Михаил перченко коллекционер. Записки из подполья. AI: А кредит выдают на всю сумму оценки

Время : с 1 февраля по 13 марта 2011 года (часы работы: вт-вс с 10:00 до 19:00; касса до 18:00).

Место : Москва, Россия; Главное здание ГМИИ имени А.С. Пушкина; Волхонка, 12

Событие : Выставка «Искусство Северной Готики и Ренессанса. Живопись, скульптура, художественная мебель из собрания М.Е. Перченко (Москва)» .

В Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве открылась уникальная выставка, на которой представлены замечательные образцы североевропейского искусства конца XIII – начала XVII веков. Здесь можно увидеть произведения нидерландской и немецкой живописи, редчайшие предметы готической мебели, а также шедевры деревянной полихромной скульптуры. Все эти работы предоставил для выставки из своего частного собрания Михаил Ефремович Перченко - авторитетный российский коллекционер, президент Гильдии оценщиков международной конфедерации антикваров и арт-дилеров, владелец галереи «Старые мастера».

Для российских любителей искусства эта экспозиция имеет особое значение, поскольку северная готика представлена в нашей стране весьма скудно: это редкость не только для частных коллекций, но даже для самых крупных музеев. Что же касается резной деревянной скульптуры, то она вообще практически отсутствует в музейных собраниях России. Поэтому данный раздел выставки, по словам ее куратора Вадима Садкова, «сопоставим с коллекцией ГМИИ и Эрмитажа вместе взятых».

Впервые в истории Пушкинского музея предметы из частного собрания демонстрируются не в Музее личных коллекций, а в Белом зале и Колоннаде главного здания ГМИИ . Уже одно это говорит об исключительной ценности экспонатов. Трудно даже сказать, для кого это бóльшая честь: для музея - принимать в своих стенах столь редкое собрание или для коллекционера - выставляться в этих престижных залах. Всего в экспозиции представлено около 60 западноевропейских полихромных скульптур XIII-XVI веков, 33 картины (в основном XV-XVI веков, главным образом на дереве) и десяток предметов готической мебели.

Михаил Перченко обладает почти полувековым коллекционерским стажем, однако лишь сегодня впервые представил широкой публике свою коллекцию (точнее, не всю коллекцию, а одну из наиболее значимых ее частей - примерно одну треть от всего собрания). Москвич, окончивший школу им. Гнесиных по классу скрипки, а впоследствии работавший врачом-психиатром, увлекся коллекционированием еще в юности - в советское время, когда собирать предметы искусства было невероятно трудно из-за крайне негативного отношения общества к такого рода деятельности. Поначалу Перченко отдавал предпочтение произведениям русской живописи, собирал также миниатюру, фарфор, стекло, затем «заболел» восточным антиквариатом и, наконец, обратился в сторону Запада - к работам средневековых и ренессансных мастеров Северной Европы, которые он собирает уже более 30 лет. Его выбор не случайно пал на искусство Северного Возрождения. «Мне близка философия и символика протестантизма - от человеческого к божественному, - объясняет коллекционер. - Итальянские мастера всегда идут от Бога к человеку, что приводит к идеализации... Совсем другие северные Мадонны. В них нашла отражение тема страдания, покорность судьбе, смирение». В настоящее время Михаил Перченко владеет одной из лучших в стране коллекций этой тематики. Сам он говорит о своей страсти так: «Цель моего собирательства - сохранить в памяти человечества ключ к пониманию того мира, который уходит навсегда».

Любопытно, что все эти бесценные экспонаты хранятся у собирателя дома. Старинная мебель, готические алтари и скульптуры, со вкусом подобранные декоративно-прикладные изделия - всё это составляет ежедневный быт необыкновенной московской квартиры, превращая ее в настоящий дом-музей. В то же время это не просто пространство с красивым интерьером, а живая среда обитания: обладатель всех этих сокровищ и его супруга воспринимают искусство как неотъемлемую часть домашней обстановки. Более того, предметы давних веков находят у хозяев непосредственное функциональное применение: они обедают за столом XVI века, буднично пьют из антикварных чашек, пользуются старинными шкафами и сундуками... «Я и моя семья живем этим искусством и с этим искусством, ведь живопись, скульптура, мебель и декоративно-прикладные образцы создали не только неповторимый интерьер, но и, пожалуй, стиль нашей жизни», - говорит коллекционер.

В музее им. А.С. Пушкина демонстрируется не разрозненная, а очень цельная коллекция, которая интересна именно в комплексе. Произведения объединены в три тематические группы. Первую группу составляют работы старых немецких и нидерландских мастеров живописи . Как известно, средневековые авторы редко подписывали свои работы и имена многих из них так и не удалось установить. Поэтому неудивительно, что многие картины на выставке принадлежат неизвестным художникам или, в лучшем случае, определены как относящиеся к определенной мастерской или «кругу» (характерная черта для цеховых мастерских).

Одной из самых ранних картин на выставке является работа «Бичевание Христа » кисти анонимного швабского мастера, которая датируется 1496 годом. Бичующие Христа воины в ярких нарядах, одетые как модные щеголи, изображены в непривычных для современного глаза танцевальных позах. Их жеманные жесты подчеркнуто угловаты и далеки от анатомического правдоподобия, но весьма выразительны и декоративны, создают драматический эффект. Сцена бичевания, вероятно, происходит, во дворце Пилата. Иисус привязан к колонне, одному из инструментов Страстей. Справа в чалме, в образе восточного царя, изображен, видимо, сам Пилат.

Неизвестному художнику нидерландской школы принадлежит работа «Оплакивание Христа » начала XVI века. Это чуть ли не самая ранняя копия с утраченного оригинала XV века Хуго ван дер Гуса (Hugo van der Goes ) (ок.1420-25-1482) - раннего фламандского художника, склонного к психологической экзальтации образов и любовной проработке мелких деталей.

Из работ нидерландских художников XV–XVI вв. стоит особенно отметить уникальный триптих «Новозаветная Троица с мистическим источником животворящей крови Христа ». Работа приписывается мастерской валлонского художника Жана Белльгамба (Jean Bellegambe ) (ок.1470- 1534/1540), который известен пленительным колоритом своих картин и потому традиционно именуется Мастером цвета. На левой створке триптиха изображена св. Екатерина, на правой св. Варвара, а центральная панель отведена сюжету о триединстве Бога и искуплении первородного греха.

Из первоклассных работ нидерландских мастеров на выставке также можно увидеть небольшой «Ландшафт со сценой отдыха Святого Семейства на пути в Египет» («Отдых на пути в Египет»), написанный художником из круга фламандского живописца Иоахима Патинира (Joachim Patinir ) (1475/1480-1524). Патинир одним из первых начал писать религиозные сцены на фоне панорамных пейзажей и потому считается родоначальником европейской пейзажной живописи. В мире известно всего несколько картин, собственноручно подписанных Патиниром. Прототип работы из собрания Перченко находится в музее Прадо. Еще одним сокровищем коллекции является картина «Пейзаж со сценой избиения младенцев» кисти фламандца Гиллиса Мостарта Старшего (Gillis Mostaert ) (1528-1598).

Еще один интересный экспонат на выставке - состоящий из восьми эпизодов цикл «Страстей Христовых» , написанный неизвестным художником верхнерейнского региона в первой трети XVI века. Цикл представляет собой фрагмент верхней части многостворчатого алтаря, ныне разрозненного и пострадавшего от времени. В соответствии с традициями немецкой живописи того времени, мастер предлагает нам подробное повествование с описанием различных евангельских эпизодов.

Кисти фламандского живописца Питера Кука ван Альста (Pieter Coecke van Aelst ) (1502-1550) и художникам его мастерской принадлежит волшебная «Мадонна с младенцем на фоне пейзажа ». Обратите внимание, как искусно мастер облачил младенца Христа в прозрачную шифоновую рубашку.

Еще одна картина под названием «Оплакивание Христа » (начало XVI в.) приписывается мастеру «Поклонения волхвов» из собрания фон Грооте в Китцбурге (von Groote collection, Kitzburg ). На центральной створке этого триптиха, на фоне пейзажа с Голгофой и крепостными стенами Иерусалима, изображена собственно евангельская сцена оплакивания. На левой створке представлены сюжеты «Несение креста» и «Плат Вероники», на правой - «Воскресение Христа». Триптих является характерным образцом стилистики «нидерландского (антверпенского) маньеризма » с его любовью к сложным архитектурным декорациям, экзотическим костюмам, изощренным фантастическим фигурам, драматическим жестам и ярким цветам, запутанному многофигурному действию с обилием персонажей и пространственных планов.

Многие художники XVI века испытали влияние Альбрехта Дюрера и Лукаса Кранаха Старшего. К этой категории работ можно отнести картину «Хождение по водам », которая приписывается немецкому художнику Гансу Леонарду Шейфелейну (Hans Leonard Schauffelein/Léonard Schäuffelin ) (ок.1480-ок.1540). Шейфелейн родился в и до 1505 года был там учеником и помощником Дюрера.

Среди картин из коллекции Михаила Перченко есть не только работы на религиозные сюжеты, но и замечательные образцы знаменитого нидерландского бытового жанра и даже светские портреты. Среди жанровых зарисовок характерной гротескностью образов выделяется работа «Веселое общество », созданная в мастерской фламандского живописца Яна Массейса (Jan Massys ) (ок. 1509-1575), сына Квентина Массейса. Здесь, казалось бы, изображена просто скромная пирушка, однако каждый предмет несет особую символику, и картина в целом обладает морализующим подтекстом. Например, волынка в руках у пройдохи слева является фаллическим символом, а горшок перед «дамой» на переднем плане - женским символом. Возможно, сцена высмеивает продажную любовь.

Еще один образец бытового жанра нидерландской школы живописи - картина «Свадебная процессия на фоне сельского пейзажа », выполненная художником из круга Питера Брейгеля Младшего «Адского» (1564-1638) во 2-й половине XVI - 1-й половине XVII века. Специалисты говорят, что данное полотно (в отличие от большинства картин на выставке, эта работа выполнена не на дереве, а на холсте, так что с полным правом может называться полотном) восходит к ныне утраченному рисунку отца художника, главного представителя династии Брейгелей - Питера Брейгеля Старшего по прозвищу «Мужицкий». Успех этого произведения был настолько велик, что в настоящее время известно не менее 14 сохранившихся копий, выполненных как Питером Брейгелем Младшим, так и его помощниками и современниками.

