется до наших дней. В «Компендиуме социально-го учения Церкви» (М., 2005), кратко излагающим социальное учение Рим-ской католической церкви, используются словосочетания «естественный закон» и «естественный нравственный закон» как синонимы. В статье по-койного Папы Римского Иоанна Павла II (К. Войтыла) говорится о «законе природы» как о «естественном нравственном законе» .
В русской православной традиции чаще используется пропозиция «естественный нравственный закон», в том числе и в работах XX-XXI ве-ков. Так, в кн. архимандрита Платона «Православное нравственное бого-словие» (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994) «естественному нрав-ственному закону», который здесь так и называется, посвящена гл. II. В кн. Г.И. Шиманского «Нравственное богословие» (Киев, 2007) также в по-зитивном значении используется данное словосочетание, - «естественному нравственному закону» здесь посвящен § 5 гл. 2.
Выражения «естественный закон», «нравственный закон» или «есте-ственное право» как синонимы «естественному нравственному закону» чаще использовали русские философы эмигранты, что можно объяснить и влиянием западной философской традиции. Например в книге «Свет во тьме» С.Л. Франка, довольно строго работающего с понятиями, говорится об отражении «закона нравственного, или - что то же - «естественного права», т.е. того порядка, который при данных конкретных условиях необ-ходим, чтобы оградить жизнь от зла и обеспечить ей наиболее благоприят-ные условия» .
У Б. П. Вышелавцева в книге «Этика преображенного эроса» есть параграф (4-ый в гл. 2), который называется «Идея естественного закона», а следующий параграф, как логическое продолжение предыдущего, обо-значается «Закон как принцип морали и права» . Б.П. Вышеславцев так и понимал «естественный закон» как «естественное право, «неписанный за-кон» или закон «написанный в сердцах»» . Отмеченные русские мыслите-ли, как и многие другие, «естественный закон» понимали как основание не только морали, но и права. Об этом однозначно говорится у Б.П. Выше-славцева: ««Закон» объемлет и закон права, и нравственный закон, ибо и право, и нравственность здесь мыслятся посредством категории импера-тивной нормы» . Однако с нашей точки зрения неправильно отождеств-лять «естественное право» и «естественный нравственный закон», если даже они в некоторых интерпретациях совпадают по форме. Как отмечал Кант, право и мораль отличаются по содержанию, по внутренней мотива-ции, - право требует соблюдать прежде всего форму, а мораль форму и со-держание.
Так что же такое «естественный нравственный закон»? Вот как классически его определил Фома Аквинский: «Таким образом, первонача-лом закона является совершение блага и следование ему, а также избега-ние зла» (выделено нами - МПЕ). «И на этом основываются все остальные заповеди естественного закона» , - добавляет Фома Аквинский. Г. И. Ши-манский дает следующее определение «естественного закона»: «Под име-нем естественного нравственного закона разумеется тот присущей нашей душе внутренний закон, который посредством разума и совести показыва-ет человеку, что добро и что зло» .
Отметим, что не смотря на свой общезначимый, универсальный ха-рактер, «естественный нравственный закон» оказывается довольно слож-ным по содержанию для однозначной формулировки. Не случайно и кате-горический императив Канта, который иногда отождествляют с естествен-ным нравственным законом, имеет несколько формулировок. И приве-денные выше дефиниции закона следует рассматривать как рабочие, а не как строгие определения.
Существует соблазн признать «естественный нравственный закон» как эволюцию всеобщего для всех живых существ психофизиологического закона, гласящего, что все живое стремится к удовольствию и избегает страданий. В верности этого закона можно убедиться на примере самых простых живых существ, например, червей. Червь, не имея ни органов зрения, ни слуха, при соприкосновении с острым, колющим его предметом начинает изворачиваться, чтобы избежать болевых ощущений.
