Ожидаемым результатом любой целенаправленной деятельности является какой-либо продукт. Наука сегодня представляет собой разновидность интеллектуальной деятельности людей, назначением которой является получение знаний о реальном мире. Наука дает людям возможность создавать свою собственную культуру, приспосабливаться к жизни в окружающем мире. Поэтому люди изучают закономерности как окружающего пространства, так и самого Человека.
В настоящее время наука включает в себя около 15 000 дисциплин , которые взаимосвязаны и взаимодействуют.
Подобно тому, как с древнейших времен принято делить мир на физическую и духовную составляющие, научные дисциплины разделяют на естественные и гуманитарные. Это разделение известно еще с античных времен.
Отличия
Науки, которые принято называть гуманитарными, занимаются изучением среды, созданной Человеком и изучают самого Человека в аспекте его мыслительной, духовной, общественной и культурной деятельности. Таким образом, можно сделать вывод, что гуманитарные науки изучают все, что делает человека именно человеком , личностью. Все, что связано со смысловыми аспектами отношений Человека и Общества, Человека и Природы.
Естественные науки занимаются изучением окружающих Человека явлений. Предмет изучения естественных наук — это естество, природа, то есть действительная реальность , которая всегда существовала, которая есть и которая будет существовать независимо от человека.
Само существование человечества предполагает непрерывную борьбу за выживание. Человека преследуют болезни, голод, неприемлемые природные условия. Естественные науки помогают людям получить знания, которые впоследствии возможно использовать при создании новейших технологий, закреплении человечества в агрессивной окружающей среде.
Именно естественные науки создают материальную базу общества . Без минимального набора естественнонаучных знаний человечество попросту бы не выжило. Считается, что именно этот вид знаний появился у человека раньше, еще до того, как человек освоил способы передачи этих знаний.
С момента, когда было изготовлено (скорее всего — случайно) первое орудие труда, человеком были начаты эксперименты, направленные на повторение успешного опыта, изучение закономерностей материального мира. К этому людей подталкивало банальное желание продолжить жизнь. Поэтому принято считать, что бытие определяет сознание, материальная составляющая позволяет человеку развиваться и духовно.
Развитие знаний об окружающем мире позволило человеку научиться разводить огонь, стрелять из лука, приручать диких животных и, наконец, сеять злаки. Причем в разных уголках Земли знания эти были получены людьми почти одновременно. Математика, физика, химия, биология, информатика, кибернетика и многие другие столпы прогресса являются неотъемлемой частью культуры человечества — культуры естественнонаучной.
Функции
Из определений естественных и гуманитарных наук становятся понятными и их функции. Естественным наукам присуще описание, разъяснение и прогнозирование явлений объективной реальности, познание фактического положения вещей.
При этом учеными используется весь наработанный человечеством совокупный объем знаний о природе, о конкретных плоскостях бытия. Ученые исследуют связи и отношения в объективном мире. Это дает возможность человеку не только стать «своим» в окружающей реальности, но и целенаправленно подстраивать действительность под свои нужды.
Естественные науки - это прежде всего точность , доказанная многочисленными экспериментами. Гуманитарные же науки дают человеку ответы на вопросы смысла того или иного явления, раскрывают суть предназначения человека, смысл бытия, нравственные ориентиры. Гуманитарные науки, получившие мощное развитие в эпоху Ренессанса, в основе своей имеют философию.
Гуманитарная культура представляет собой совокупность знаний в области религии, права, искусства, истории, психологии . Границы и общепринятые различия между гуманитарными и естественными науками достаточно условны. На сегодняшнем витке развития научных знаний они характеризуются обоюдным обогащением предметными методологиями и критериями оценки разнообразных научных результатов. Например, законы диалектики используются и в гуманитарных, и в естественных науках.
Вывод
Основным отличием между гуманитарными и естественно-научными дисциплинами можно определить следующее: целью существования естественных наук является познание фактов, в том числе и в основном путем измерения, а исследования гуманитарных наук направлены на познание сущности явлений и места человека в окружающей реальности.