На холсте изображено яркое свадебное шествие на фоне ландшафта с ветряной мельницей. Как и «Веселое общество», картина, казалось бы, является простой жанровой зарисовкой, но в действительности наполнена разнообразными образно-философскими смыслами, которые были хорошо понятны современникам художника. Так, ветряная мельница намекает на распространенное в ту эпоху представление о мотиве мельницы как колесе Фортуны, воплощающем идею о постоянном цикличном движении законов мироздания. «О Боже, сколь внезапно Фортуна, вращаясь, всё перемалывает стремительным колесом», - гласила позднесредневековая поговорка. Ветряк также олицетворяет христианскую добродетель Умеренности: мельница является наглядным выражением принципа духовной самодисциплины, не чурающейся мирских благ, но и не допускающей никаких излишеств и выпадений из ритма мудрых законов мироздания. А изображенные на переднем плане крестьяне - это «дети природы», участвующие в извечном круговороте природных процессов. Люди на заднем плане занимаются традиционными сельскими работами, что, вероятно, намекает на круговорот времен года. Свадебная процессия направляется в церковь. Обратите внимание, что мужчины и женщины шагают отдельно - идти вместе было в те времена неприлично. Жених возглавляет процессию (на нем красная шапочка и такого же цвета чулки). Невеста также одета в красное платье. Перед ней бежит волынщик (тут снова будет уместно вспомнить, что волынка является символом мужского начала).

Новая ренессансная концепция значимости человеческой личности отразилась в развитии портретного искусства. На выставке этот жанр представлен несколькими интересными работами. Среди них назовем, во-первых, превосходный «Портрет молодой женщины с букетом цветов », выполненный нидерландским мастером в 1540-е годы. Девушка держит в руке букетик полевых гвоздик, который считался символом невинности. Кроме того, букет являлся атрибутом свадебных заказных портретов, которые были весьма распространены в Нидерландах в ту эпоху. Парного мужского портрета, насколько известно, не сохранилось.

Весьма выразителен «Портрет Иоганна Фридриха Великодушного, курфюрста Саксонского » (Porträt des Kurfürst Johann Friedrich der Großmütige von Sachsen ), написанный Лукасом Кранахом Младшим (1515-1586) в 1547 году. Иоганн-Фридрих Великодушный (1503-1554) был одним из предводителей Шмалькальденского союза, направленного против религиозной политики императора Карла V. Враждовавший с ним двоюродный брат вышел из союза и перешел на сторону католического императора. Вскоре начались боевые действия (Шмалькальденская война). В битве при Мюльберге в 1547 году Карл V нанес решающий удар по войскам союза и выиграл войну. Саксонцы были полностью разбиты. Иоганн-Фридрих попал в плен к Карлу V, приговорен к смерти, но затем помилован. В Виттенберге он подписал капитуляцию, согласно которой титул саксонского курфюрста переходил к Морицу, который и был объявлен курфюрстом (электором Саксонии) 4 июня 1547 года.

Таким образом, перед нами портрет, изображающий саксонского курфюрста в последний и самый тяжелый год его правления. Обратите внимание на тучность мужчины. По свидетельству историков, Иоанн-Фридрих был так тяжел, что не всякая лошадь могла его нести. Командуя войсками, он зачастую был вынужден передвигаться в повозке.

Из плена бывшего правителя вызволил лишь в 1552 году, не поверите, всё тот же двоюродный брат Мориц, к тому моменту уже взбунтовавшийся против своего бывшего союзника императора. Большинство владений, равно как и герцогский титул, Иоанну-Фридриху оставили, однако он лишился власти и через два года после освобождения из плена скончался в Веймаре, где проживал в конце жизни. Прозвище «Великодушный» („der Großmütige “) он получил за свое участие в движении Реформации и покровительство Мартину Лютеру. Кстати, именно Иоанн-Фридрих Великодушный в 1547 году впервые высказал идею основания Йенского университета, однако из-за того что в тот же год курфюрст попал в плен, замысел был реализован позднее уже его сыновьями.

Из других образцов светской портретной живописи на выставке можно увидеть «Мужской портрет » («Портрет ученого») кисти прославленного кёльнского портретиста - ренессансного художника Бартеля (Бартоломеуса) Брейна Старшего (Bartholomäus Bruyn der Ältere ) (1493 – 1555). Мужчина средних лет в черной шапочке одет по моде второй четверти XVI века. По всей видимости, это юрист или медик. Вероятно, данная работа была создана в начале 1530-х годов.

Среди других портретных работ немецких художников отметим картину Франса Поурбюса «Портрет инфанты Исабель Клары Еухении », созданную в мастерской нидерландского живописца Франса Пурбуса Младшего (1569-1622) в 1600-х годах. Изабелла Клара Евгения (Эухения) (1566-1633) была дочерью испанского короля Филиппа II Кровавого и внучкой императора Карла V. Изабелла Клара и ее сестра Каталина Микаэла были чуть ли не единственными близкими людьми, которым монарх доверял и которых искренне любил. Изабеллу Клару он называл «утешением своей старости и светом своих глаз». В возрасте 31 года Изабелла стала правительницей Испанских Нидерландов. Она также проявляла большой интерес к искусству. Ее придворным живописцем с 1609 года был Петер Пауль Рубенс, который также выступал послом и посредником при ведении мирных переговоров.

По композиции этот парадный портрет восходит к одноименной работе Франса Пурбуса (Поурбюса) Младшего, получившего почетный официальный заказ в 1599 году. Самим художником и его подмастерьями было выполнено несколько портретов инфанты, лучшим из которых считают картину из собрания английской королевы в Хемптон-коурте в Лондоне. На ней, как и на множестве других копий, инфанта представлена в парадном облачении рядом с карлицей . Портрет из собрания Михаила Перченко является репликой другого варианта данного портрета, на котором отсутствует изображение карлицы и уменьшено число деталей антуража.

Вторая составляющая экспозиции - деревянная полихромная скульптура XIII-XVI веков из Нидерландов, Словакии, Франции, Испании, Германии и Австрии. Эту часть коллекции Михаила Перченко специалисты называют самой лучшей в России. Сам антиквар говорит, что обладает самой большой в мире частной коллекцией деревянной храмовой скульптуры этого периода (всего более ста вещей, из которых на выставке представлено 60). Эти раритеты являются особой гордостью коллекционера. В основном это изображения святых и многофигурные композиции, которые помещались в алтарях церквей и соборов, образуя подчас довольно сложные композиции, миниатюрные архитектурные ансамбли, гармонично вписывающиеся в пространство храма.

Деревянная пластика составляет истинное очарование выставки: эти прекрасно сохранившиеся библейские образы привлекают внимание зрителей своей божественной красотой, их лица будто подсвечены изнутри. Хотя фигурки зачастую угловаты и непропорциональны, однако они создают вокруг себя особую гармоничную и камерную атмосферу, передают нам нежность их создателей, погружают нас в загадочный мир позднего Средневековья. Многие работы поражают удивительной выразительностью и проработкой деталей. Эти объемные расписные фигурки, сосредоточенные на темах страдания, смирения и покорности, вызывают в душе тихую, благоговейную радость.

Настоящей жемчужиной этого раздела выставки является дивная скульптура «Святая Анна и Дева Мария с Младенцем », выполненная в конце XIII в. нидерландским художником из региона реки Маас. За почти 700 лет к этой уникальной скульптуре ни разу не прикасалась рука реставратора. «Это достаточно ранний памятник произведений нидерландской пластики, произведений того времени сохранилось не так много, их по пальцам одной руки можно пересчитать», - отмечает куратор выставки Вадим Садков. Женские ликив этой скульптуре покоряют очаровательной наивностью и чистотой. Мы видим святую Анну, которая держит на руках Деву Марию и младенца Христа. Этот «семейный» сюжет (бабушка Анна с дочерью и внуком) был очень популярен в Северной Европе того времени.

Значительно позже, в 1480–1490 годах, уже в Кёльне, была создана деревянная многофигурная группа «Успение Богоматери ». Специалисты определили, что этот фрагмент алтарной композиции был исполнен в мастерской прославленного позднеготического скульптора Тильмана Рименшнайдера (Tilman Riemenschneider ) (1460-1531). Рименшнейдер избегал позолоты и яркой раскраски как знаков излишней роскоши, зато его работы поражают психологической точностью образов (обратите внимание на лица предстоящих у одра Марии). Скромная по размеру скульптура отличается строгостью и величественностью, соответственно значимости изображенного события. Полихромное покрытие сохранилось лишь частично.

Почетное место в апсиде главного зала занимает большой резной ретабль (3,20 на 2,80 м) «Святые Иаков Младший и Иоанн Евангелист » («Святой Иаков Младший (брат Иисуса) и Святой Иоанн Евангелист»). Этот многоярусный деревянный расписной алтарь со сценами жития святых был выполнен в 1505–1520 годах по заказу князей Гогенцоллернов-Зигмарингенов антверпенскими мастерами. На каждой фигуре алтаря стоит отметка в виде ладони - знак городской гильдии мастеров-резчиков. В XVI веке т акие повествовательные алтарные композиции вошли в моду , и антверпенские мастера делали их на экспорт для других европейских стран.

Великолепно сохранившийся шестичастный антверпенский алтарь представляет собой сложную многоярусную композицию, с центральной частью и боковыми створками, на которых изображены сценки из жизни святых. Запечатленные в дереве сюжеты выполнены с необычайной кропотливостью и состоят из множества ярко раскрашенных трехмерных фигур. Алтарь напоминает застывшее театрализованное шествие. Последним владельцем ретабля в начале века ХХ был германский император Вильгельм II.

Наконец, третий тематический раздел на выставке составляют изделия художественной мебели XV-XVII веков из ореха и дуба. Посетители могут увидеть сундуки и шкафы с изящной резьбой, а также причудливо декорированные креденцы (западноевропейская разновидность комода для хранения ценной посуды, получившая в русской традиции название «поставец»). Все эти старинные предметы мебели всё еще пахнут деревом, и этот запах старины помогает посетителю перенестись в далекое прошлое.

При подготовке статьи использовались следующие источники :

- Информация о выставке на официальном сайте Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина
- Готика из московской квартиры . Велимир Мойст. Газета.ru.
- Интервью с Михаилом Перченко и куратором выставки Вадимом Садковым в передаче «Музейные палаты» на радиостанции «Эхо Москвы» .
- Коллекция Михаила Перченко в ГМИИ им. А.С. Пушкина . Статья на сайте ART products. на форуме сайта ARTinvestment.RU... Надежда Назаревская.

Оценкой и атрибуцией произведений искусства должны заниматься не чиновники, а частные лица. Каждый оценщик должен быть застрахован на миллион долларов. Оценщиков должно быть триста. Президент Гильдии оценщиков, коллекционер Михаил Перченко рассуждает о проблемах российского антикварного рынка и описывает его историю сквозь призму собственной коллекционерской страсти.