На уровне более развитых существ психофизиологический закон проявляется уже в более сложных формах. О животных можно сказать, что они живут, действуют, чтобы удовлетворить свои витальные потреб-ности. Как писал замечательный советский психолог А.Н. Леонтьев: «Иначе говоря, деятельность животного может осуществляться лишь по отношению к предмету жизненной, биологической потребности или по от-ношению к воздействующим свойствам, вещам и их соотношениям (ситу-ациям), которые для животного приобретают смысл того, с чем связано удовлетворение определенной биологической потребности» .
У человека соотношение потребностей и деятельности приобретает принципиально иной характер. Если животные действуют, чтобы удовле-творять свои витальные потребности, то человек удовлетворяет свои ви-тальные потребности, чтобы действовать, творить. «Верно, конечно, что общий путь, который проходит развитие человеческих потребностей, начинается с того, что человек действует для удовлетворения своих эле-ментарных, витальных потребностей, - писал А.Н. Леонтьев, - но далее это отношение обращается, и человек удовлетворяет свои витальные потреб-ности для того, чтобы действовать. Это и есть принципиальный путь раз-вития потребностей человека» .
Психологический анализ потребностей приводит к исследованию мотивов человеческой деятельности, к сложной диалектике ее смыслов и значений, целей, положительных и отрицательных эмоций. Для этическо-го анализа (этанализа) очень важным является тот факт, что непосред-ственно из психофизиологических механизмов поведения невозможно пе-рейти к его нравственным механизмам. Непосредственно из физиологии и психики не выводится мораль, и в этом ее определенная автономность. Как непосредственно из психики человека не выводятся и логические за-коны (Гуссерль). Мораль - это иной, собственно духовный уровень моти-вации. Даже если предположить, что с удовольствием связано добро, а со страданием - зло, то все же удовольствие не есть добро, а страдание не есть зло; отождествлять их - значит совершать «натуралистическую ошиб-ку», открытую и исследованную Дж. Муром. Ведь как страдание может быть связано с добром, так и удовольствие со злом.
Поэтому эволюционно вывести из психофизиологического закона естественный нравственный закон невозможно, как нельзя из вкусовых ка-честв получить цветовые, или, как образно и метко заметил Р. Отто: «Го-лубое невозможно вывести из кислого» . Социум также не способен сформировать естественный нравственный закон, ибо в обществе он также не обнаруживается, как и в природе. К. Войтыла писал о любви и справед-ливости: «В рамках договора или разных общественных соглашений мож-но создать подобие справедливости или любви, но справедливость или любовь создать невозможно… Чтобы человек мог осуществить их, он должен найти в себе некое естественное основание для отношений с дру-гим человеком и с обществом» .
Таким образом, естественный нравственный закон нельзя считать всецело продуктом биологической эволюции и социального развития че-ловека, хотя несомненно определенными факторами в его становлении от-меченные феномены являются. Также неправомерно приписывать ему божественную природу. Мы уверены, что он может и должен быть объ-яснен с профанных, а не сакральных позиций. В декалоге Моисея третья заповедь гласит: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», что можно трактовать как библейское предписание объяснять явления естественными причинами, не прибегая к божественным, если это можно сделать. Мы же в данной статье обращаем внимание на факт существова-ния естественного нравственного закона, на его сущность и значение. Проблема же природы его - это отдельная тема, требующая своего отдель-ного исследования.
Говоря языком феноменологии естественный нравственный закон есть определенная трансцендентальная ноэса. По своей природе истинная ноэса, в том числе аксиологическая, является аподиктической истиной и, следовательно, не может быть всецело результатом какого-либо конструк-тивизма. Активность субъекта проявляется в феноменологической редук-ции, открывающей ту или иную ноэсу, - в нашем случае «естественный нравственный закон». Таким образом, естественный нравственный закон имеет автономный и имманентный характер. Поэтому и возникает про-блема его природы. Проще всего она решается в религиозной этике, где признается, в конечном счете, божественная природа закона. Так, Фома Аквинский считал, что естественный закон производим от божественного вечного закона, а истинный человеческий закон в свою очередь происхо-дит из естественного закона. - «Поэтому все законы, насколько они здра-восмысленны, настолько выводятся из вечного закона» . Вечный же за-кон «есть не что иное, как образ-план божественной мудрости, движущей все действия и движения» .
