Вайсман, Вениамин Борисович
Вениамин Борисович Вайсман ( -) - советский мошенник , обманувший в - годах 26 сталинских наркомов . Был судим 10 раз, 8 раз бежал из мест лишения свободы. Во время последнего из побегов заблудился в лесу и отморозил обе ноги. В те годы правосудие было весьма снисходительным к уголовникам. Подразумевалось, что воры и революционеры вышли из одной бедняцкой среды. Вайсмана с его культями вместо ног попросту отпустили из лагеря домой. Получив первую группу инвалидности и вернувшись на свободу в октябре 1945 года, своей профессиональной деятельностью заниматься уже не мог.
По рассказу Вайсмана, однажды крупный советский госслужащий, спеша на работу, толкнул инвалида Вайсмана так, что тот упал, и даже не извинился. После этого Вайсман решил мстить. Он ходил по министерствам , представлялся однополчанином Василия Сталина и просил денег, одежды, еды, жилья. Среди обманутых им наркомов были нарком речного флота СССР Зосима Шашков , нарком лесной промышленности СССР Михаил Салтыков и многие другие видные политические деятели того времени.
Из жизни ловкача
Был женат на гражданке Осмон в г. Орехово-Зуево МО, а также Шебуршовой, работавшей дежурной на станции Орехово (с её помощью Вайсману даже удалось умыкнуть вагон с товаром), от которой у него был ребёнок. Две звезды героя, который носил Вайсман, были изготовлены фальшивомонетчиками. Трудности в поимке ловкача были в том, что он, не имея собственности личной, колесил по всей стране, постоянно меняя свою дислокацию. Вайсмана арестовали при попытке обмануть министра тяжелой промышленности СССР Александра Ефремова , поскольку в дело вмешался лично И. В. Сталин, требуя скорейшей поимки преступника, в связи с чем в Министерства были разосланы соответствующие директивы с описанием примет Вайсмана. Был приговорен к 9 годам лишения свободы. После отбытия срока лично пришел в МУР и заявил, что больше не собирается воровать. Обещание свое Вайсман сдержал. Следователи помогли Вайсману устроиться в Дом инвалидов в Оренбургской области, где он и закончил свою жизнь, попутно посадив руководство Дома за мошенничество.
Ссылки
- А. Тарасов Вениамин Борисович Вайсман // Алфавит . - 2000. - № 38.
- Вениамин Вайсман . Сайт «Криминальная Россия».
- «Великий комбинатор» . Документальный фильм цикла «Следствие вели… ».
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Бунтман-Дорошкевич, Вениамин Александрович
- Вениамин Лесбосский
Смотреть что такое "Вайсман, Вениамин Борисович" в других словарях:
Вайсман - Вайсман, Александр (ивр. אלכסנדר וויסמן, англ. Alexander Vaisman; (род. 1967) израильский художник, иллюстратор, график. Белый (Вайсман), Анатолий Александрович (род. 1972) российский актёр театра и кино. Вайсман, Борис Натанович… … Википедия
У Вайсмана в Орехово-Зуеве была семья, жена и двое детей. К ним калека и вернулся в 1945 году. Немного поработал на заводе, куда устроился по слезным просьбам супруги. Но воровская сущность все же взяла свое – Вайсман снова принялся за старое. Правда, для этого пришлось «сменить масть» и переквалифицироваться в мошенника.
В 1946 году Веня Житомирский в Москве. Где-то купил наградную книжку дважды Героя Советского Союза и превратился в капитана танковый войск, инвалида Отечественной войны, потерявшего здоровье в жестоких сражениях – на груди 7 орденов и 3 медали! По легенде, выдуманной Вайсманом-«танкистом», лже-капитан воевал в танковом корпусе генерала М. Катукова, и свои тяжелые ранения получил, когда его «Т-34» в боях за Берлин подбили из фаустпатрона.
В послевоенное время на прием к министру союзного значения попасть было проще, чем теперь к главе районной администрации. Поэтому неудивительно, что двери министерств и ведомств СССР для мошенника-рецидивиста Вени Вайсмана оказались широко раскрытыми.
Следствие и суд потом установили, что Веня Житомирский объегорил представителей порядка 20 министерств Советского Союза. Где-то представлялся увечным капитаном-танкистом, а, к примеру, на приеме у министра речного флота СССР на самодельной инвалидной коляске оказался не просто герой войны – «бывший моторист Амурского речного пароходства». Мошенник ловко мимикрировал с учетом специфики того или иного министерства.
Вайсману в результате его удачливых махинаций с историями про «детей лейтенанта Шмидта» министры выделяли деньги – от 2 и более тысяч за раз, а также мошенник наделялся разного рода дефицитными в послевоенное время промтоварами – отрезами тканей, мужскими костюмами, бельем и даже… обувью – безногий жулик получал туфли, валенки, калоши, детские ботинки с женскими туфлями…
В министерском вояже амплуа Вениамина Вайсмана менялись как перчатки – он представал перед высокими чиновниками в образах «моториста леспромхоза», «зоотехника», «рабочего мясокомбината», «шахтера», «газоэлектросварщика», «шофера»…
Имя этого уникального афериста навечно вписано в анналы криминальной истории нашей страны. Безногий и однорукий инвалид Вениамин Вайсман сумел обвести вокруг пальца 26 министров и их замов! При этом куш, сорванный им, измерялся десятками тысяч рублей наличными и массой иных разнообразных благ.