Ещё никогда ГМИИ имени Пушкина не предоставлял свой Белый зал и Колоннаду, где обычно выставляются шедевры из мировых музеев, под частную коллекцию. Исключение было сделано для известного столичного коллекционера и арт-дилера Михаила Перченко, чьё собрание скульптуры, живописи и мебели северной готики и Ренессанса, по утверждению специалистов, лучше, чем в Эрмитаже и Пушкинском музее вместе взятых. Впрочем, то, что было показано широкой публике, лишь часть обширной коллекции, на собирание которой ушли десятилетия.

Уж очень прозаично, Михаил Ефремович, звучит ваш титул: президент Гильдии оценщиков. Всё-таки искусством занимаетесь, не секонд-хендом.

В известной степени антиквариат - это тоже секонд-хенд. А потом все в нашем мире - товар, в том числе и произведения искусства. И главная цель гильдии, как я ее себе представляю, упорядочить и цивилизовать торговлю антиквариатом в России. Это немыслимо без достоверной и высокопрофессиональной экспертизы. Пока же весь западный арт-мир относится к нам крайне недоверчиво и порой заключения наших экспертов игнорирует.

- А теперь вдруг зауважают?

Почему вдруг? Наша гильдия была образована при Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров (МКААД), когда всем стало очевидно: оценкой и атрибуцией произведений искусства должны заниматься не госчиновники, а частные лица, которые будут отвечать за качество экспертизы рублём и собственной репутацией. Так по крайней мере принято в МКААД, в которой я состою вице-президентом. И, принимая должность президента Гильдии оценщиков, я сразу поставил условие: каждый оценщик должен быть застрахован на миллион долларов. Такова, на мой взгляд, максимальная цена возможной ошибки. И если страховки не будет, я печать под атрибуцией ни за что не поставлю.

Но теперь возникла другая проблема. Например, Министерство культуры за год аттестовало 875 экспертов, мы же только четырнадцать. Понимаю, Минкультуры нужно, чтобы на каждой таможне был какой-никакой штатный искусствовед - о тонком знаточестве речь, конечно же, не идёт. Нам же необходимо поставить под знамёна как минимум триста именно высококлассных специалистов. А где их таких взять?

- В Третьяковке, где же ещё.

Какие там оценщики! Оценщиком может быть только тот, кто профессионально знает рынок, сам продаёт и покупает. Без знания конъюнктуры оценка ничего не стоит. А потом репутация у сотрудников Третьяковки сейчас не слишком…

Это после скандальных разоблачений искусствоведа Петрова, заявившего, будто его коллеги по Третьяковке поставили на поток выдачу фальшивых атрибуций?

Именно его - Владимира Александровича, который сознался, что и сам нередко «ошибался». Ничего себе эксперт! После его откровений наш арт-рынок чуть было не отдал богу душу. Удар по антикварной торговле он нанёс чудовищный.

- А не надо торговать подделками!

Для чего и создана Гильдия оценщиков - чтобы отделять шедевры от фальшивок. И пока что нашим экспертизам верят. Вот только не надо думать, будто российский антикварный рынок самый нечистоплотный в мире. Свежий пример. Спецслужбы Италии раскрыли подпольную фабрику, на складах которой дожидались своего часа пять тысяч поддельных картин итальянских мастеров. А это уже не кустарщина, это индустриальные масштабы! Кстати, ежегодно в мире продаётся произведений искусства примерно на сто пятьдесят миллиардов долларов. Около трети официально, а все остальное - чёрный рынок. При этом даже через такие крупные аукционы, как Christie"s, Sotheby"s, MacDougall"s и Bonhams, фальшивок проходит ничуть не меньше, чем по неофициальным каналам. Выводы делайте сами. Как утверждает один известный искусствовед, Айвазовский написал всего шесть тысяч работ, десять тысяч из которых висят в американских музеях…

- Чего удивляться, если мир буквально помешался на Айвазовском?

Ну да, хотите Айвазовского - их есть у меня! А знаете, что полностью Ованес Геворгович выкладывался только тогда, когда выполнял царские заказы. Эти работы великолепны! А так - нередко халтурил. Выпишет филигранно квадратный дециметр муара, а все остальное - абы как. Какому-нибудь купцу первой гильдии и так сойдёт.

- И как быть с подделкой, купленной на аукционе?

Вот это беда. Приобретение предметов искусства сегодня стало повальным увлечением, особенно у чиновников. Но они дилетанты и невнимательно читают каталоги, где, как правило, говорится, что аукцион несёт ответственность исключительно «в меру своей компетенции». Такая вот универсальная юридическая хитрость… Предположим, покупатель установил, что он приобрёл фальшивку. Но предъявить претензии будет сложно, поскольку аукционный дом заведомо ни в чём не виноват. И судиться бесполезно. Например, на службе у Christie"s и Sotheby"s по сотне с лишним лучших английских юристов, для которых ничего не стоит доказать, что чёрное - это на самом деле белое.

Как раз сейчас Виктор Вексельберг судится с Christie"s по поводу картины Бориса Кустодиева «Обнажённая в интерьере», за которую выложил почти три миллиона долларов. У него есть заключение из Третьяковки и из Центра Грабаря о том, что это фальшивка. А Christie"s утверждает: работа подлинная, поддельная только подпись.

- И кто прав?

Christie"s. Кустодиев настоящий. Я знаю эту работу больше тридцати лет, она принадлежала коллекционеру очень высокого уровня. После его смерти родственники коллекцию распродали. Причём «Обнажённая в интерьере», когда я её впервые увидел, была без подписи, это уже потом кто-то из новых владельцев её «подписал». Иначе говоря, придал товарный вид. И такое случается. Собирателей предметов искусства у нас пруд пруди, а вот серьёзных коллекционеров не так уж много. Несколько человек на всю страну.

- Назовите пароли, явки.

Например, глава Альфа-Банка Петр Авен. Очень основательный коллекционер.

Но Пётр Олегович, насколько известно, отдаёт предпочтение русскому искусству, а вот вы собираете готику. Непатриотично как-то…

Никакой политики. Готика мне духовно ближе - символикой, сдержанностью, эмоциональным наполнением, протестантизмом, наконец. Я ведь католик, крещён был в Гродно, где обосновались мои предки, когда убежали из Кракова от немцев. Кстати, моя польская бабка была замужем за поэтом-символистом Жаном Делано, прямым потомком аристократического французского рода Колиньи.

- Тогда понятно, с чего началась ваша коллекция.

Если в моем доме и есть какие-то наследственные вещи, то это по линии жены, отец которой, Ростислав Николаевич, был одним из последних представителей старинного дворянского рода Юреневых. Сейчас я ношу его фамильный перстень, на что имею полное право, поскольку на нем отображён и герб рода Колиньи - две наши фамилии, моя и супруги, однажды уже пересекались… Но в советские времена такие подробности обычно не афишировались. Тесть долгое время был профессором ВГИКа, входил в состав жюри и председательствовал на многих международных кинофестивалях.

- Так как же вы стали коллекционером?

В детстве занимался скрипкой и по воскресеньям ходил на оркестр через Арбат, всегда мимо антикварного магазина. А однажды зашёл и вдохнул пьянящий запах старины глубокой. Но главную роль сыграли люди. Именно в этой «лавке чудес» я познакомился практически со всеми ведущими на тот момент коллекционерами. Мне было всего двенадцать лет, поэтому серьёзно они меня не воспринимали и легко делились секретами, то есть учили всему, что знали сами. И уже через пять лет я совершил первую профессиональную покупку - приобрёл чашку Императорского фарфорового завода с портретами Александра I и его супруги, подаренную придворными их императорским величествам ко дню серебряной свадьбы. Следующие пятнадцать лет прошли бездарно: я потратил их на русское искусство. Ещё восемь лет - на искусство Востока, в котором до конца так и не разобрался, потому что на это никакой жизни не хватит. И вот уже четверть века собираю Западную Европу.

- И что вам не нравится в русском искусстве?

Оно вторично, кроме русского авангарда и иконописи, хотя и не всей... Несколько лет тому назад имел место забавный случай. Один очень крупный госчиновник преподнёс Патриарху Алексию II Корсунскую икону Божией Матери, написанную чуть ли не с натуры самим апостолом Лукой. Мероприятие обставили по высшему разряду, и только специалисты видели анекдотичность ситуации. Как ученик Христа мог писать Богоматерь с натуры, он же Христа видел только бородатым?

- Но сюжет-то не новый.

Не новый. Ещё нидерландские примитивы, в том числе Хуго ван дер Гус и Рогир ван дер Вейден, изображали на полотнах Луку, пишущего портрет Мадонны. Но это всего лишь сюжет. Кстати, помимо Корсунской Богоматери существуют ещё две иконы, якобы тоже написанные Лукой. Одна хранится в хорватском монастыре, другая - в итальянском городе Бари. Но проверить их подлинность невозможно, потому что заглянуть под оклады не позволяется никому. Да этого и не требуется. Когда жил и проповедовал апостол Лука, ещё не было не то что фаюмского портрета, но и живописи как таковой, в лучшем случае раскрашивали скульптуры. Поэтому никто из специалистов не удивился, когда выяснилось, что Корсунская икона Божией Матери - подделка девяностых годов прошлого века из серии Made in USA.

В результате икона с сомнительной репутацией оказалась у одного из собирателей, который, возможно, и по сей день свято уверен, что написал её сам апостол Лука. Но тому, кто блажен и верует, простительно…

Хоть я и католик, никто не запрещает мне посещать православные храмы. И вообще в каждом городе, где бываю, я обязательно захожу в храм, а потом на рынок, потому что именно эти социальные институты характеризуют нацию. Могу доказать. Есть такой славный городок Брюгге, а в нем церковь Богоматери, под завязку заполненная готической и раннеренессансной живописью. А жемчужина храма - скульптура Микеланджело, которую богатейшие купцы города ещё в XVI веке выкупили у Папы Римского и, чтобы доставить на место, построили специальный корабль. Такая вот связь храма с рынком. Согласитесь, если бы город не был достаточно богат, там никогда не появился бы Микеланджело.

- Теперь понятно, почему у вас столько Брейгелей и откуда у русского коллекционера нидерландская грусть.

На самом деле не так много. Семья Брейгелей была достаточно большая. У меня же есть Питер Брейгель Младший, Ян Брейгель Старший, Ян Брейгель Младший и Ян ван Кессель. Вот Абрахама Брейгеля нет, я его не люблю, он грубоват для меня. Мог приобрести, но не стал. А от Питера Брейгеля Старшего кто бы отказался! Но дело в том, что так называемый мужицкий Брейгель уже лет двести практически не продается. За очень редким исключением. Как раз в прошлом году музей Прадо за семь миллионов евро приобрел у частного коллекционера, который даже и понятия не имел, что у него в руках, картину Питера Брейгеля Старшего «Вино в День святого Мартина». Теперь это полотно оценивают минимум в сто пятьдесят миллионов долларов и его вывоз из Испании запрещён.