Форма и природа естественного нравственного закона в определен-ной степени позволяет представить его содержание, действительное, если этот закон существует в реальности, или возможное, виртуальное, если его нет в реальности. Естественность нравственного закона означает его все-общность, - он присущ или должен быть присущим в той или иной степени от рождения всем людям. Действительно, если человек не осознает хотя бы в малейшей степени естественный нравственный закон, то он изверже-нец, изверг из человеческого рода. Люди могут простить индивиду глу-пость, неразвитость эстетического чувства, отсутствие образования, но не простят ему отсутствие положительной нравственности. Такие люди, дей-ствительно, должны быть изолированы от человеческого общества.
И, напротив, существуют личности у которых очень развиты при-родные нравственные чувства, такие как чувство справедливости, честно-сти и пр., которые можно рассматривать как проявление в эмоциональной сфере естественного нравственного закона. Мы должны согласиться, что врожденные релевантные нравственные чувства существуют, и у разных людей их совокупность и интенсивность различны. Некоторые обладают сильным врожденным чувством справедливости, ответственности, добра, которые и определить вербально не каждый из них в состоянии. В худо-жественной литературе отражены подобные характеры. Так, врожденным чувством справедливости, благородства отличались и князь Андрей Бол-конский у Л.Н. Толстого, и донской казак Григорий Мелехов у М.А. Шо-лохова. И прекрасно, что такие люди существуют не только в виртуальной реальности, но и в самой действительности.
Каким образом у человека появляются такие врожденные чувства? - Генетически? - Возможно, хотя несомненно также, что культура, среда, жизненный мир играют важную роль для их развития, осознания и уста-новки на соответствующие ноэсы. Врожденность связана с априорностью. Априорность можно проанализировать через критику учений соответ-ствующих идей Канта и Макса Шелера. Apriori М. Шелер определил как «самоданное» в непосредственном созерцании положение, при воздержа-нии от всех утверждений о субъекте и предмете этих созерцаний. Он подверг критике учение Канта об априоризме как наиболее значимое. Кантовское учение М. Шелер оценивал как «трансцендентализм в толко-вании apriori». И главным его недостатком является ограничение априор-ного только формами разума, т.е. ограничение apriori формой и рацио-нальностью. «Отождествление «априорного» с «формальным», - пишет Шелер, - есть фундаментальное заблуждение кантовского учения» . Априорное по Шелеру связано не только с формами, но и с материей, не только с разумом, но и с чувствами. И все эти положения должны быть осмыслены феноменологически. Этика, как и аксиология, должна строит-ся на априорных фактах. Но ошибка Канта в том, что он не увидел «круга фактов, на который должна опираться априорная этика - как и всякое по-знание» . Такими априорными фактами являются данные до всякого опыта «сущности» и их связи, к которым относятся и ценности с их связя-ми. И эти факты не являются произвольными конструкциями, они даны в феноменологическом опыте «непосредственно», т.е. без опосредования через символы, знаки, указания какого-либо рода.
Другим заблуждением в сфере априорного, по Шелеру, является отождествление «материального» с чувственным содержанием, а «априор-ного» - с мышлением. М. Шелер старался обосновать свою критику на примере ценностей, которые по нему априорны. В естественной установке нам даны прежде всего вещи и блага. «Только во вторую очередь нам да-ны ценности, которые мы чувствуем в них, и само это чувствование» . Таким образом, ценностные качества могут быть связаны с материей, ощущаться нами, быть основой нашей воли, и тем не менее оставаться априорными. Это в принципе, согласно Шелеру, опровергает утверждение Канта, что всякое желание, которое определено не «законом разума», но материей, уже по этому не априорно.