Утром 27 июня 1946 года в приемную министра речного флота Зосимы Шашкова на костылях вошел молодой мужчина с многочисленными медалями и орденами. Среди них особо выделялись две Звезды Героя Советского Союза. Не говоря ни слова, инвалид решительной поступью направился в кабинет министра. «Товарищ! Товарищ! — заверещала секретарь — Без очереди нельзя!» Инвалид на миг обернулся и процедил сквозь зубы: «Не для того я на фронте кровь проливал, чтобы в очередях сидеть!»
В приемной министра речного флота Зосимы Шашкова безногий посетитель вел себя куда скромнее. Поздоровался и попросил разрешения сесть. Министр, ведший в это утро прием простых граждан, увидев дважды Героя, да еще инвалида, сам встал и подвинул ему стул. Нужно ли говорить, что одним своим видом посетитель расположил его к участию и понимаю.
— Вот, товарищ министр, пришел просить у вас помощи. Товарищи с работы подсказали к вам обратиться.
— А где вы трудились?!
— Мотористом в Амурском речном пароходстве. Но это до войны. А после фронта, сами видите, какой из меня уже моторист.
— Да, да, — сочувственно закивал чиновник — Понимаю вас.
— Да я почти всю войну целым прошел. А вот под Берлином нашу «тридцать четверку» гад один из фаустпатрона подбил. Экипаж погиб, а я вот — калека безногий.
Посетитель говорил рывками, будто воспоминания о минувшем давались ему с трудом. Впрочем, и о работе в пароходстве он упоминал немало, так что никаких сомнений у министра не возникло: «Наш человек, речник, да еще дважды Герой!» Когда в конце разговора посетитель конкретизировал просьбу, министр отказывать не стал, написав служебку заместителю.
В итоге в кассе министерства безногий посетитель попучил 4300 рублей (из фонда помощи ветеранов), а в ведомственном магазине два дефицитных бостоновых отреза на костюм, рубашку, кальсоны и семь метров сатина.
Спустя неделю «герой-капитан бронетанкового корпуса генерала Катукова» уже обхаживал министра лесной промышленности Михаила Салтыкова. История повторилась с той лишь разницей, что теперь инвалид вспоминал, что до войны трудился «мотористом леспромхоза». Рассказ о валке деревьев на лесозаготовке изобиловал деталями, которые постороннему были неведомы, и у министра не было повода что-то заподозрить. Впрочем, как валить лес, «танкист», безусловно, знал — до инвалидности он провел немало дней на таежных делянках. Итог разговора — две с половиной тысячи рублей, отрез бостона, два пальто под каракуль, два дамских жакета «и другие промтовары».
Дальше — больше. Министерство пищевой промышленности в лице министра Зотова и его зама Быстрова одарило бывшего «технолога» Волжского мясокомбината деньгами и дефицитной материей. А Министерство химической промышленности — тремя метрами шелка и кашемира, шестью метрами х/б и девятью метрами бельевой ткани. В числе «кинутых» сталинских наркомов оказались министр угольной промышленности западных районов СССР Оник, министр финансов Зверев, министр сельхозмашиностроения Горемыкин, министр промышленности стройматериалов Гвоздарев и другие. А «герой-танкист» и не думал останавливаться.
Вряд ли думал заслуженный педагог Украины Борис Натанович Вайсман, что его сын Венька пойдет по кривой дорожке. Уже с девяти лет мальчик стал воровать. Советское государство, простив пару раз шалопая с проворными руками, на третий определило его в колонию для несовершеннолетних. Но там Веня долго не задержался — бежал, его ловили, он снова бежал.
Из «малолетки» Веня Житомирский перешел на взросляк, где учли его «специальность» карманника и приняли в круг авторитетов. В перерывах между отсидками он менял женщин и фамилии — Трахтенберг, Рабинович, Ослон, Зильберштейн.
После очередного срока Вениамин Вайсман женился на жительнице подмосковного Орехово-Зуево Анне Ослон. Девушка и ее родители жили так плохо, что, когда Вайсман увидел их нищету, то с ходу купил им два дома. Вскоре у пары родился сын, а за ним и второй. Анна стала упрашивать мужа бросить опасное ремесло. В ответ Веня лишь ухмыльнулся: «Я больше ничего другого делать не умею — с голоду что ли нам подыхать». В итоге — новый срок. Но Анна писала письма и ждала.