Человек обладает знанием об окружающей вселенной о самом себе и собственных произведениях. Это делит всю имеющуюся у него информацию на два больших раздела естественнонаучное и гуманитарное знание.
Естествознание является исторически первой областью науки, т.е. процесс зарождения и становления науки представляет собой возникновение и развитие естественнонаучного знания, прежде всего физики и астрономии в их постоянном взаимодействии с математикой. В настоящее время естествознание сохраняет свою лидирующую роль среди научных сфер.
Термин «естествознание» происходит от соединения слов «естество», то есть природа, и «знание». Таким образом, дословное толкование термина - знание о природе.
Естествознание в современном понимании - наука, представляющая собой комплекс наук о природе, взятых в их взаимосвязи. При этом под природой понимается все сущее, весь мир в многообразии его форм.
Гуманитарные науки от латинского humanus - человеческий, homo - человек - дисциплины, изучающие человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности. По объекту, предмету и методологии изучения часто отождествляются или пересекаются с общественными науками, противопоставляясь при этом естественным и точным наукам на основании критериев предмета и метода. В гуманитарных науках, если и важна точность, например описания исторического события, то ещё более важна ясность понимания.
Различие между естественным и гуманитарным знанием состоит в том, что:
1. Основано на разделении субъекта, (человека) и объекта исследования (природы), при этом преимущественно изучается объект. Центром второй сферы знания - гуманитарной является сам субъект познания. То есть, то что изучают естественные науки материально, предмет изучения гуманитарных дисциплин носит скорее идеальный характер, хотя изучается, разумеется, в своих материальных носителях. Важной особенностью гуманитарного знания в отличие от естественно научного, является нестабильность быстрая изменчивость объектов изучения.
2. В природе в большинстве случаев господствуют определенные и необходимые причинно-следственные взаимосвязи и закономерности, поэтому основная задача естественных наук выявить эти связи и на их основе объяснить природные явления, истинна здесь непреложна и может быть доказана. Явления духа даны для нас непосредственно, мы переживаем их как свои, основной принцип здесь понимание, истинность данных - данных в значительной степени субъективна, она результат не доказывания, а интерпретации.
Метод естествознания «генерализирующий» (то есть его цель отыскать общее в разнообразных явлениях, подвести их под общее правило), закон тем важнее, чем он универсальнее, чем больше случаев под него подпадает. В гуманитарных науках тоже выводятся общие закономерности, иначе они небыли бы науками, но поскольку основным объектом исследования является человек, невозможно пренебречь его индивидуальностью, поэтому метод гуманитарного знания можно назвать «индивидуализирующим».
На естественные и гуманитарные науки в разной степени оказывает влияние система человеческих ценностей. Для естественных наук нехарактерны ценностно-окрашенные суждения, составляющие существенный элемент гуманитарного знания. Гуманитарное знание может испытывать влияние той или иной идеологии, и в гораздо большей степени связана с ней, чем естественно научное знание.
Противоречия между естественной и гуманитарной науками дополняются противоречиями внутри самой науки Наука не способна дать исчерпывающих ответов, она решает частные вопросы, создавая концепции наилучшим образом объясняющие явления действительности, но создание таких теорий не представляет собой простого накопления знаний это более сложный процесс, включающий в себя как эволюционное поступательное развитие, так и «научные революции», когда пересмотру подвергаются даже наиболее фундаментальные основы научного знания. И новые теории строятся уже на совершенно иной основе.
Кроме того, противоречия содержит сам способ познания, составляющий сущность науки: природа едина и целостна, а наука разделена на самостоятельные дисциплины. Объекты действительности - это целостные сложные образования, наука абстрагирует некоторые из них принимаемые за наиболее важные изолируя их от других аспектов того же явления. В настоящее время этот метод, как и метод сведения явления к простейшим элементам, во многих дисциплинах признается ограниченно применимым, но проблема состоит в том, что вся современная наука построена на их основе.