Учение М. Шелера об априорности позволяет, с нашей точки зрения, признать такие положения как реальность априорного, связь априорности и с разумом, и с чувствами субъекта. «Естественный нравственный за-кон», как он представлен в субъекте, действительно, является априорным и связанным как с разумом, и уже потому, что он осмысливается в качестве закона, так и с чувствами, и с волей.
Несомненно, что субъективизм, субъективные ошибки в феномено-логических исследованиях возможны. Но это означает лишь то, что фено-менологические методы не следует абсолютизировать, а брать в единстве с другими научными методами исследования. Аподиктические истины, от-крытые Гуссерлем, как, например, несводимость логики к психологии, все же невозможно опровергнуть. Также не возможно из психики, физиоло-гии, компьютерных систем вывести «естественный нравственный закон», свойственный человеку. При этом мы не отрицаем наличие определенной моральности и на уровне даже неразумной природы. Но чего нет в нера-зумной природе, так это свободы и ответственности, являющихся суще-ственным содержанием естественного нравственного закона.
Из формы и природы естественного нравственного закона следуют и другие его содержательные характеристики. Можно предположить, что его содержанию, несмотря на формальную императивность, более свой-ственно сослагательное наклонение, а не повелительное. Императивность в морали связана с долгом. Со времен Канта долгу в философии морали придается особое значение. У Канта на страницах его серьезного по со-держанию труда, посвященного морали (имеется ввиду «Критика практи-ческого разума»), присутствуют настоящие лирические панегирики в адрес долга. «Долг! Ты возвышенное, великое слово, в тебе нет ничего приятно-го, что льстило бы людям, ты требуешь подчиняться, хотя, чтобы побудить волю, и не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе и пугало бы» .
Однако в этике существует и критическое отношение к кантовскому учению о первостепенной роли долга в моральном поступке. Из россий-ских ученых следует отметить позиции М.М. Бахтина и А.А. Гусейнова. М.М. Бахтин не считал, что долг является существенной характеристикой нравственного поступка. И прежде всего потому, что поступок автономен, важнейшей его составляющей предстает внутренняя мотивация. Долг же есть, по распространенному его пониманию, отношение к чему-то внеш-нему для субъекта, - долг перед чем-то или кем-то. Долг не может следо-вать по М.М. Бахтину из истины, из теоретических определений и положе-ний. «Из теоретически-познавательного определения истинности отнюдь не вытекает ее должность, - писал М.М. Бахтин, - этот момент совершенно не содержится в ее определении и не выводим оттуда; он может быть толь-ко извне привнесен и пристегнут (Гуссерль)» . «Извне» у М.М. Бахтина означает в данном случае «изнутри самого субъекта поступка».
М.М. Бахтин отрицал также существование какого-то «специально-нравственного долженствования» . Существенной чертой индивидуаль-ного поступка является не его долженствование и не его рациональность, а его ответственность. «Поступок в его целостности более чем рациона-лен, - он ответственен. Рациональность - только момент ответственно-сти» .
При этом М.М. Бахтин не отвергает всецело долженствования как момент личной нравственности. Но долг по нему должен быть пережит «изнутри», долженствование - это определенное осознание человеком сво-ей единственной ответственности на своем единственном месте. Долг, по М.М. Бахтину, - это определенное моральное отношение человека к само-му себе, к факту своего не-алиби в бытии, лежащего «в основе самого кон-кретного и единственного долженствования поступка» . Человек «должен иметь долженствование ко всему». Отсюда у Бахтина и такие, имеющие положительное содержание, высказывания как: «долженствующая при-частность», «моя должная установка», «мое единственное долженствова-ние с моего единственного места» и др. И с бахтинским пониманием долга как элемента внутренней моральной мотивации поступка можно согла-ситься, но имея в виду, что все же моральный долг имеет и другие аспекты.