Когда Вениамин Вайсман освободился, жена и дети стали умолять его завязать. Карманник на удивление внял доводам и устроился на завод токарем. Чтобы понять, что потерял Вайсман, надо знать, что в криминальном мире уход в работяги означал безвозвратную потерю статуса вора. Но Вене было плевать, он стал… передовиком. Фото токаря, делавшего по 2-3 нормы, украсило доску почета, зарплата тоже была немалой, а в партячейке задумались о награждении Вайсмана орденом Трудового Красного Знамени. Вот только, когда копнули биографию, ахнули: вор-рецидивист с многолетним стажем.
Впрочем, Вене уже наскучила и семейная жизнь, и работа на заводе. Оставив семью, он поехал по Союзу за кушем и адреналином. В Подмосковье с помощью влюбленной в него дежурной по станции он угнал целый состав с товарами. Конечно, его опять искали, вызвали в милицию родителей и старшую сестру. У последней следователь спросил: «Вот вы,
наверное, умная женщина?» «Ну, я химик, кандидат наук, доцент», - смутилась она. «Так знайте, что ваш брат во сто раз вас умнее — он такими цифрами в уме ворочает, такие махинации проворачивает и ничего, ничего не записывает», — с горьким восхищением констатировал милиционер.
Криминальный талант
Но долго бегать Вениамину Вайсману не дали, и аккурат перед войной вновь «приземлили» в лагерь в Вологодской области. В конце 1943 года Веня вновь решил «смазать лыжи». Пурга январским утром 1944 года не дала шанса лагерным овчаркам взять его след. Но сам беглец заблудился в лесу, а сильный мороз пробрал его до костей. Когда он уже готов был сесть в сугроб и навечно заснуть, из-за деревьев показались крыши домов. Вайсман постучал в дверь первой избы и потерял сознание. Очнулся Вениамин в больнице.
Пробуждение оказалось кошмаром — две ноги и левая рука были ампутированы местным хирургом. Безногий однорукий инвалид отправился в другой лагерь, где уже через полтора года его амнистировали. В отличие от фронтовиков-ампутантов, Вениамин Вайсман горевать не спешил. В Киеве у него были родители, а в Орехово-Зуево — жена и двое сыновей, да и многие женщины, которые тогда не были избалованы мужским вниманием, готовы были взять обаятельного инвалида к себе.
Вот только ничего этого Вене было не нужно. Так как воровством он уже промышлять не мог, то решил стать мошенником, а в жертвы выбрал ни кого-нибудь, а недавно переименованных из наркомов министров СССР. Позднее Вайсман объяснил выбор тем, что однажды его, безногого калеку, сильно толкнул, уронив на землю, важный начальник и
ушел, не извинившись. Но истинная причина была в том, что с министров Веня мог получить куда больше, чем с остальных.
Заказав у фальшивомонетчиков Звезды Героя, Вайсман находил информацию о предприятиях, где мог бы работать. Потому в министерствах и не сомневались, что перед ними «химик», «шахтер», «сталевар», а уж про военные подвиги Вайсман наслушался еще в лагере от настоящих офицеров. Вкупе с талантом перевоплощения все это работало на пять, и никто не сомневался в его легенде.
Легенда про Сталина
В марте 1947 года‚ после приема его в ЦК ВКП(б), «герою-танкисту» выделили квартиру в центре Киева. А министр лесной промышленности спустил украинским подчиненным записку о необходимости помочь капитану Вайсману мебелью и утварью. Но жизнь обывателя Вене была скучна, столичные гостиницы, рестораны, женщины манили его больше. Успех притупил чувство осторожности, и на приеме у очередного министра он рассказал, как горел в самолете, спасая жизнь звеньевому — Василию Сталину. Спустя неделю министр передал привет от однополчанина сыну вождя народов, на что Василий немало удивился. История дошла до Иосифа Сталина, и тот приказал МВД и МГБ разобраться.
Взяли Вениамина Вайсмана «тепленьким» при попытке получить 2500 рублей в кассе Минтяжпрома. Когда следователи раскрутили всю схему, ахнули, потерпевших набралось 26 министров и их замов, а также два члена ЦК ВКП(б). Общая сумма ущерба: 35 тысяч рублей наличными и 20 тысяч промтоварами. За все свои «подвиги» Вениамин Вайсман получил девять лет колонии.
Освободившись, в 1956 году, вновь попался на краже, новый срок — три года. Но здоровье у вора было уже не то: откинувшись, он сам пришел в МУР и попросил устроить его в дом инвалидов. Там в 1969 году Веня и умер от туберкулеза, а его труп стал достоянием анатомических экспериментов.
Его жертвами были министры СССР и члены ЦК ВКП(б). В музее МУРа ему отведен отдельный стенд. А Сталин лично интересовался о ходе розыска этого преступника. Кто же он? Веня Житомирский, он же Трахтенберг, он же Рабинович, он же Ослон, он же Зильберштейн, он же Кузнецов, он же Вениамин Борисович Вайсман.
ПОЦЕЛОВАННЫЙ БЕСОМ
Вениамин Вайсман родился в Житомире в 1914 году. Родители рано увидели, что их Веня - очень талантливый мальчик, но радости от этого не испытали. Если о прочих одаренных детях принято говорить, что они поцелованы ангелом, то Веню при рождении явно облобызал бес. Мальчик крал все, до чего могла дотянуться его рука.