Сама структура науки разделенной на множество самостоятельных дисциплин вытекает именно из этого, но в настоящее время многие исследователи признают, что процесс дифференциации науки зашел слишком далеко, преодолеть эту тенденцию должны комплексные дисциплины.
В истории развития философской и научной мысли имели место неоднократные попытки объединения различных знаний в соответствии с единым универсальным принципом. Разного рода классификации, т. е. разделения вещей по родам и видам, применялись и по отношению к наукам. Сюда относятся попытки классификаций наук Аристотеля, Ф. Бэкона, французских энциклопедистов, О. Конта и позитивистов XIX в., Гегеля, как завершителя немецкого классического идеализма, Ф. Энгельса и марксистов, а также множества современных ученых.
Аристотель в целом следовал общей логике и традиции античной философии, выделяя науки о природе (физику), о познании и душе (логику) и об обществе (этику). Однако именно Аристотель, как основоположник многих новых наук (биологии, метеорологии и т. д.), предложил дополнительный, оригинальный принцип классификации наук в соответствии с выполняемыми ими функциями: науки творческие (поэтика, риторика, диалектика), науки практические (этика, политика, медицина, астрономия) и науки теоретические (логика, математика, физика, первая философия) .
Ф. Бэкон (XVII в.) разделял науки в соответствии со способностями человеческой души: памятью, воображением и разумом. С памятью связаны исторические науки (естественная, гражданская история, история церкви); с воображением - поэзия, как изображение мира не таким, какой он есть на самом деле, а в соответствии с желаниями и идеалами человека; с разумом связаны науки о природе, о человеке и о Боге, т. е. естествознание, теология и то, что принято называть вне- научным, паранаучным знанием (магия, алхимия, астрология, хиромантия и т. п.).
О. Конт (XIX в.) отверг принцип деления наук по различным способностям ума. Он полагал, что принцип классификации должен опи- 46 - раться на предметы наук и определяться связями между ними. Кон- товский принцип располагал науки по простоте и общности их предметов и соответствующих им методов. Так, математика обладает всеобщим предметом и методом, следом за ней идут механика, науки о неорганических телах, науки об органических телах, социология.
Во второй половине XIX в. Ф. Энгельс связал предметы науке формами движения материи. Позитивистский принцип классификации наук (О. Конт, Г. Спенсер) был им развит, поскольку оставлял открытой возможность возникновения новых наук на базе неизвестных еще форм движения материи.
Современные классификации в целом сводятся к трем блокам: естественно-математические науки, философско-гуманитарные и технико-прикладные. В основании такой классификации явно прослеживается влияние античной мысли (Аристотель), позитивизма, марксизма, и особенно духовной ситуации XX в., средоточием которой оказалась проблема человека. Именно человек обладает знаниями о природе (естествознание), о себе самом (гуманитарные науки) и о плодах своей деятельности по преобразованию мира (технические науки).
Естественные науки. Знания о природе представляют собой целостную систему, структурная сложность и содержательная глубина которой отражает бесконечную сложность и глубину самой природы. Познание природы достигается путем практической и теоретической деятельности человека. Все знания о природе должны допускать эмпирическую проверку.
Поскольку все науки возникают из ситуации взаимоотношений субъекта и объекта (по И. Канту), то, понятно, что науки о природе больше внимания уделяют объекту, чем субъекту. Но для современного естествознания становится принципиально важным соблюсти строгую меру внимания не только к объекту, но и к субъекту. История естествознания дает в этом смысле наглядный урок. Так, для классического естествознания начиная с XVII в. характерна тенденция полного «исключения из описания и объяснения всего, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности» .
Для неклассического естествознания (конец XIX - сер. XX в.) характерно допущение корреляций между объектом и процедурами познавательной деятельности, возникает понятие «объекта в пределах приборной ситуации», которое может существенно отличаться от «объекта за пределами приборной ситуации».