А.А. Гусейнов согласен с тем, что нельзя рассматривать долг, как «адекватное выражение сути морали». Специфика морали больше связана с модальностью сослагательного наклонения, используемого в ее языке.
С нашей точки зрения, надо признать, что не следует преувеличивать изъявительное или повелительное наклонения моральных суждений. Даже моральные заповеди можно выразить в сослагательном наклонении, при-мером чего являются девять заповедей блаженства Иисуса Христа. Но и всецело исключать долг, императивность из морали также неправомерно.
Если теперь обратиться к естественному нравственному закону, то можно представить три его формулировки, из которых одна в сослагатель-ном наклонении, а другие - в повелительном. Первую формулировку есте-ственного нравственного закона можно представить в следующем виде: «Каждый человек способен к осознанию добра и зла и ответственности за них». Вторая формулировка следующая: «Каждый человек осознает добро и зло и долг перед утверждением добра и отрицанием зла». При этом пер-вична первая формулировка, вторая - это «приобщенный момент» первой, говоря языком Бахтина.
Третья формулировка естественного нравственного закона - это его идеальная форма, как не данность, что характерно для первых двух форму-лировок, а заданность. И это - закон любви. В такой формулировке есте-ственный нравственный закон известен давно. И данная формулировка в свою очередь имеет множество определений, интерпретаций. Это и закон любви Иисуса Христа: «Любите врагов ваших». И такая христианская максима как: «Любите Бога больше себя, а другого человека как самого себя». М.М. Бахтин в конце своего философского шедевра «К философии поступка» сформулировал принцип «абсолютного само-исключения», что также предстает определенной формулировкой естественного нравствен-ного закона как закона любви. Данный закон определяет возможность и ответственность человека, а также его долг перед трансценденцией во вне, к другому.
Существуют ли факты наличия естественного нравственного закона и его проявления в человеке? Собственно, основанием для его признания служит хорошо известный из повседневной практики факт интуитивного осознания каждым добра и зла в разных ситуациях, и своего долга, вины или удовлетворения за совершенные поступки. Другим фактом существо-вания естественного нравственного закона является «духовная инерция», под которой мы понимаем особое явление в сфере культуры, когда, не-смотря на меняющиеся исторические условия, новые поколения людей продолжают ценить прошлые, «старые» ценности, и, когда это становится возможным, быстро возвращаются к ним. Подобное явление наблюдалось совсем недавно в России, когда в 90-е годы XX века произошел ренессанс религии и христианских моральных ценностей.
К фактом проявления естественного нравственного закона можно отнести реакцию/ детей, даже младенцев на добро и зло. Младенец, лежа-щий в кроватке и не умеющий еще говорить, видя наклоненное к нему злое лицо реагирует на него плачем. И, напротив, созерцая доброе лицо сам расцветает в улыбке.
Американский ученый Марк Хаузер в своей книге «Мораль и ра-зум», имеющей и второе знаковое название «Как природа создала наше универсальное чувство добра и зла» (М., 2008), собрал много примеров проявления в людях «врожденных моральных инстинктов», к которым можно с оговоркой отнести и естественный нравственный закон. Или, наоборот, считать, что естественный нравственный закон действует в че-ловеке как определенные моральные инстинкты. М. Хаузер пишет: «Я рассматриваю психологические основы морали как инстинкт, т.е. как сло-жившуюся в эволюции способность человеческой психики неосознанно и автоматически порождать суждения о добре и зле» .
В качестве яркого примера проявления в человеке так понимаемого морального инстинкта может быть расхождение между естественной (ин-стинктивной) и официальной, даже общепринятой оценкой действия и бездействия. Так, в случае эвтаназии передозировка лечебных средств и остановка средств жизнеобеспечения, одинаково приводящие к смерти па-циента, нашей моральной интуицией (моральным инстинктом) оценивают-ся одинаково как безнравственные, а официально последние, т.е. остановка средств жизнеобеспечения, могут быть нравственно оправданы.