В 9 лет он впервые попал в полицию и уже не выпадал из ее поля зрения. Девять раз его водворяли в детские колонии, откуда он постоянно сбегал. К 19 годам Веня из мелкого воришки вырос в профессионального преступника, и для него началась нормальная воровская жизнь.
Веня Житомирский залезал в карманы граждан, в квартиры и магазины. А после того как однажды умудрился своровать вагон с товарами, стал мечтать украсть целый эшелон. Но правоохранительные органы оказались шустрее. В 1934 году суд решил, что подсудимый В. Вайсман вполне созрел для «взрослого» срока, и отмерил пареньку 10 лет.
Но Веня любил дух свободы и в 1940 году вдохнул его полной грудью - по ту сторону лагерного забора. Москва, Ленинград, Одесса, Свердловск - города мелькали, как в калейдоскопе. Его ловили, сажали, он сбегал. Но побег 1944 года к разряду удачных не относился.
Веня Житомирский задумал невиданное дело - бежать зимой. Расчет оправдался: овчарки действительно потеряли его след. После нескольких дней блуждания по заснеженному лесу с обмороженными ногами он вышел к поселку. Местный фельдшер осмотрел беглеца и покачал головой: «Ноги вы, молодой человек, потеряли. Если их не ампутировать - потеряете жизнь». Так Веня стал инвалидом.
В октябре 1945 года Житомирскому, как говорят урки, «выписали расчет» - его освободили. Власти решили, что безногий инвалид не представляет опасности. Они и подумать не могли, что именно безногий Вайсман станет легендой криминального мира.
ОДУРАЧЕННЫЙ МИНИСТР
Конец 1945 года. Война оставила после себя не только разрушенные города и миллионы вдов. На каждом базаре или вокзале можно было увидеть безногого инвалида с медалями и орденами на груди. Но Веня Житомирский не собирался становиться одним из них.
27 июня 1946 года в кабинет министра речного флота СССР Шашкова вошел человек. Министр был человек крутой и не любил, когда входили без стука и без приглашения. Он раздраженно поднял голову - перед ним на костылях стоял человек в военном кителе, на груди которого в три ряда располагались орденские планки и сверкали две звезды Героя Советского Союза. Две!
В 1946 году человек с «Золотой Звездой» Героя пользовался всеобщим уважением, а тут перед министром стоял дважды Герой. Человек представился: «Гвардии капитан Кузнецов». Шашков усадил гостя за стол, капитан начал неспешно рассказывать свою историю.
Это был бывший моторист Амурского речного пароходства, в 1941 году добровольцем ушедший на фронт, потом и кровью выслуживший за годы войны офицерские погоны. Дважды горел, в Берлине его «тридцатьчетверку» подбили в третий раз, капитан чудом остался жив, но потерял ноги.
Капитан еще не окончил своего рассказа, а министр уже выписывал «бывшему речнику» 4 300 рублей, два бостоновых отреза, 7 метров сатина, мужской костюм, белье. Он дал команду отвезти боевого капитана на служебной машине на склад, где тот сможет получить все причитающееся народному герою.
ГЕРОЙ ВОЙНЫ
Через несколько недель последовали визиты к министру лесного хозяйства Салтыкову (2 500 рублей, отрез бостона, два дамских жакета, два пальто под каракуль), министру химической промышленности (4 пары валенок), министру пищевой промышленности, министру мясной и молочной промышленности, министру угольной промышленности...
В 26 министерствах, включая Министерство кинематографии и Комитет по делам искусств, отметился «герой войны Кузнецов». Разумеется, легенда менялась в зависимости от ситуации. Жулик представлялся мотористом леспромхоза, з оотехником, рабочим мясокомбината, газо-электросварщиком, шофером, шахтером...
Вайсман отнюдь не был безрассудным авантюристом и ставил не только на личное обаяние и свою наглость. В кабинет он входил, имея готовую легенду с подтверждающими ее документами: справками, характеристиками с места работы, грамотами, благодарственными письмами и пр.
К каждому визиту Вайсман собирал информацию о предприятиях министерства, заучивал фамилии директоров фабрик и заводов, изучал специфику работы той или иной профессии и в разговоре сыпал именами и профессиональными терминами.
Инвалид не брезговал ничем. Он принимал деньги, ткани, мануфактуру, калоши, детские ботинки, продукты, котиковые манто - в разоренной войной стране дефицитом было буквально все.
«ПРЕДОСТАВИТЬ КВАРТИРУ В Г. КИЕВЕ»
Прошерстив министерства и ведомства, Вайсман решил поднять планку и пройтись по кабинетам высших партийных чиновников. В марте 1947 года Вайсман нанес визит секретарю ЦК ВКП(б), члену Оргбюро ЦК ВКП(б) Патоличеву.
После продолжительной беседы Патоличев позвонил в Киевский обком ВКП(б) и попросил «предоставить герою Отечественной войны квартиру в столице и обеспечить его регулярным лечением».