- Трудно торговаться с коллегами?

Вот картина «Святое семейство с Иоанном Крестителем» кисти Санти ди Тито, которого сравнивали с самим Рафаэлем. Пока она оказалась у меня на стене, прошло сорок лет! Принадлежала картина Абраму Шустеру, который в мире коллекционеров считался «мусорщиком», то есть собирал все подряд. Но если для Абрама «всем» было искусство Западной Европы, то его сын Соломон пошел другим путем. У него была самая блистательная коллекция работ ХХ века.

- И как собираются блистательные коллекции?

Разными способами. Вот представьте. Соломон Шустер был маленький, круглолицый и всегда с галстуком-бабочкой, за что был прозван Котом Базилио. А его приятеля сценариста Никодима Гиппиуса, кстати, родственника Зинаиды Гиппиус, за огненно-рыжую масть и громадный рост окрестили в наших кругах Лисой Алисой. Так вот эта экзотическая парочка регулярно, будто на охоту, выходила на улицы вечернего Ленинграда и беззастенчиво заглядывала в окна. Если замечали что-нибудь достойное внимания, не стесняясь, заходили, предъявляли свои кинематографические удостоверения и говорили, что им нужны старинные вещи для съемок. И так, на удостоверения, было куплено немало ценных вещей. Питер вообще был антикварным Клондайком. В Москве другой вариант. Здесь они в основном шастали по коллекционерам.

Вообще разные были коллекционеры. Например, Феликс Евгеньевич Вишневский, который считался абсолютным профессионалом, всю жизнь проходил в одном пасхальном костюме и с одним портфелем - как у Михаила Жванецкого. Но в этом потёртом портфельчике всегда лежало не меньше тридцати тысяч рублей. Невероятная сумма по советским временам! При этом в его доме, заставленном артефактами так, что не пройти, никогда не было сахара, и, если мы ходили к нему в гости, сахар обычно приносили с собой. Однажды даже собирались в складчину купить Вишневскому новые штаны. А вот Александр Рабинович, который работал в «Новом русском слове» в Нью-Йорке, знаменит был тем, что буквально за один месяц в его жизни произошло сразу три фундаментальных события: он издал книгу «Твои враги, комсомол», отпраздновал двадцатипятилетие, раскалывая грецкие орехи слитком золота в двенадцать килограммов, и сел на десять лет за контрабанду. И это тоже судьба советского коллекционера.

- То есть в советское время от тюрьмы и сумы вашему брату зарекаться не приходилось.

В СССР посадить коллекционера было проще простого. Статья стандартная - спекуляция. Накануне перестройки попал под эту статью и я. И вся благодаря некоему капитану МВД Хоркину, который, видимо, чтобы войти в историю, завёл уголовные дела сразу на тринадцать крупнейших коллекционеров Страны Советов.

…В шесть утра раздаётся звонок, входит милиция, и начинается обыск. Причём описывали исключительно хрупкие вещи - стекло и миниатюры. Как я теперь понимаю, это было сделано специально, чтобы выбить меня из колеи: кто из собирателей не трясётся над своей коллекцией! Обыск продолжался весь день, и только в десять часов вечера я оказался в кабинете капитана Хоркина, над рабочим столом которого в МУРе, что характерно, висел портрет товарища Сталина. И вот он буквально с порога заявляет мне: «Ты выйдешь отсюда через десять лет!» А я ему в ответ: «Перед другими коллекционерами вы ответите погонами или партбилетом, а передо мной, если хоть что-то разобьётся, ответ будете держать лично!» Он расценил это как угрозу и побежал жаловаться начальству. Ну и я сел писать жалобу. Через какое-то время входит начальник МУРа и говорит: «Михаил Ефремович, вы сейчас пойдёте домой, поэтому порвите своё заявление…» Так оно и вышло: дело развалилось до суда, а коллекцию вернули. Но это был уже 1985 год. Другим повезло меньше.

Например, у того же Феликса Вишневского подряд конфисковали три коллекции. Две ушли в провинциальные музеи, а последняя - перед смертью он стал собирать русское искусство - легла в основу экспозиции одного из известных московских музеев. И шансов что-либо отстоять не было, потому что меня брало МВД, а его КГБ. Полагаю, насчёт коллекции Вишневского было специальное указание из Политбюро.

- Кремлёвские коллекционеры постарались?

Не знаю. Самым известным коллекционером в тех кругах был министр внутренних дел Щелоков, но он собирал драгоценности. В его коллекции были работы самого великого ювелира екатерининских времён Жереми Позье, работы Болина, ну и Фаберже, конечно. Как же без него? Хотя я считаю Фаберже случайной фигурой, да и вообще мир помешался на его пасхальных яйцах только потому, что их стала собирать английская королева. Как сейчас говорят, это тренд. А началось отечественное коллекционирование с подарков царю Алексею Михайловичу - вторая половина XVII века. Считается, что это была первая коллекция в России. По объёму она составляет добрую половину коллекции Кремля. И чего там только нет! Нюрнбергские и аугсбургские кубки, знаменитые наутилусы, которых всего три в Эрмитаже, но и у меня тоже три…

- То есть у вас есть то, что можно выставить в Эрмитаже?

Не сравниваю свою коллекцию с собраниями крупных музеев, но многое из того, что висит у меня на стенах, можно выставлять хоть в Эрмитаже, хоть в Лувре. Кроме того, у меня самая крупная в мире частная коллекция полихромной скульптуры XIII-XVI веков. Сто предметов! До меня собирать скульптуру начал один голландский нотариус, и уже потом известный немецкий футболист Пьер Литтбарски. Но сейчас, когда цены взлетели в сто раз, позволить себе приобрести, например, Тильмана Рименшнейдера, за которого Литтбарски выложил на Sotheby"s четыре с лишним миллиона евро, я уже не могу. Для сравнения: своего Рименшнейдера я покупал всего за сорок тысяч.

- А рисунок Дюрера как к вам попал?

Был куплен в составе коллекции. Вот с витражом работы Дюрера вышла забавная история. Мне его продал один петербургский коллекционер, который считал, что витраж сделан с гравюры Дюрера другим мастером. Но я провел расследование и доказал, что в моих руках оказался один из восьми витражей, которые великий Альбрехт Дюрер сделал по заказу для таллинского монастыря. После чего цена этой работы увеличилась примерно в десять тысяч раз.

Хорошо, вот вы президент Гильдии оценщиков, а кто может оценить уровень вашей коллекции и определить подлинность работ?

Выставка в ГМИИ и стала наиболее авторитетным подтверждением подлинности и качества коллекции. Самый крупный специалист в мире Ханс Ньюдорп, директор музея Майера ван ден Берга в Антверпене, а он главный знаток скульптуры, атрибутировал и описал ее для каталога. Что же касается живописи, то мы с завотделом искусства старых мастеров Пушкинского музея доктором искусствоведения, профессором Вадимом Садковым отнеслись к атрибуции очень осторожно. Например, Вадим Анатольевич пишет, что копия с Хуго ван дер Гуса - это работа начала XVI века, хотя известна точная дата: 1496 год. И все равно разговоры были. Накануне моей выставки к директору Пушкинского музея пришел один завистливый коллекционер и на голубом глазу попытался убедить, будто в моей коллекции есть подделки. Но нарвался на специалиста. «Надо коллекцию собирать, а не сплетни!» - отрезала Ирина Александровна Антонова. И выставила вон «доброжелателя».

- И все равно невероятно: как в СССР можно было собрать коллекцию мирового уровня?

Большинство картин куплено в Петербурге, а вся скульптура, за исключением фигурки Святого Георгия, привезена из Бельгии, Голландии и Франции. В том числе и алтарь XVI века работы антверпенских мастеров, некогда принадлежавший Гогенцоллернам-Зигмарингенам.

Иначе говоря, ввозить было можно. А вывозить? Что, например, с упомянутой коллекцией царя Алексея Михайловича, там большие утраты?

Очень большие, особенно после так называемых дипломатических аукционов 1936-1937 годов, когда екатерининские табакерки с эмалями и бриллиантами продавались на вес. Килограмм стоил две тысячи долларов, и, например, самая лучшая коллекция русского серебра оказалась в Бостоне у Марджери Пост, которая в 30-е годы была супругой американского посла в СССР.

Позже, уже в 60-е годы, когда судили Александра Рабиновича, он откровенно говорил, что с вывозом культурных ценностей проблем не было. И сегодня от сорока до шестидесяти процентов наших коллекционных вещей, которые появляются на зарубежных аукционах, контрабанда. Например, моя знакомая из Музея имени Андрея Рублёва утверждает, что на одном из аукционов за границей ей попались две иконы, которые она прежде видела в Москве.

- Уж не самого ли Рублёва?

Много вы видели работ Андрея Рублёва? Существуют иконы, которые приписываются кисти Рублёва, а вот чтобы его авторство было доказано на сто процентов, такого нет. Рублёв, как бы сейчас сказали, был членом гильдии, в которую входили Даниил Чёрный, Прохор из Городца и ещё многие другие художники. Один из заметных церковных деятелей продолжает утверждать, будто бы Рублёв стал называться Рублёвым, потому что за иконы ему платили рублями, а не копейками, как остальным. Но это неправда! Все иконы тогда стоили очень дорого, копеечных просто не было.

- А на какие деньги, извините, конечно, нынешние коллекции собираются? Музыкантом вы, как я понимаю, не стали...

Переиграл руку и после окончания теоретико-композиторского факультета пошёл в медицинский институт. Несколько лет проработал в клинике психиатрии имени Корсакова. Мне нравилась эта работа, пока мы занимались пограничной психиатрией. А потом из института Сербского пришёл новый директор, и мы стали заниматься так называемыми тяжёлыми заболеваниями. Это было не по мне, да и властные структуры все чаще стали вмешиваться в повседневную врачебную практику. Из психиатрии я ушёл. Стал работать в дирекции передвижных выставок. Зарплата у меня была четыреста рублей в месяц - далеко не самая маленькая в стране, но и коллекционирование - удовольствие не из дешёвых. В общем, жил в долг, да и сейчас так живу. Это Пол Гетти позволил себе потратить на картины полтора миллиарда долларов. Но из его знаменитой коллекции я бы взял к себе в дом картин шесть, не больше.

- Почему?