Косвенно о признании естественного нравственного закона свиде-тельствуют и некоторые значимые этические учения, в которых он прямо не называется. Показательным является этика Сократа. Как известно, Со-крат умер с убеждением, что человек совершает зло из-за недостатка соот-ветствующих знаний, что в конечном счете всякое зло приносит страдание. Если же человеку объяснить это, в чем важнейшая функция Просвещения, то любой разумный индивид не станет нарушать заповедей добра. Несо-мненно, что Сократ неоднократно встречал противоположные примеры, когда просвещенные люди, в том числе его обвинители на суде, вели себя как негодяи. Но он остался верен своей идеи. - Почему? Думается, что Сократ следовал здесь инстинктивно воспринимаемому им естественному нравственному закону. В самом деле, естественный нравственный закон, в силу своей врожденной и всеобщей природы, должен «не допустить» по-ступков человека, приносящих ему в конечном счете страдания, т.е. «не допустить» совершение зла. И можно предположить, что Сократ был убежден в универсальности и реальности естественного нравственного за-кона. При этом Сократ, как и другие античные этики, не признавал идеи грехопадения человека, делающего его противоречивым, нецельным суще-ством. Такая идея была продуктом иной культуры - не греческой, а иудейской.
Учение о грехопадении переняло у иудаизма и христианство, кото-рое имеет и позитивное учение о естественном нравственном законе. Как возможно их сочетание? - Только через противоречия и внутреннюю борьбу. Уже у апостола Павла мы видим подтверждение данного тезиса в его знаменитом признании: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» .
Таким образом в отличии от тезиса грехопадения естественный нравственный закон имеет более универсальный, всеобщий характер, и, следовательно, в большей степени выражает сущность и специфику нрав-ственности. Повторимся, что с нашей точки зрения следует признать есте-ственный нравственный закон, но следует также и правильно его пони-мать. Одним из недостатков в интерпретации данного закона является его идеализация и преувеличение его универсальности, когда все моральные заповеди и даже основные понятия морального сознания трактуются как проявление естественного нравственного закона. Такое наблюдается, например, в православной религиозной литературе. «Таким образом, - пишет архимандрит Платон, - содержание естественного нравственного закона совпадает с основными понятиями, присущими нравственному со-знанию каждого народа» .
Из двух основных формулировок естественного нравственного зако-на, приведенных выше, логически невозможно вывести конкретное содер-жание как нравственных ценностей и норм, так и конкретных нравствен-ных понятий добра и зла. Выше мы уже отметили, что можно дедуциро-вать из формы и содержания естественного нравственного закона. Есте-ственный нравственный закон не определяет конкретно содержание ос-новных нравственных понятий, ценностей (форм) добра и зла. Да и не в этом его основная функция. Его назначение - сориентировать волю в направлении добра.
Естественный нравственный закон не исчерпывает собой содержание даже одного из основных элементов морали - нравственное сознание. Нравственный закон не тождественен ни одному моральному чувству. Ка-залось бы ближе всего к нему совесть. Но если естественный нравствен-ный закон, по определению, можно представить как определенную мо-ральную норму, то совесть - это внутренний механизм самоконтроля за выполнением данной нормы.
Итак, естественный нравственный закон является реальным феноме-ном индивидуальной морали. Его изучение следует ввести в предмет свет-ской российской этики. С ним связан целый ряд нерешенных теоретиче-ских проблем, ждущих своего исследования.
Духовное просвещение
Человек не по своей воле приходит в этот мир, от него зависит только, как прожить эту жизнь, как употребить то время, которое отвел ему Бог
Истинное совершенствование в духовной жизни связано со вниманием человека к внутренним движениям своего сердца. В руководствах к таковой жизни он находит указание, что надобно внимать себе и наблюдать за тем, чтобы ум гармонировал с сердцем. Тогда каждый человек получит руль для управления кораблем души, которым и придаст нужное направление всем силам своего внутреннего мира. Священник, как знающий, своим увещанием призывает кающегося навыкнуть вниманию себе, следить за нравственными побуждениями нашего духа и в нравственном законе отыскать для себя указание, как править движениями своей души.