Там же в ЦК мошеннику выдали билет на самолет и записку в Министерство лесной промышленности Украины с просьбой, равной прямому указанию: «Изыскать возможность выделить мебель для квартиры за счет министерства и предоставить одноразовую денежную помощь в размере 2 500 рублей». Жилье мошеннику выделили на Крещатике, недалеко от столичного ЦУМа.
Приняв от киевских властей ключи от новой квартиры, Вайсман засобирался обратно в Москву. Он намеревался повторно пройтись по уже вспаханным полям. Ему бы тихо жить в Киеве, но жадность, как известно, фраера губит. Хотя Вайсмана погубила как раз не жадность, а тщеславие.
ЛИЧНЫЙ ДРУГ ВАСИЛИЯ СТАЛИНА
Министру авиапрома Михаилу Хруничеву вернувшийся в Москву Вайсман представился летчиком, однополчанином Василия Сталина. Дважды Герой, оказывается, летал в паре с сыном вождя, был его личным другом. После визита министр не удержался и при встрече с Василием Сталиным рассказал, как он помог его боевому товарищу. «Какой Кузнецов? - удивился Сталин-младший. - Не знаю такого. Аферист какой-то». У Хруничева выступил на лбу пот.
Василий поделился новостью с отцом. Сталин не мог позволить, чтобы имя его сына использовалось в неблаговидных целях. Заместителю министра МВД Серову было сказано: «Найти и наказать». И хотя никаких конкретных сроков не ставилось, генерал-полковник понимал, что затягивать розыск не стоит.
Вызванным сотрудницам министерств, видевших мошенника, показали сотни фотографий из картотеки МУРа, пока одна из секретарш не ткнула пальцем в фото Вениамина Вайсмана: «Этот!» Фотографию разослали по всем министерствам и ведомствам, не очень надеясь, что мошенник наберется наглости и решится на повторный визит. И все же в конце мая «гр. Кузнецов» записался на прием к министру тяжелого машиностроения Казакову.
ВЗЯТ НЕ ОТХОДЯ ОТ КАССЫ
2 июня 1947 года, стуча протезами, инвалид вошел в кабинет. «Бывший сварщик Уралмаша», поблагодарив за оказанную год назад помощь, вновь повел рассказ о своей нелегкой жизни. Казаков недрогнувшей рукой выписал страдальцу 2 000 рублей. Инвалид отправился к кассе, но, как только расписался в ведомости, он был крепко взят под руки: «Гражданин, пройдемте».
Суд был закрытым. Гражданам СССР ни к чему было знать, что мошенник, воевавший в своей жизни разве что за миску баланды, пользовался куда большими благами, чем сотни тысяч искалеченных войной фронтовиков. За неполный год аферист выудил 56 000 рублей и огромное количество дефицитнейших товаров. Суд приговорил Вайсмана к 9 годам лишения свободы.
Журнал "Алфавит", № 38, 2000 год.
Все дороги ведут на вокзал. Именно такого мнения придерживался орехово-зуевский безногий инвалид, когда на двух протезах доковылял к входу в Курский вокзал столицы. Это ординарное событие случилось 2 октября 1956 года.
Горемыка-инвалид протащил за собой двух пьяненьких, которых в вокзал до того не пускали. Сотрудников государственного проектного института "Электротрест" - инженера и старшего техника. За услугу хмельные коллеги - перед проникновением в здание - пообещали добровольному проводнику некую мзду.
Оказавшись в вокзальном помещении, инвалид получил затребованный двадцать один рубль, ореховозуевец этак приобнял старшего техника. И - ловко вытащил у того из внутреннего кармана пиджака четыреста пятьдесят рублей. Однако тот сразу обнаружил пропажу.
Преступник попытался тотчас улизнуть, но не тут-то было. Проектировщики его схватили. Поняв, что влип крепко, вор решил схитрить и начал кричать, что-де его, инвалида Великой Отечественной войны, "грабят".
В этот момент поблизости проходил старшина милиции Шульга, который задержал "грабителей". В дежурную комнату милиции вокзала старшина привел и "потерпевшего".
- Я - инвалид войны. Сейчас выполняю посильную работу: тружусь сапожником в артели инвалидов. Не лентяйничаю, посмотрите на мои руки и убедитесь сами, - обратился ореховозуевец к милицейскому офицеру, находившемуся в дежурке.
Да послушайте же, - горячились инженерно-технические работники. - Это не мы инвалида грабили, а, наоборот, он украл у нас большую сумму денег - целых четыреста пятьдесят рублей.
Старшина, подоспевший лишь к концовке конфликта, тем не менее взял сторону инвалида.
К тому же, товарищ дежурный, - уже как бы сугубо по-казенному доложил старшина Шульга, - я обыскал инвалида, но никаких денег у него не нашел.
Однако дежурный майор В. Макеев поступил мудро: решил потщательнее установить личность самого "пострадавшего". Поэтому инвалид и был направлен в милицейскую комнату привода. А "грабителям" Макеев присоветовал написать подробное заявление о краже у них четырехсот пятидесяти рублей.