Потому что он покупал не сам, а приглашал консультантов, которые поставляли ему только великих мастеров. Но и у великих бывают неудачи. Как-то к Абраму Шустеру на рысях прибежал его сын Соломон и дрожащим голосом оповестил, что купил картину XVI века. Старший Шустер посмотрел на неё и сказал: «А что, разве в XVI веке дерьма не рисовали?»

В 90-е годы я стал вице-президентом по финансам нефтяной компании «Эвихон», а мой старинный друг Михаил Евгеньевич де Буар, которого уже нет в живых, - вице-президентом. Он тоже был коллекционером, собирал иконы и баталии XVII века. И собрал одну из крупнейших коллекций, которая выставлялась в Хлебном доме музея «Царицыно».

Потом я стал гендиректором Московского аукционного дома. Это занятие не имело к искусству прямого отношения. Хотя в 1997 году мы все-таки попробовали совместно с Sotheby"s провести аукцион. История получилась и дикая, и смешная. На самом аукционе было приобретено только двадцать семь процентов выставленных работ. Оставшиеся скупили уже после закрытия, можно сказать, из-под полы и по значительно большим ценам. Чего ради, не понимаю... Это нас страшно поразило, и с аукционами мы больше не связывались. Торговали в основном крупной московской недвижимостью. Например, продали гостиницу «Киевская», гостиницу «Белград» и другие объекты.

Конечно, заработали. Но все деньги, вот они - висят на стенах в виде картин, а я снова в долгах. Коллекционирование - неизлечимый порок, остановиться невозможно. А соблазны есть всегда.

Кроме того, коллекционирование очень жестокая профессия. Предположим, вы купили картину, которая по уровню выше тех, что уже есть. В этом случае неписаное правило гласит: их надо продать или, если они для вас так дороги, снять и поставить в дальний угол. И никакая сентиментальность здесь неуместна.

История с похищением вашего сына в своё время была на слуху. Пола Гетти похитители все-таки заставили заплатить выкуп за внука, когда прислали отрезанное ухо. Как вы вызволяли сына из чеченского плена?

Я не успел заплатить, потому что он сам сбежал. Похитили Кирилла известные торговцы людьми на Кавказе братья Ахмадовы по наводке приятеля моего сына - чеченца по национальности. Запросили десять миллионов долларов, но я так сказал старшему Ахмадову: «Приезжай, снимай со стены, что хочешь, хоть все забирай, но десять миллионов долларов ты никогда за них не получишь. И покупатель на сына у тебя один - это я! Поэтому мне не нужны отрезанные пальцы и уши!» В общем, поторговались и сошлись на пятистах тысячах, но в тот день, когда за Кириллом должен был выехать доверенный человек с деньгами, позвонил генерал Владимир Шаманов и сказал: «Не волнуйся, твой сын у меня». С этой минуты Шаманов для меня святой.

Сын учился на четвёртом курсе, когда его похитили. Вернулся другим человеком и уже не готов был продолжать обучение. Много чего повидал. У него на глазах за попытку убежать человеку двуручной пилой отпилили голову. Да и сам он немало издевательств перенёс. Но не сломался. А сидел вместе с настоятелем грозненской церкви отцом Захарием. Они на пару поддерживали всех остальных. Ну а сейчас Кирилл помогает мне и моей супруге в наших профессиональных делах.

- Ваша самая большая находка?

Конечно, ретабль, или алтарь по-русски. Семьдесят фигур, и на каждой стоит клеймо - «антверпенская ладонь». Без комментариев. Удивительная работа.

- В одном из интервью вы назвали Францию «чердаком Европы». Там до сих пор есть чем поживиться?

Кое-что осталось. Как-то мой друг барон Филипп Мордак, у которого в роду не один ирландский король, что не помешало ему прогулять четыре наследства подряд, попросил меня оценить коллекцию его парижской тётушки, маркизы и бывшей балерины. Так там было на что посмотреть. Только вошёл - наткнулся на два гобелена XVI века, потом - десюдепорт работы Рубенса... В итоге, а это было начало 90-х, коллекция потянула на восемь миллионов долларов, когда сама хозяйка считала, что красная цена ей тысяч двести. На радостях она решила меня отблагодарить - показать нечто, чего я не видел, и повела к своей подруге, вдове директора железных дорог Франции. Заходим в дом в районе парка Монсо. Прямо в коридоре два пятиметровых Пикассо. Этим меня, конечно, не удивишь. Но открывается дверь в гостиную, и цепенею: на стенах двенадцать полотен Джузеппе Арчимбольдо высочайшего класса и качества! Для сведения: в Уффици такого уровня работ всего две, а тут двенадцать в одной комнате!

- Достался хоть один?

Да что вы, кто же торгует Арчимбольдо налево и направо! Но я был счастлив уже тем, что увидел эти работы. А вообще-то во Франции я много чего приобрёл. И покупал в основном у Бернара Стейница, который считается там собирателем номер один. Кстати, бывший рубщик мяса в Чреве Парижа...

Здесь, у нас, тоже было немало интересного. Дочери маршала Жукова продавали гобелены XV века. Я попросил их подождать две недели, у меня не было денег. Но они ждать не стали и продали Эрмитажу, а так бы получили вдвое больше. Кроме того, я знаю, где сейчас находятся несколько чудесных Кранахов, знаю, кто купил реституционного Себастьяно дель Пьомбо…

После войны вместе с разным трофейным хламом к нам было завезено немало шедевров. Например, маршалам разрешалось привозить трофеев по восемь вагонов, генералам армии - три, генерал-майорам - один. Все остальное безжалостно отцеплялось и распределялось по музеям или уходило на «Мосфильм» в качестве декораций.

Ещё в 1992 году в Германии вместе с Гансом-Дитрихом Геншером я участвовал в телепередаче, посвящённой реституционным ценностям. И поскольку упрёков в адрес нашей страны было высказано немало, пришлось напомнить, что эти культурные ценности достались нам не просто так, что на другой чаше весов почти тридцать миллионов погибших и пол-России в руинах. Отмечаю: «Вот вы жалуетесь, что вам досталась нищая и разграбленная Германия. Тогда продайте Дрезденскую галерею, которую вы получили в целости и сохранности, да ещё и отреставрированную по высшему классу. Её цена такова, что за эти деньги обе Германии можно кормить и поить лет сто». Вот тут они и притихли. А потом звучит ещё один вопрос: «Известно ли вам, что золотая коллекция Шлимана хранится в запасниках Пушкинского музея?» Я подтвердил, что это не тайна и, на мой взгляд, с самого начала нечего было скрывать, что золото Шлимана у нас. Мы же не только победители, но и главные пострадавшие в той войне, поэтому оправдываться нам не перед кем.

- Правда, что антиквариат уже сам по себе становится редкостью?

Это заблуждение. Ещё в Древнем Риме считали, что антиквариата больше не осталось. Всё есть, ничего не исчезло, вот только становится всё дороже и дороже.

А потом, что значит не осталось антиквариата? Вот старинный шкаф итальянской работы. В Россию из Рима его привёз ещё дядя Петра I Лев Кириллович Нарышкин, который возглавлял Посольский приказ. И история у этого шкафа удивительная. Сначала он стоял в доме Нарышкиных в Москве, потом переехал в их дворец в Петербурге, а после революции оказался у Зинаиды Гиппиус, которая, уезжая в Париж, подарила его киностудии, и полвека в этом шкафу хранили тряпки и половые щетки. Он был черный и дышал на ладан. Я привёз его домой по частям, но когда мы с реставратором его собрали, оказалось - утрат нет.

- Атмосфера квартиры-музея на психику не давит?

Наоборот. Просыпаешься, открываешь глаза и видишь на противоположной стене нидерландские примитивы… Пятнадцать минут прекрасного настроения гарантировано.

- Квартиру подбирали уже под экспозицию?

Нет, просто привёл её в первозданный вид. При советской власти здесь были коммуналки, а до революции - московский дом депутатов Госдумы, и в одной из моих квартир вроде бы жил сам Милюков.

- Сами реставрируете свои работы?

Что вы! Я даже сидящую кошку, вид сзади, не могу нарисовать. У меня вообще никаких художественных способностей нет, поэтому я и стал коллекционером. А вот из художников коллекционеры почему-то не получаются. Видимо, каждому своё.

Март 2012 г.

Отчет

В марте этого года слушатели Института арт бизнеса и антиквариата отправились в незабываемое арт-путешествие по знаковым для любого антиквара местам Бельгии и Голландии. Нашим консультантом выступил один из крупнейших коллекционеров старых мастеров в России Михаил Ефремович Перченко, прекрасно ориентирующийся на европейском арт-рынке. Вот основные вехи нашего путешествия:

TEFAF-2012

Мы с нашими студентами не могли пропустить юбилейную выставку TEFAF - крупнейшую ярмарку антиквариата в Европе, которая в 2012 году отмечает 25-летие. TEFAF является синонимом высочайшего качества - от тщательного выбора экспонентов (арт-дилеров и галерей) до строгого отбора работ, предназначенных для выставки. Ярмарка расширяет спектр своей работы, и сегодня на TEFAF представлены практически все виды искусства от древности до современности, включая дизайн.

Беседа с руководством галереи «De Jonckheere».: И. А. Колосова, М.Е. Перченко, Франсуа и Жорж Де Жонкер. Галерея специализируется на продаже работ Брейгелей и других старых мастеров, является членом «Палаты экспертов-искусствоведов Бельгии» и «Национального синдиката французских антикваров». В этом году их стенд украшали первоклассные работы Питера Брейгеля Младшего и Лукаса Гасселя.

Каждый предмет, выставляемый на TEFAF , проходит двухдневную проверку специалистов до начала выставки, и эта мера проверки TEFAF является беспрецедентной среди подобных антикварных ярмарок.Несмотря на это, наши студенты не преминули применить приобретенные в Институте Арт бизнеса и Антиквариата знания на практике и тщательнейшим образом изучали экспонаты.

Маастрихт

После посещения ярмарки TEFAF , мы с удовольствием прогулялись по предвечернему Маастрихту - одному из самых древних городов Нидерландов, ведь он был основан еще римлянами. При этом внешний облик и атмосферу города называют неголландскими и сравнивают с Францией или Германией. Сегодня Маастрихт является признанным культурным центром и ежегодно собирает ценителей искусства со всего мира на самое престижное и заметное событие - крупнейшую ярмарку антиквариата.

На знаменитой улице антикваров в Маастрихте развиваются флаги TEFAF .

Амстердам

Амстердам - крупнейший исторический центр Европы с богатыми культурными традициями - встретил нас прекрасной погодой и морем тюльпанов.