Жить в согласии с нравственным законом – значит жить по совести, по долгу, жить добродетельно. (Быт 4. 7). Закон подсказывает общие пути и средства для гармонического раскрытия нашей духовно-нравственной природы, для уяснения общих норм и путей жизни.
Нравственный закон возник из живых показаний нравственного чувства каждого отдельного человека, Сознание и разум людей фиксировали, обобщали данные этих показаний. Так возникли жизненные нормы, нравственные законы у всех народов, В своей основе они несли общее понятие о нравственно добром как обязательном и нравственно злом как недозволенном.
Нравственным законам человек подчиняется при посредстве разума, нравственного чувства и свободной воли. Вот почему нравственные законы иначе называются правилами, которые направляют нашу волю, но не принуждают ее. Принуждение заменяется здесь чувством долженствования, которое, однако, тоже настойчиво в своем требовании: «ты должен», «так должно быть», «так надо». Такие требования постоянно заявляют о себе в душе каждого человека и не дают покоя до момента удовлетворения их, ибо исходят они из духа, совести и разума каждого человека.
Нравственный закон является неотъемлемой принадлежностью всякого человека, так что голос нравственного закона моей совести понятен и созвучен совести другого человека. Требования нравственного закона распространяются на все свободные действия человека, и оценка этим действиям дается только нравственная, то есть одобряющая или порицающая.
Необходимость нравственного закона обусловлена тем, что за нарушение нравственных предписаний человек обязательно будет отвечать перед своей совестью, перед общественным мнением и Богом. Никому не позволено нарушать этот закон и мириться с этим нарушением. От нарушения закона страдает не закон, а сам нарушитель его. Значит, его необходимо выполнять.
Никакой человек не оставлен Богом без закона. Для него существует нравственное правило, о котором Бог напомнил Каину: Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то при дверях грех лежит. Он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт, 4, 7). Посему основное требование нравственности - непрестанно твори добро.
В Новом Завете неоднократно говорится о языческих народах, не получивших участия в призвании Израиля. Бог предопределил им идти своими путями, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его (Деян. 17, 27) во времена неведения (Деян. 17, 30). Закон Божий открывался им через посредство их совести и мыслей (Рим. 2, 15). Апостол Павел под законом понимал предписания нравственного порядка, по которым Бог судит язычников (ср.: Рим. 1, 18; 2, 12).
Естественный нравственный закон очень близок к закону Богооткровенному. Так, пророк Моисей говорит, что Божественный закон в устах… и сердце народа, чтобы исполнять его (Втор, 30, 14). Это означает, что содержание обнародованных Моисеем заповедей каждый человек мог найти в себе и тем установить тождественность норм обоих законов.
По свидетельству святителя Иоанна Златоуста, нравственный закон, заложенный в первозданную природу человека, «неискореним и является со времен Адама надежным сожителем для всего рода человеческого». Все люди призваны исполнять этот закон. Исполнение приносит человеку нравственную мудрость, которая состоит в том, чтобы не только знать общие предписания нравственного закона, но и быть готовым применять его требования к своим индивидуальным запросам, особенностям и силам.
Христианская любовь, например, заповедует нам жертвовать собою ради блага ближнего, но не определяет всех частных способов и видов этой жертвенности. Это зависит от личных особенностей и обстоятельств жизни каждого. Один готов жертвовать собою как врач, другой как воин, третий как пастырь Христовой Церкви. Мудрость будет состоять в том, чтобы все эти жертвы проистекали из любви к Богу и человеку и внутренней готовности помогать ближним во славу Божию.
Настоятель Прихода храма преподобного Серафима Саровского г. Уссурийска
протоиерей Григорий Цуркан