Войдя в комнату привода, майор потребовал у инвалида предъявить документы. Тот протянул офицеру свой паспорт.
Так-так. Значит, вы - Вайсман Вениамин Борисович, тысяча девятьсот четырнадцатого года рождения. Проживаете в Орехово-Зуево. Что-то мне ваша фамилия напоминает, - озадаченно проговорил дежурный.
Наконец Макеев вспомнил:
Ага. В прошлом-то вы, Вениамин Борисович, были дважды Героем Советского Союза, ведь так?!
Вайсман не стал это отрицать, и Макеев убедился, что у него в руках почти что легендарный мошенник. Как-то в столичном музее криминалистики милицейский офицер обратил внимание на стенд, где были отражены вайсманские художества.
С девятилетнего возраста Вайсман промышлял карманными кражами. Впоследствии повзрослевший "щипач" - уроженец города Житомира - поочередно орудовал в разных регионах страны, наезжая в Киев, Москву, Ленинград, Одессу, Мариуполь, Свердловск и другие города.
Порой воровская удача отворачивалась от житомирского "мастера карманной тяги", оттого он и был неоднократно судим. Причем под разными "псевдонимами": всего их было пять - Трахтенберг, Ослон, Зильберштейн, Рабинович и Кузнецов.
Но он пристрастился надолго ударяться в бега. Например, отбывая с 1937 года десятилетний срок в Нижне-Амурлаге, бежал оттуда в сентябре 1942 года. Во время очередного побега, в сорок четвертом, Вайсман нарвался на инвалидность. Лишился обеих ног. Из-за обморожения.
В октябре 1945 года, освободившись из Северного Печерлага, увечный профессионал-карманник решил переключиться на мошенничество.
Целеустремленный инвалид изучал характер профильной работы министерств, их главных управлений и головных предприятий; узнавал фамилии ответственных работников, которых и вовлекал потом в мошенническую круговерть.
Экс-зек выдавал себя за дважды Героя Советского Союза, добивался приема у министров и их заместителей. Артистически преподнося собственную "кристальную честность", Вениамин Борисович перед аудиенцией с номенклатурными чиновниками в каждой из министерских приемных демонстративно сдавал секретарям якобы свое именное боевое оружие.
Сердобольным министрам и их ближайшим сподвижникам Вайсман представлялся гвардии капитаном танковых войск, получившим увечье при взятии Берлина. И, как бы между прочим, сетовал на то, что-де вот теперь ему, дважды Герою Советского Союза, приходится бедствовать без средств к нормальному существованию.
Начальники не скупились. Инвалиду подсобляли и деньгами, и промышленными товарами.
За "своего" приняли проходимца в двадцати шести союзных ведомствах. Даже в Комитете по делам искусств при Совете Министров СССР не распознали обманщика.
Легковерная министерская элита, которую легче легкого объегоривал аферист, потакала его возрастающим потребностям. К фасадам респектабельных ведомств Вениамин Борисович отныне подкатывал то на одной, то на другой казенной машине.
Памятуя о том, что раньше в Министерстве тяжелого машиностроения Союза ССР уже был облагодетельствован и получил в качестве материальной помощи 1200 рублей, "свой человек" направился сюда и 2 июня 1947 года... Однако здесь аферист и был наконец-то схвачен с поличным - "при попытке получить мошенническим путем" 2000 руб. пособия. При задержании у Вайсмана было изъято приобретенное им у подпольных торговцев "стволами" огнестрельное оружие - заряженный пистолет системы "ДУО".
Так закончилась поимка мошенника.
При дальнейшем расследовании всплыло, что наибольшие денежные "подъемные" Вениамин Борисович поймал в Минпищепроме, разбогатев здесь на девять с половиной тысяч рублей. Всего же в 1946-1947 годах из министерств и других госучреждений аферист выудил 56 000 рублей да еще целую гору промтоваров.
Запрос, сделанный МУРом в наградной отдел Верховного Совета СССР, полностью развенчал геройский миф инвалида. Он вынужден был сознаться во всех преступлениях.
Правда, позднее мошенник стал симулировать тихое помешательство. Однако судебно-психиатрической экспертизой Вайсман был признан вменяемым...
Но вернемся на Курский вокзал.
Вздохнув, Макеев посмотрел прямо в глаза хитрецу:
Если не ошибаюсь, вы уже девять раз судимы. А из мест заключения удирали вроде бы раз семь.
Инвалид был подвергнут более тщательному личному обыску: в правом протезе нашли скомканные купюры - злополучные четыре с половиной сотни рублей.
Дежурный повел официальный допрос, пытаясь добиться от задержанного ясности - "правдивого и логичного ответа": чьи это банкноты?
Я был пьян, поэтому не могу объяснить, как в мой протез попали эти деньги, - продолжал темнить Вениамин Борисович. - Но прошу учесть, что я - Вайсман. Крупный мошенник. И на такую мелкую кражу не пошел бы никогда...