Первым делом мы направились в Государственный музей, а именно так переводится название Rijksmuseum - самый крупный художественный музей не только в Амстердаме, но и во всей стране. Безусловно, объектом нашего пристального интереса явилась впечатляющая коллекция полотен золотого века голландской живописи (Рембрант, Франс Халс, Ян Штейн и Ян Вермеер). Главное место в экспозиции музея отведено «Ночному дозору» Рембрандта. В 1906 году здание музея было специально перестроено ради размещения этой картины. Кроме того, музей богат прекрасными коллекциями раннеголандской живописи, гравюр, а также картин и артефактов азиатской и египетской культур. Сейчас музей частично закрыт на реставрацию, и доступ открыт только в одно, уже отреставрированное крыло Филипс.

Работа кисти Питера Санредама 1657 г. изображает Сити Холл города Амстердама с многочисленными художественными лавками.	Группа Института арт-бизнеса и антиквариата в современном Амстердаме
Наша группа в Рёйксмузеум	Рембрандт Ван Рейн. Портрет Йоханнеса Виттенберга. 1633. Рёйксмузеум

Дельфт

Еще одним пунктом на карте нашего путешествия стал Дельфт. Широкую известность город получил благодаря производству дельфтского фарфора, повторяющего секреты китайского фарфора. Местные ремесленники основали так называемую дельфтскую школу росписи, добавив к традиционным бело-голубым цветам новые оттенки.

Бюст Принца Уильяма III , дельфтский фарфор, 1695-1700	Мотивы дельфтского фарфора повсюду - даже в убранстве парков
В Дельфте, как и повсюду в Голландии, любимый вид транспорта - велосипед.

Дельфт - это город, в котором родился великий голландский художник Ян Вермеер, в творчестве которого широко отражены дельфтские мотивы.

Мы посетили музей Принсенхоф, известный своей коллекцией работ дельфтских мастеров XVI и XVII веков, дельфтского фарфора, серебра и современного искусства. Музей расположен в здании монастыря святой Агаты, построенном около 1400 года в позднеготическом стиле.

Ко всеобщей неожиданности в одном из залов музея Михаил Ефремович Перченко обнаружил работу кисти неизвестного художника, датированную 1611 г. На картине изображены трое братьев Де Шатильон-Колиньи, один из которых - Гаспар II де Колиньи - давний предок Михаила Ефремовича. Он известен как Адмирал де Колиньи , сеньор де Шатильон, адмирал Франции — французский государственный деятель, выступивший одним из лидеров гугенотов во время Религиозных войн во Франции и погибший в Варфоломеевскую ночь.

Антверпен

Город Антверпен, в котором творил Рубенс, известный продажей алмазов, уникальными памятниками истории и архитектуры, привлек нас, прежде всего, уникальным Музеем Майер ван ден Берга. Нашу группу приветствовал почетный директор Музея - господин Ханс Ниудорп. Он подробно рассказал нам о редкой коллекции - она была собрана во второй половине 19 века Фрицем Майером ван ден Бергом и насчитывает свыше 4000 произведений искусства, среди которых: живопись 13-18 в.в., скульптура 12-18 в.в., графика 16-19 в.в., а также предметы декоративно-прикладного искусства Романской и Готической эпох.

Музей Майер ван ден Берг

Г-н Ханс Ниудорп - почетный директор Музея Майер ван ден Берг - проводит экскурсию для нашей группы

Группа Института арт бизнеса и антиквариата с почетным директором музея г-ном Ниудорпом

Создание этого музея - дело рук матери коллекционера, стремившейся сохранить для потомства собрание своего сына. Она подарила коллекцию городу Антверпен, а город, в свою очередь, сохранил это бесценное собрание, превратив его в музей. Ван ден Берга как собирателя особенно привлекали Средневековье, Северное Возрождение, а также «Золотой век» голландской живописи. Питер Брейгель Старший, Саломон ван Рейсдаль, Филипс Воуверман, Питер Клас, Вилем Клас Хеда, Ян ван Хейсум - вот лишь немногие из прекрасных мастеров, увиденных нами в музее.

Питер Брейгель Старший. Безумная Грета. 1562

В экспозиции музея представлена наиболее загадочная картина кисти Питера Брейгеля Старшего «Безумная Грета». В центре композиции изображена худая злобная женщина с дикими глазами. Она несется по голой каменистой земле к входу в преисподнюю, обозначенному огромной разверстой пастью Левиафана . В основу фантасмагорической композиции картины положена народная легенда позднего Средневековья о безумной, неистовой старухе, ведьме , "злой Мегере ", которая отличалась воинственным характером, и ее именем пугали маленьких детей. Содержание работы истолковывали как попытку художника показать конец Света, круговорот вещей, "переход одного состояния в другое" — органического в неорганическое, жизни в смерть и добра в зло, круговорот жизни и "перевернутый мир" , торжество безумия ...

Виллем Клас Хеда. Натюрморт с. Ян ван Хейсум. Букет кубком из раковины. 1655.

Музей оставил незабываемые впечатления: старинный патрицианский дом 15 века с узкими винтовыми лестницами и резными дверями, интимная и уютная атмосфера, своеобразие экспозиции, отражающей вкус и характер собирателя, приятная и интересная беседа с г-ном Ниудорпом - человеком, посвятившим долгие годы работе в Музее и знающим его досконально.

Брюгге

Брюгге лучше всех других бельгийских городов сохранил средневековый отпечаток. Он уникален тем, что храмов и музеев в нем едва ли не больше, чем жителей. В 2000 году исторический центр Брюгге был объявлен ЮНЕСКО объектом Всемирного культурного наследия. Весь город вдоль и поперек изрезан множеством узеньких каналов, а вдоль них плотными рядами выстроились разноцветные резные фасады.

Однако не только достопримечательностями славится Брюгге. Мы отведали все то, чем по праву гордится бельгийская кухня, и прежде всего, морепродукты, бесчисленные сорта пива и вкуснейший шоколад.

Бельгия славится своими морепродуктами, а из напитков, конечно же, пивом, которого там варят более 600 сортов. Даже для небольшого бара 20 сортов - обычный ассортимент.	Корону шедевров этой удивительной страны по праву заслуживает бельгийский шоколад! Не случайно Брюгге называют Меккой для шоколадоголиков

Мы с удовольствием пообщались с владельцем галереи старых мастеров - господином Жаном Мустом.

Галерея Жана Муста - Искусство 17 века	Прекрасный образец жанра натюрморт, работа неизвестного автора второй половины 17 в. из коллекции Жана Муста
После удачной сделки, заключенной на наших глаза, Жан Муст угощает нас бельгийским вишневым пивом

Также мы посетили Поля де Гранде - одного из крупнейших маршанов Европы - в его собственном замке недалеко от Брюгге. Уже более 40 лет он успешно сотрудничает с арт-дилерами и декораторами Европы, США и России. Поль еженедельно путешествует по Европе в поисках уникальных антикварных предметов, в результате в его коллекции их более 8000 - мебель, скульптура, шпалеры, предметы декоративно-прикладного искусства 16-19 веков.

Антикварные предметы, которые предлагает господин Де Гранде своим клиентам - многочисленным арт-дилерам - окружают его в обычной жизни. Цены, предлагаемые Полем покупателям, значительно ниже цен арт-дилеров, что позволяет им заложить в цену свой интерес. Все предметы, как правило, не имеют больших реставрационных вмешательств и представлены в различных ценовых категориях.

Замок Поля де Гранде - несколько километров антиквариата.

Редкие экземпляры мебели из коллекции Поля де Гранде

Михаил Ефремович Перченко рад встрече со старым другом Полем де Гранде

Гент

В город Гент мы приехали, чтобы, прежде всего, увидеть уникальный Гентский алтарь, а также один из наиболее известных художественных музеев Бельгии - Музей изящных искусств. Музей основан в 1798 году и входит в число самых древних музеев Бельгии , славясь разнообразием живописной коллекции, охватывающей период от Средневековья до начала XX века.

Церковь является одним из самых красивых соборов Фландрии и отличается как своей архитектурой, так и богатством культурно-исторических ценностей. Более того, это самая старая из сохранившихся церквей, первое упоминание о которой относится к X в. Гентский алтарь, установленный в готическом Соборе Святого Бавона, - самый большой и наиболее сложный алтарь, созданный в Нидерландах в 15-ом столетии. В мае 1432 года алтарь был показан собравшимся и с тех пор является целью паломничества художников и любителей искусства. Долгое время Гентский алтарь считался совместным творением братьев ван Эйк, старший из которых - Губерт - был якобы жителем Гента и начал работу над алтарем, но умер, не успев ее закончить. Младший же - Ян - завершил алтарь. Об этом говорится в надписи, которая сохранилась на раме алтаря. Однако в живописи алтаря не обнаружено никаких следов второй руки, поэтому многие исследователи считают, что Губерт - фигура целиком вымышленная, и единственным автором произведения стоит признать Яна.

Гаага

Мы не могли обойти своим вниманием один из наиболее посещаемых музеев в Нидерландах - Королевскую галерею Мауритцхёйс в Гааге. В качестве музея она имеет почти двухсотлетнюю историю и обладает отборным собранием полотен голландских художников «золотого века» — Иоганнеса Вермеера, Рембрандта ван Рейна, Яна Стена, Паулюса Поттера и Франса Халса. Также здесь выставлены несколько работ Гольбейна Младшего.

Особенностью галереи является тот факт, что Маурицхёйс оставался государственным музеем до тех пор, пока не был передан в распоряжение специализированного фонда в 1995 году.

Королевская галерея Мауритцхёйс в Гааге	Работа Адриана Брауера - одного из крупнейших мастеров фламандского бытового жанра. Он пользовался признанием уже в XVII в., его картины покупали, в частности, Рембрандт и Рубенс
Копия с оригинала . Хуго ван дер Гус. Снятие с креста. 16 в., Королевская галерея Mauritshuis	Хуго ван дер Гус - копия начала 16 в. из коллекции М.Е. Перченко

В экспозиции королевской галереи Мауритцхёйс находится копия работы Хуго ван дер Гуса, датированная 16 веком. В собрании Михаила Ефремовича Перченко, выставлявшегося в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, также есть копия этой работы начала 16 века, т.е. более ранняя, и соответственно, более ценная. Нам было интересно сравнить два этих произведения, и еще раз оценить, в какой замечательной компании мы оказались, ведь Михаил Ефремович поистине уникальный коллекционер и знаток своего дела.

Всего за 6 дней путешествия мы увидели так много прекрасного, завязали новые профессиональные знакомства, получили бесценные консультации по атрибуции и экспертизе антиквариата от лучших специалистов Европы. Известно, что хорошего искусствоведа отличает насмотренность, и арт-путешествие с Михаилом Ефремовичем Перченко пополнило багаж наших знаний и навыков.