Наконец, в постнеклассической науке о природе изменился сам предмет исследования. Теперь он не ограничивается только объектом, детерминированным средствами научного познания, а включает в - 47 свою орбиту и субъекта. Предмет науки представляет собой уже субъект - объектную систему в ее самодвижении и развитии.
Долгое время парадигмы естествознания определяли ход развития всего комплекса наук, и даже философии. Так, геометрия Евклида находит свое отражение в формулировке И. Канта априорных основ чувственного познания и рассудка человека, - настолько ее «парадиг- мальность» была убедительна для немецкого философа. Та же ситуация складывалась вокруг физики И. Ньютона (XVII в.) и физики А. Эйнштейна (начало XX в.), вокруг открытий Г. Менделя (конец XIX в.), Д. Уотсона и Ф. Крика (сер. XX в.).
В XX в. «пальма первенства» постепенно переходит от естественных к социально-гуманитарным наукам. Политэкономические исследования К. Маркса, социология М. Вебера становятся образцом истинно научного подхода для многих ученых и научных школ.
Гуманитарные науки. Само понятие гуманитарные, т. е. человеческие, идет от первых гуманистов эпохи Возрождения, которые в XV- XVI вв. взяли на себя труд возродить в оригинале наследие античных мыслителей, прежде всего поэтов, писателей, философов, историков, т. е. тех, кто работал над возвеличиванием человеческого духа и его мощи. Гуманитарные науки связаны с конкретным, единичным, уникальным субъектом и его достижениями, имеющими нечто общее с духовным состоянием других субъектов, т. е. вызывающим у них определенный духовный резонанс.
Из трех вышеперечисленных функций науки для гуманитарных наук наиболее подходит понимание (интерпретация). Гуманитарные науки имеют дело с единичными, уникальными фактами, событиями, явлениями социокультурной, духовной природы, которым в наименьшей степени присущи однородность и тождественная повторяемость. Их чрезвычайно трудно подвести под общие концепции, теории, законы, т. е. объяснить. Что касается функции предсказания, то она в гуманитарных науках, в отличие от естественных, реализуется в достаточно малой степени. Предсказать какое-либо социальное событие, дальнейший ход истории значительно сложнее, чем предсказать солнечное затмение или приближение метеорита к Земле.
Взгляды на предмет гуманитарных наук чрезвычайно противоречивы. Согласно Г. Риккерту, законы в гуманитарных науках являются не номологическими (отражающими регулярные, повторяющиеся связи между объектами или явлениями), а идеографическими (интерпретирующими неповторимые единичные факты и явления с позиций конкретных авторов). По мнению неокантианцев, в гуманитарных науках следует опираться не на причинные связи и законы, а на цели, намерения, мотивы, интересы людей. Сточки зрения марксиз-
48 ма, напротив, исторические закономерности «пробивают себе путь» в обществе с необходимостью природного процесса и действуют помимо води и желания людей. Подобная антиномия, впрочем, разрешима в рамках самой гуманитарной науки, хотя и требует квалифицированной философской помощи.
Сознательная деятельность людей, представленная здесь в виде мотивов и интересов, всегда детерминирована определенной, сложившейся в прошлом, исторической ситуацией, но, в свою очередь, определяет будущие контуры истории, становясь, таким образом, как бы частью объективного «исторического пейзажа». Одно переходит в другое и обратно. Если отрывать сферу сознательной деятельности людей от исторических условий, в которых она протекает, тогда не избежать фаталистических или волюнтаристских интерпретаций, субъективно-идеалистических или объективистских концепций философии истории.