Свои три года отсидки Вайсман получил.
Казалось бы, зачем вспоминать такие уголовные "дела давно минувших дней"? А приходится. Известно: наши недостатки суть продолжения наших достоинств. В данном случае речь идет об издержках доброты, сострадания, доверчивости.
Статья Инны Ослон о Венедикте Вайсмане:
Если отправиться в Москву и попасть в Музей МВД, то среди других экспонатов можно увидеть фотографию молодого мужчины с пояснительной подписью "Вениамин Вайсман. Знаменитый мошенник 30-ых годов".
Его былое присутствие в этом мире отмечено и на одном из киевских кладбищ, где в одной ограде похоронены Борис Натанович и Полина Марковна Вайсманы. Там же - табличка, на которой выгравировано "В. Б. Вайсман. 1914-1969 гг.". Это их сын, только в могиле нет и горсточки его праха - мошенник Вайсман опять всех перехитрил.
Кое-что о нем можно найти на Интернете - я наткнулась на эти сведения случайно и крайне удивилась - и жил-то он давно, и какое до него дело современной России. Изображают его как хитроумного еврея, преуспевшего в своем ремесле. Тем не менее, виртуальное пространство сообщило о нем кое-что новенькое: иногда знаменитый мошенник Вайсман назывался другими фамилиями, в том числе и моей. "И что ему взбрело в голову взять фамилию первого мужа своей сестры? Фантазии, что ли, не хватило? " - иронически возмущаюсь я задним числом, но, вспомнив его яркую жизнь на фоне тускловатой советской действительности, я отхожу и его прощаю.
Узнала я и то, что о его деятельности была составлена докладная записка самому Людоеду. Тут уж не знаю, что сказать. Ведь он не политический преступник.
Умер он своей смертью, если такую смерть можно назвать своей, в доме инвалидов-туберкулезников, на Северном Кавказе, кажется, в Грозном, когда это название ничего особенного не говорило ни уму, ни сердцу. Провинция - да и только, - ничего в ней грозного. Когда пришла телеграмма о его смерти, моя бабушка, его родная сестра, опасалась за больное сердце, и хоронить поехала моя мама. В заведении ей сказали, что прибыла она поздно, что так долго трупы у них не хранят, и тело скончавшегося безногого инвалида Вайсмана уже отдано науке - в анатомичку. (Ну и кто теперь скажет, что он всегда был бесполезным членом общества?) Бабушке мама сказала, что похоронила.
Жизненным пространством Вайсмана была вся территория бывшего Советского Союза, особенно щедро разбросанные тюрьмы и лагеря, в которых он подолгу сидел, если не совершал побега, а побегов за ним числилось много, не меньше, чем в свое время за тем же Людоедом.
С побегов, собственно, и началась его сознательная жизнь. Он в детстве не раз убегал из дома. Прадед, прекрасный педагог, у которого на уроках сидело по 60 чужих детей, раскрыв рты так, что пролетающая муха могла бы запросто посетить любой, не смог воспитать собственного сына, и это всю жизнь его мучило. Легенда гласит, что прадед обращался к то ли к психологам, то ли к психиатрам, и те ему сказали, что у сына не все в порядке, - каких-то сдерживающих центров не хватает. Ой, сомневаюсь. Какие там психологи и психиатры в Умани да Черкассах, тогда почти местечках? Скорее поверю, что он обращался к ремню. Семья была вполне приличная и устойчивая, насколько вообще жизнь в те годы можно назвать устойчивой. Может быть, это пример пагубности материнского баловства, когда громко восхищаются тем, как малое кудрявое дитя читает стихи перед гостями, как много стихов оно помнит, как прекрасно знает арифметику? Дитя действительно было очень смышленое и способное. Прабабка родила его в уже спелом возрасте 19 лет, когда вполне созрела для материнства, не то что своего первого ребенка, мою бабушку, в 15 лет, которую по малолетству не воспринимала. Но кого еврейская мама в детстве не баловала? Это еще не причина становиться на путь уголовной жизни.
Тут скорее страсть к побегу как таковому, побегу как способу существования, когда сухая корка, которую еще надо добыть, дороже домашних коржиков, когда спать в товарном вагоне интересней, чем в своей постели. Этого не понять тем, для кого самый любимый момент любой организованной поездки - это добраться, наконец, до своих тапок, чашек и одеяла. Но есть среди нас те, кому размеренная жизнь противопоказана, и из них выходят и герои, и преступники, и путешественники, и клошары. А в управдомы они никогда не переквалифицируются, управдомы - это из другого человеческого типа.