Коллекционирование современного искусства практически исключает приобретение подделок, чего не скажешь о коллекционировании старого искусства. Еще свежи воспоминания о прошлогоднем скандале в Париже, где на двух французских антикваров, представителей известнейших галерей Kraemer и Didier Aaron, было заведено уголовное дело по подозрению в продаже фальшивой мебели частным коллекционерам и государственным музеям. Проблемы атрибуции и провенанса являются ключевыми для антикварного рынка.

Однако в своей коллекции старых мастеров, средневековой скульптуры и мебели известный коллекционер Михаил Перченко уверен на все сто. В 2011 году ГМИИ имени А. С. Пушкина показывал часть его собрания, и выставка стала наиболее авторитетным подтверждением подлинности и качества коллекции. Самый крупный специалист и главный знаток готической и ренессансной скульптуры в мире Ханс Ньюдорп, директор Музея Майера ван ден Берга в Антверпене, атрибутировал и описал ее для каталога.

О своей уверенности, ковре Гитлера и других диковинах, а также о мечте об открытии частного музея коллекционер рассказал ARTANDHOUSES.

Ваше коллекционирование с детства носило системный характер. Тем не менее ваши пристрастия и вкусы менялись, как и коллекции - от русского фарфора и живописи до деревянной скульптуры XIII–XVI веков. Возможна ли еще одна смена направления?

Нет, эта коллекция самая значимая для меня. Я собрал самое лучшее, что появлялось на рынке за последние пятнадцать лет. Да, Востоком было интересно заниматься, но когда я узнал, что даже самые выдающиеся китайские профессора, авторитеты в своей области, не готовы атрибутировать произведения, то понял, что мне не хватит жизни, чтобы всё это изучить. Предмет нужно знать досконально, иначе это будет не коллекция, а свалка.

И вы решили коллекционировать западное искусство. Что повлияло на этот выбор?

Искусство Северной готики и Ренессанс - это вершины европейской культуры. Я считаю, что это основополагающие школы в мире, потому что итальянцы ценны только началом Ренессанса, XV - первая четверть XVI века, а потом они ушли в красивость, к сожалению. Например, Караваджо мне совсем не интересен. В Амстердаме лет десять назад была выставка «Рембрандт и Караваджо». Практически два современника эпохи барокко, а какая разительная пропасть между ними! Я не нашел никакого сходства между Рембрандтом и Караваджо, кроме того очевидного факта, что один закрыл классическую голландскую живопись, а другой - классическую итальянскую.

Мы сидим с вами за ренессансным столом, у которого трехсоткилограммовая царга длиной 3,8 метра; в дом его заносили шесть человек. А ходим мы по ковру, который тоже имеет уникальную историю. Это подарок шахиншаха Ирана Гитлеру в день его инаугурации в 1933 году - 37 квадратных метров, XVIII век, Тебриз. Куплен в Минске. Реституционная вещь. Это из приемной Гитлера, я его видел в документальной хронике.

У вас и наутилусы есть!

Три, ровно столько, сколько в Эрмитаже. Куплены у внучки Кочубеев. Музеи мне могут позавидовать. Ни у кого нет такого Питера Артсена. И мы пользуемся всей мебелью в доме; вот в этом готическом шкафу моя жена держит постельное бельё.

Вот этот складень сделан по заказу Гогенцоллернов-Зигмарингенов, когда они еще не были императорами Германской империи, и у него очень странная судьба. В 1939 году Вильгельм II, последний император, почувствовав приближение своей смерти, вернул его в Антверпен в церковь. Церковь была католическая, а в 1970-х годах стала протестантской, поэтому ретабль продали местному коллекционеру. А мой друг Пол, самый главный в мире торговец мебелью (у него 4000 квадратных метров складов, есть замок, забитый мебелью от подвала до крыши, конюшня, два магазина), только что купил новый роллс-ройс и проезжал мимо этого коллекционера.

Коллекционер говорит: «Пол, как я тебе завидую, мне жена не разрешает покупать такие машины». А он отвечает: «А зачем тебе покупать? Давай поменяемся». И он сменял новенький роллс-ройс на этот складень-триптих. И тут же вызвал меня, а я его купил.

Он для вас его выменял?

Конечно! Он же знал, что меня интересуют такие вещи, мы же знакомы были уже десять лет. Я расплачивался с ним полтора года. Последняя цена, которая ему была предложена, - это девять миллионов евро (я купил его, разумеется, за меньшие деньги).

А вот этот шкаф - XI век Южная Германия или XII век Англия.

То есть он не атрибутирован?

Его никто не может атрибутировать, так как нет таких специалистов. Понимаете, из того времени практически ничего не дошло. Это единственный предмет более раннего времени в моей коллекции, я им очень горжусь, он со всей родной фурнитурой. В нем нет ни одной новой детали, абсолютная редкость. Из-за того, что у него нет одной ножки, я не дал его на выставку в Пушкинский музей.

А это Тильман Рименшнайдер, выдающийся немецкий резчик. В Пушкинском музее все его скульптуры перекрашены. Там есть несколько его карликов. А у меня абсолютно нетронутые. Я не покупаю скульптуру, если в ней более пяти процентов утраченного полихрома. Поэтому моя коллекция особенно ценная.

Здесь у меня два Кранаха. Один из них - единственная реституционная вещь, которую я не отдал, мне ее жалко отдавать, честно скажу.

Это портрет Гольбейна. Куплен у братьев Дебуров всего за 25 тысяч евро, потому что они не разобрались в нем, он не был подписан.

А это ранний Ганс Гольбейн Младший, бернского периода. Работа была сделана в возрасте двадцати - двадцати пяти лет, когда он еще не выработал свой стиль, а подражал старый мастерам.

Выставка вашей коллекции в ГМИИ имени А. С. Пушкина сопровождалась каталогом. Считаете ли вы каталогизирование защитой и страховкой?

Защитой от кого, от воров? У меня невозможно что-то украсть: с одной стороны одно Посольство, с другой - второе, а напротив прокуратура. Защищен со всех сторон, плюс окна бронированные. А каталог необходим для систематизации коллекции. После выставки всем стало понятно, что я обладаю самой крупной в мире коллекцией полихромной деревянной скульптуры XIII–XVI веков. Кроме шестидесяти пяти скульптур в экспозиции были еще тридцать две первоклассные по качеству живописные работы.

Стал ли антикварный рынок за последнее время более прозрачным, чем в советское время, когда он был скорее «черным»?

Несомненно! Тогда даже понятия дилер не было - все были спекулянтами. Торговали в основном из-под полы. Не было ни галерей, ни антикварных салонов. Информация распространялась шепотом. Антиквариат был сосредоточен большей частью в Ленинграде. В то время в городе было 1,5 миллиона населения, из них почти 1,3 миллиона могли позволить себе купить хотя бы мебель красного дерева.

Были ли в вашей практике случаи приобретения подделок?

Пожалуй, нет. Иногда я приобретал работы с одной атрибуцией, а потом после тщательного и всестороннего исследования они оказывались другого авторства, но это для меня не является проблемой: я покупаю вещи только высочайшего класса. Для меня самым важным является качество. Вот видите, здесь висит работа нидерландского художника второго ряда Питера Косина, но какое качество живописи!

Ваш опыт коллекционирования не позволяет заподозрить вас в эмоциональных и случайных покупках. А происходили ли такие приобретения в молодости?

Если с произведением искусства устанавливается «контакт», то я, как правило, его беру. Здесь вопрос даже не «нравится - не нравится», а взаимодействие некое. Как я и говорил, важнейшим является качество исполнения и сохранность. Если вмешательство реставраторов составляет более пяти процентов, мне вещь становится неинтересной.

Следите ли вы за результатами аукционных торгов, если на них фигурируют работы интересующего вас периода?

Сам я с аукционов ничего никогда не покупаю, но у меня есть агенты в нескольких странах, которые следят за этим. В тех странах, которые меня интересуют: в Бельгии, Германии, Голландии. Ведь в одной Германии более двух тысяч аукционных домов, дилеры ездят и всё это отсматривают. У меня нет на это времени. Я езжу теперь только в Маастрихт раз в год, чтобы встретиться со всеми европейскими друзьями-коллекционерами и посмотреть высококлассные, выдающиеся произведения.

Какие проблемы возникают у коллекционера западного искусства при приобретении или ввозе произведения в страну?

С приобретением и ввозом проблем никаких нет. Вот с вывозом - могут быть. Например, Метрополитен (The Metropolitan Museum of Art. - Примеч. ред.) просит у меня на выставку мою скульптуру, но мне сказали, что вернуть будет практически невозможно - гарантии распространяются только на вещи из государственных музеев, а не из частных собраний. Поэтому зарубежные гастроли моей коллекции пока не угрожают.

Ваше собрание целиком находится в Москве?

Да, как видите, всё здесь - 450 квадратных метров искусства в квартире и часть в шоу-руме.

Какова роль шоу-рума и как туда осуществляется доступ?

Прийти и посмотреть может любой интересующийся человек, предварительно позвонив или написав мне. Там у меня в основном вещи на продажу, те, которые по различным причинам стали выбиваться из коллекции, или похожие. Когда приобретаешь что-то более значимое или лучшего качества, чем было, сразу хочется убрать старую вещь. Ведь коллекционирование - довольно жестокая вещь: чтобы купить что-то новое, нужно избавиться от чего-то.

Какой вы видите дальнейшую судьбу своей коллекции?

Мне очень хочется открыть частный музей в Москве, но пока я не встретил понимания у московских властей. Шилову и Глазунову бесплатно дали прекрасные особняки под довольно спорные собрания, а мне предлагают купить особняк за 10 миллионов долларов и сделать в нем ремонт на такую же сумму! Чтобы купить его, мне придется часть собрания продать! А выставлять тогда что? Я хочу сохранить коллекцию в полном составе. А вот в Бельгии мне предлагают совершенно бесплатно замок 2400 квадратных метров, и за то, что я вывезу к ним свою коллекцию для постоянного экспонирования, хотят только половину стоимости входного билета. А там поток туристов, интересующихся конкретно искусством, четыре с половиной миллиона в год.

Как можно больше смотреть, конечно! Самое главное, что тренирует глаз, - как можно больший объем просмотренных вещей. Теоретические знания дают базу, но бесценный опыт знатока приобретается только с годами, с количеством отсмотренных и «пощупанных» вещей. Поэтому нужно как можно больше ходить на выставки в музеи, посещать ярмарки и биеннале.