Постижение предмета гуманитарных наук все чаще связывают с герменевтикой, которая изначально существовала как экзегетика. Под герменевтикой подразумевается не только метод гуманитарных наук (искусство и теория истолкования текстов), но и учение о бытии (онтология). В настоящее время в ней традиционно выделяется два подхода: психологический и теоретический. К психологическому относят понимание, основанное на переживании одним человеком духовного опыта другого, его чувств, настроений, эмоций. Чтобы понять автора, надо внутренне пережить то, что пережил он. Теоретический подход подразумевает раскрытие смысла идей, целей, мотивов авторов, т. е. стремится понять, что они хотели донести до нас и чем эта донесенная до нас информация может обогатить наше понимание жизни. Писателя надо понять лучше, чем он сам себя понимал, - гласит принцип герменевтики. Другой принцип заключается в том, что понимание отдельного фрагмента обусловлено пониманием целого (текста, документа, истории) и, наоборот, целое может быть постигнуто благодаря достигнутому пониманию отдельных фрагментов (так называемый «герменевтический круг»). Еще один важный принцип герменевтики гласит, что понимать - означает понимать другого, т. е. находить общее с ним в мировоззрении, культуре, правах, языке и проч. . Возникает вопрос, а можно ли использовать герменевтику для изучения природы? На первый взгляд кажется, что нет, ибо в природе мы имеем дело с повторяющимися, сходными, единообразными группами объектов и явлений. Но ведь и в природе ученые также сталкиваются с уникальными, неповторимыми, не укладывающимися в рамки известных закономерностей, существующих теорий объектами и явлениями. В данном случае ученый также стремится понять и интерпретировать природу таких объектов и явлений, выявить закономерность или выдвинуть новую 49 гипотезу их объяснения. Однако в этом случае природный объект неизбежно теряет свою «уникальность». На фоне этого особенно наглядным является пример различных интерпретаций разными учеными и научными школами объектов микромира.
Идеальным был бы вариант использования герменевтики в естествознании, если допустить, что «природа - текст, написанный Богом», который надо расшифровать. В этом русле мыслил и Г. Галилей: природа - книга, написанная языком математики, и человек, не сведущий в математике, ее не поймет.
Методы естественных наук могут быть в определенных аспектах использованы для познания социальных явлений. Опыт исследования экономических, демографических, экологических процессов, например в деятельности Римского клуба, в расчетах сценария «ядерной зимы» К. Сагана и Н. Моисеева, показывает относительную успешность такого использования. То же самое относится к оправданности частичного применения исторической концепции К. Маркса или концепций А. Тойнби, О. Шпенглера (о замкнутости и цикличности цивилизационных процессов). Всем этим теориям присуща вполне четкая и рациональная, но сухая и абстрактная схема. Специфика же самого предмета исследования с его красочностью, полнотой жизни, индивидуальностью из этих схем исчезает, как если бы взяли в качестве объекта изучения жизнь российского общества середины прошлого века и исследовали бы ее только по политическим, экономическим, демографическим и проч. теориям, забыв про романы JI. Толстого, Ф. Достоевского. Сам К. Маркс считал, что чтение романов О. Бальзака дает ему для понимания экономической ситуации во Франции начала XIX в. несравненно больше, чем самое тщательное изучение экономических таблиц и биржевых сводок.
Технические науки изучают преобразованную и поставленную на службу человеку природу. «Технэ» в переводе с древнегреческого означает искусство. В античных театральных представлениях в кульминационный момент нередко появлялся «Бог из машины», движимый искусно сконструированным блочным механизмом. Так техника (искусство) явилась посредником между человеком и Богом, человеком и судьбой, человеком и природой. Т. Кампанелла (XVI в.) полагал, что человек в своих желаниях не останавливается на вещах этого мира, а желает еще большего - возвыситься над небом и миром. Не имея быстрых, как у лошади, ног, человек изобретает колесо и повозку, не будучи в состоянии плавать как рыба, он изобретает корабли, а, мечтая о полетах, подобно птице, он создает летательные аппараты. Феномен техники включает ряд смыслов. Первый - это инструментальное понимание техники. Под техникой понимается совокуп- ность искусственно созданных материальных средств деятельности или совокупность артефактов, используемых как средства деятельности. В этом смысле техника - всегда вещи, созданные людьми из неорганического субстрата и ими используемые. Во втором смысле техника понимается как искусный процесс деятельности или как мастерство, например техника земледелия, мореплавания, врачевания и т. д. Ныне в этом значении чаще всего употребляется слово «технология», обозначающая совокупность знаний и умений изготовления чего-либо. Третий смысл техники понимается предельно широко как способ деятельности, образ жизни и образ мысли, например язык, сначала устный, а затем и письменный - это техника, современные мировые религии - это тоже техника .