Не знаю, с чего началась криминальная карьера кудрявого красавчика Вениамина, но специализация его определилась довольно скоро - мошенничество, но не мелкое и жалкое, как описано в интернетовской справке, а крупное, карнавальное, с размахом, остапбендеровское. Мне всегда казалось, что герой Ильфа и Петрова хотя бы частично списан с него, хотя хронологически все наоборот: любимец читателей Остап недоучил латынь еще в царской гимназии, а Вениамин Вайсман не пожелал воспользоваться преимуществами уже советского образования. И в той же степени, что сын турецкоподданного, он разбирался в методах социалистического хозяйствования и оборачивал их в свою пользу. Прадед (в свое время бежавший через Днестр, чтобы не попасть в румынскоподданные), на том этапе своей жизни в социализм веривший и ставший довольно известным журналистом, сурово отрекся от сына и никогда о нем не заговаривал. Прабабка же тайком посылала сыночку посылки. Конечно же, прадед об этом знал, но делал вид, что не знает, - мужчина, все-таки, отрекся - так отрекся. (Сам потом в свои семьдесят лет сядет в мордовские лагеря - за политику, но кто же знает свое будущее?)
После очередной отсидки блудный сын заявлялся в дом кого-нибудь из родных, устраивалась встреча, Вениамин играл на гитаре, пел песни и романсы (у него был прекрасный голос, и он был очень артистичен, как и необходимо в его профессии), а прабабка утирала слезы краем платочка, особенно когда ее любимец проникновенно исполнял есенинское "Ты жива еще, моя старушка?", и верила, верила, верила, что сын еще исправится, и все будет хорошо.
Смутно помню музыку и костыли, а меж ними - не наглаженные, но и не слишком мятые брюки невыразительного цвета мокрого асфальта. Верхней половины туловища совершенно не помню - вероятно, я была еще очень маленьким ребенком, затерявшимся среди взрослых ног.
Да, на каком-то этапе своей карьеры он явился к родне на костылях, без ног. Ноги ему то ли прострелили при побеге, то ли он их обморозил при побеге, пришлось ампутировать. Иным любить и быть любимым мешает бородавка или отсутствие некоторого числа волос на голове, а Вениамину и отсутствие ног не мешало. С ногами или без, он был покорителем самых разных женщин, которые слали ему в лагеря посылки со всех концов страны, и эти женщины, отнюдь не уголовницы, готовы были разделить с ним его судьбу.
А женился он на скромной русской девушке Ане из Подмосковья и прожил с нею довольно много лет, если только пребывание в местах не столь отдаленных можно засчитать в стаж семейной жизни. Во всяком случае, бабушка Аню за родственницу признавала и долго поддерживала с ней переписку, и как-то приезжал один из его сыновей, Феликс - скромный молодой человек, выучившийся на повара, весьма далекий от бурной жизни отца.
Знакомство с Аней вначале не преследовало никаких любовных целей. Дело в том, что Аня работала на железнодорожной станции и прогулки с ней по перрону, во время которых он смотрел не столько на Аню, сколько на пути, позволяли приблизиться к задуманной цели - угону состава.
Да, он и составы угонял. И бывали у него бешеные деньги, которые он тут же спускал в карты, щедро раздаривал дружкам, швырял направо и налево и оставался ни с чем. Когда он привязался к Ане и узнал, как скудно живет ее семья, он купил ее родственникам по дому. Да и как-то трудно представить себе, что, однажды угнав состав, можно потом существовать как рантье, на проценты от капитала. Равнодушный к деньгам, но не равнодушный к приключению, к процессу, к творческому полету, он и этим напоминает мне Остапа Бендера, такого же великого комбинатора. Правоохранительные органы признавали его талантливым. Однажды, когда бабушку в очередной раз вызвали в милицию, следователь сказал ей: "Вот вы, наверное, умная женщина". "Ну, я химик, кандидат наук, доцент", - смутилась бабушка. "Так знайте, что ваш брат в сто раз вас умнее, - он такими цифрами в уме ворочает, такие махинации проворачивает, - и ничего, ничего не записывает", - не мог скрыть своего восхищения следователь.
Да, уж если человек талантлив, то во многом. Аня родила ему двух сыновей. Сыновья подросли и вместе с мамой стали уговаривать отца взяться за ум и стать на путь праведный. Он внял, поступил на завод и очень быстро стал первоклассным токарем. Кстати, и зарабатывал совсем неплохо, ничем при этом не рискуя. Портрет на Доске почета. Представляют чуть ли не к трудовому ордену, но спохватились - с такой-то биографией? Это дало сыновьям лишний аргумент в борьбе за отцовскую душу и свою, и мамину спокойную жизнь. Они взывали к тому, что папа быстро добился уважения в качестве честного трудящегося - то ли еще будет, если он продолжит свою заводскую карьеру.
Ничего не получилось. Риск был для Вениамина Вайсмана жизненно необходимым витамином, и он для себя решил, что хватит обтачивать детали, пора обтачивать очередное дело. Больше добропорядочной жизни он не пробовал.
Остались после него не вещи, а стихи, то ли на идише, то ли на иврите, сейчас не упомню, только в голове вертится "еврейская колонка" (может, это тип стихосложения, жанр?) и какие-то специалисты будто бы признали, что стихи гениальны. Жаль, что утеряны. А вдруг он был Франсуа Вийон эпохи социалистического реализма?
(с) Алфавит
(с) Инна Ослон