Директор Московского аукционного дома Михаил Перченко коллекционирует искусство. В этом нет ничего необычного. Коллекционирует он живопись из Западной Европы, причем не моложе середины XVII века. В этом, кажется, тоже нет ничего необычного. Но только на первый взгляд - коллекционеров, подобных Михаилу Перченко, в России не больше дюжины. Притом что россияне ежегодно тратят на произведения искусства десятки миллионов долларов, это едва ли не единственная сфера потребления, где они последовательно покупают отечественное. Русское искусство стремительно превращается в дефицит и столь же стремительно дорожает. Сметают все, не особенно вдаваясь в вопросы качества. Классический же музейный репертуар, значительно более распространенный, бесспорный в смысле происхождения и художественных достоинств и стабильный в отношении цены, их мало интересует.

В коллекции Перченко - Кранах и Альтдорфер, Рембрандт и Альдегревер, Йос де Момпер и Хендрик де Клерк, первоклассные работы французских и итальянских мастеров. Всего 57 картин. Собранию такого уровня могли бы позавидовать многие музеи. Могли бы, но не завидуют. Хотя бы потому, что вряд ли знают о коллекции Перченко. «Коллекционирование, - говорит он, - всегда связано с некой тайной. Во всяком случае, в России. Князь Кочубей хранил свою коллекцию под Полтавой и никогда никому не показывал. И что? После революции коллекцию вывезли на 130 подводах, она пропала и нигде не всплывала с 1919 года. А Щукины и Морозовы показывали коллекции, и они попали в музеи». Музеи же Перченко недолюбливает. «Музеи, - говорит он, - это кладбища искусства. Народ не должен видеть все. Искусство - оно избирательно. Великие музеи всегда создавались на базе частных коллекций. Уффици - семьи Медичи. Музей истории искусства в Вене - короля Рудольфа».

Коллекционеры скрытны не только в России. Они любят рассказывать, но не любят показывать: сторонятся дилетантов, боятся грабителей и конкурентов. В Италии, где, по данным ЮНЕСКО, хранится 60% всех мировых художественных ценностей, Перченко под страшную клятву молчания пустили осмотреть собрание частного замка - десятки, сотни шедевров, которые уже несколько столетий не покидали своих мест и которые мало кто видел и никто никогда не фотографировал. В Италии, рассказывает Перченко, коллекционеры воюют с государством - не хотят платить налог на имущество, который бы их разорил. Государство не позволяет продавать предметы из коллекций, без чего коллекции не могут развиваться, а коллекционеры, в свою очередь, не пускают к‑себе музейщиков и искусствоведов. В‑России есть опасности пострашнее. В‑1999 году в Москве похитили сына Михаила Перченко Кирилла и требовали за него многомиллионный выкуп. Молодой человек десять месяцев провел в чеченском плену и в конце концов сумел бежать, а многие из его товарищей по несчастью погибли. Про это Михаил Перченко не рассказывает.

Хотя рассказывает он хорошо и охотно. Например, про то, как стал коллекционером: «Когда мне было лет двенадцать-четырнадцать, я учился в Гнесинской школе. По воскресеньям ходил на оркестр, играл на скрипке. После оркестра было три развлечения - съесть пирожное в булочной на углу Николопесковского переулка и Старого Арбата, поболтаться в зоомагазине и пройти через комиссионные магазины. В одном из них по воскресеньям собирались все коллекционеры города. Я стал задавать им разные вопросы, они меня учили… Так что к семнадцати годам я уже вполне профессионально разбирался в искусстве». Эту историю я слышал в исполнении Михаила Перченко дважды с интервалом в неделю: он повторил ее почти слово в слово, но так, что мне оба раза казалось, будто он приоткрывает интимную тайну. А три года назад он очень похоже рассказывал свою биографию другому журналисту для другого журнала. Хорошая легенда - необходимое условие жизни в полуподполье.

Впрочем, иногда даже опытный конспиратор путается в показаниях. «Знаток и искусствовед - абсолютно разные профессии, - поясняет Перченко особенности своей деятельности. - Знаток должен иметь глаз и великолепную память. Такой глаз - вещь в тысячу раз более редкая, чем абсолютный слух. Последний великий русский знаток Виктор Никитич Лазарев любил повторять, что искусство умерло в 1685 году, потому что тогда родился первый искусствовед». Эту байку я тоже слышал дважды. Во второй раз искусствовед родился в 1676-м. А в том, трехлетней давности, интервью - аж в 1718-м.

Сам Перченко родился в 1946-м и успел побыть скрипачом, психиатром и, по его собственному выражению, «спекулянтом»: «Я уволился из клиники Корсакова и числился директором передвижных выставок при РосИзо - была такая контора по пропаганде искусства. Я должен был отправить выставку, развесить, потом было три месяца свободных. Это давало мне большую по советским временам зарплату - 400 рублей и массу свободного времени. Я ездил по провинциальным городам и покупал у известных мне людей иконы. В Ярославле, Иванове, Орехово-Зуеве, Павловском Посаде - это золотой треугольник старообрядства в России - были самые красивые иконы XIX века, но можно было наткнуться и на иконы XV века - только старообрядцы умели их сохранять».

Иконы стали для Перченко бизнесом, но как коллекционера его привлекало исключительно искусство Западной Европы. Еще в начале 1980-х Перченко утвердился во мнении, что русское искусство - за исключением разве что иконописи XV века - вторично по отношению к европейскому. Это и предопределило состав его будущей коллекции. В Советском Союзе, вопреки распространенному мнению, вполне можно было найти произведения высокого уровня. Русские аристократы традиционно собирали европейскую живопись, русские портреты и русскую же поместную мебель. После революции собрания особо скрытных коллекционеров избежали национализации (по крайней мере частично) и осели в частных руках, еще кое-что попало в СССР из Германии после войны. Коллекция Перченко началась с того, что он купил значительную часть работ из собрания своего коллеги, эмигрировавшего в Германию. Из тех картин у Перченко сохранились лишь четыре: «Коллекционирование - очень жесткая и жестокая вещь. Как ты ни любишь свои картины, а появилась новая, чуть-чуть лучше - ты уже обязан одну из старых картин продать. Коллекция должна расти в уровне». Но с 25‑картинами Перченко не расстанется уже никогда - по его словам, уровня выше не бывает.

Сколько стоит его коллекция? «Мне предлагали за нее очень хорошую сумму, - отвечает конспиратор, - но я подумал: что я сделаю с этими деньгами? Уеду во Францию - куплю квартиру в Париже, дом за городом, три машины. А что буду делать с остальными? Потрачу на картины! А зачем? Ведь все уже есть».

Между тем коллекционирование западноевропейского искусства - дело весьма прибыльное. По словам Перченко, цены стабильно растут на 10% в год, а раз в десятилетие происходит ценовой скачок, когда стоимость работ удваивается. Еще одно преимущество европейской живописи - на этом рынке очень мало подделок. После того как в конце 80-х стали применять новые методы датировки, пространства для изготовителей фальшивых полотен почти не осталось. «Разве что Питера Воувермана можно выдать за его старшего брата Филиппа, на цене это не очень отразится, так что не стоит и пробовать, - говорит Перченко. - А вот во времена Третьякова во Франции и Германии на русский рынок работала целая отрасль - брали старые доски и рисовали. Кстати, вы знаете, как появилась Третьяковская галерея?» Уже по одному этому вопросу я догадываюсь, что правды про Третьяковскую галерею я не знаю. «Павел Михайлович Третьяков решил собирать голландцев и потратил на это 600‑000 рублей золотом. И когда среди всех его голландцев из великих мастеров не оказалось ни одного подлинного, то он дал себе слово, что дальше он покупает произведения искусства, только стоя рядом с живым художником». Ну а теперь ситуация переменилась, и несомненно подлинные русские картины висят в Третьяковке. А вся могучая фальшиндустрия по-прежнему работает на благодарный русский рынок.

Перченко не только коллекционирует живопись, он также выступает посредником для других собирателей. В своей нише он, вероятно, - единственный дилер в России. Нельзя сказать, что у Перченко нет отбоя от клиентов - по его словам, это как раз те самые десять-двенадцать российских коллекционеров западноевропейского искусства. Кто эти люди? «Работник президентской администрации, банкиры, владельцы крупных фирм. Они все есть у вас в списке. Десяти клиентов хватает - у серьезного дилера редко бывает больше». Перченко говорит, что цены у него существенно ниже западноевропейских, и объясняет этот парадокс так: «В этом нет ничего удивительного - здесь очень мало покупателей. Представьте себе уровень наших богатых людей. Они никого не знают, кроме Шишкина и Айвазовского. Вот за это они готовы платить любые деньги». За европейскую же живопись, говорит Перченко, ни один из его клиентов не выкладывал больше $250‑000. Какой смысл продавать так дешево? На насыщенном европейском рынке продажа работ высокого уровня занимает намного больше времени, чем в России. А Перченко, как и большинство дилеров, зарабатывает не на продаже, а на покупке - искусство дилера заключается в том, чтобы находить произведения искусства по ценам значительно, иногда в разы, ниже рыночных.

По традиции, огромные деньги за произведения искусства платят на аукционах. Между тем, говорит Перченко, аукционы Sotheby"s или Christie"s - мероприятия сугубо дилерские. И ни один из присутствующих на торгах дилеров никогда не допустит, чтобы посторонние могли купить там что-нибудь дешевле, чем у них в галерее. На небольших аукционах - типа венского Dorotheum, штутгартского Nagel или лондонского Phillips - другая проблема: их слишком много и там слишком велик процент второсортных работ. Чтобы купить что-нибудь действительно ценное, надо посещать их все и регулярно, а это могут позволить себе только профессионалы. Гораздо разумнее найти себе постоянного дилера - с большинством из них можно познакомиться, например, на ежегодной антикварной выставке в Маастрихте.

Квартира Перченко слишком обжитая, чтобы напоминать музей. Скорее, в ней есть что-то от крепости - бронированные окна, сейфовые двери.

Боитесь грабителей? - спрашиваю.

Да нет, - отвечает, - сюда так просто не попадешь: кругом видеокамеры.

По соседству с домом коллекционера - европейские посольства и высокие российские инстанции.

А что угрожает сегодня коллекционеру?

Число профессиональных коллекций, которые собирались в 1950–1960-е годы, сократилось почти до нуля. Это связано с политикой государства - люди устали от того, что у них отбирают коллекции, у меня самого ее отбирали в советское время три раза.

Но сейчас ведь не советское время…

Ну и что, - отвечает мне человек, который хорошо знаком с людьми, стоящими сейчас у власти, - у нас не могут остановиться. Когда наверху отбирают компании у олигархов, в деревне будут отбирать козу. Я совершенно не уверен, что у меня не отберут мою коллекцию. Но меня это нисколько не расстроит. Потому что у меня нельзя отнять мозги.