В отличие от естественных наук, технические науки (прикладная механика, радиоэлектроника, горное дело, агрономия, генная инженерия, фармакология и т. д.) являются более конкретными, т. к. изучают конкретные объекты, созданные человеком, «вторую природу», а также утилитарными, поскольку они ориентированы не на познание сущности явления как такового, а на конкретный результат, имеющий практическое применение. Но без естественных наук технические науки развиваться, в принципе, не могут, ибо первые задают им основу, вскрывают сущность процессов, используемых в технических системах.
В свою очередь и гуманитарные науки тоже оказывают свое влияние на технические. Техника создается человеком и для его потребностей. Она включается составной частью в процесс его жизнедеятельности и при этом не должна подчинять человека себе, лишать его свободы и творческого начала. Возникшая на этой почве техническая и инженерная этика призвана предупреждать перекосы общества в сторону техницизма.
Технические науки имеют тенденцию к прогрессу, который обусловлен социальной потребностью практических научныхдостижений, используемых в производстве. Однако здесь есть свой предел и переход в свою противоположность: прогресс в одном отношении есть регресс в другом. Не зря издавна считают, что техника как «дар богов» может оказаться «ящиком Пандоры».
Зарождение современной науки обычно относят к временам Древней Греции (см. статью « «). Многие современные гуманитарные и естественные науки находят свои корни именно в работах философов Эллады. В европейской университетской науке эти корни дали новые всходы в эпоху Возрождения. На ранних этапах развития науки большинство ученых были сведущи практически во всех областях знания. Однако этот энциклопедизм утрачивался по мере накопления неудержимо растущего числа фактов, теорий, гипотез, экспериментальных подходов. Науки все более дифференцировались, а ученые, подавляемые растущим объемом , становились все более узкими специалистами. Еще в прошлом веке А. К. Толстой устами Козьмы Пруткова заявил: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя».
Постепенно науки все более резко делились на гуманитарные и естественные, причем даже естественники, например физики и биологи, часто переставали понимать друг друга. Все больше ценились наиболее узкие специалисты, которые знали все в какой-то одной, очень конкретной области науки, даже если во всех остальных они были просто невежественны. Научный снобизм таких ученых-естественников породил даже популярную шутку: «Науки делятся на естественные, неестественные - гуманитарные и противоестественные - философию». Крайнее расхождение наук, неспособность и «гордое» нежелание ученых разных специальностей, за исключением наиболее широко образованных, разобраться в основах не только смежных, но и более или менее «отдаленных» направлений знания, отразилось в нарастании специализации техники. Это до какого-то этапа поддерживалось экономикой, ведь обычно предельно узко специализированная машина, устройство обеспечивает наибольшую производительность труда. Но и в сложившихся к концу прошлого века традиционных естественных науках накапливались проблемы, требовавшие обращения к другим областям знания. Одна за другой стали возникать новые, «пограничные» науки - физическая химия и химическая физика, биохимия и биофизика, геофизика и биогеохимия и т. д. Вместе с тем постепенно накапливались данные о неблагоприятных последствиях для жизни людей неизбежного при узкой специализации непонимания важности взаимосвязи всех воздействий.
Получение дешевой гидроэнергии приносило колоссальные убытки земледелию, выводя из оборота большие площади плодороднейших пойменных земель; наиболее экономичные способы заготовки древесины - сплошные рубки, трелевка мощными тракторами - почти необратимо уничтожали леса, дешевая транспортировка леса по , особенно молевой сплав, сделали многие безжизненными, избыточное орошение приводило к засолению и фактическому уничтожению . Примеры таких «побед над природой», совершаемых еще и сегодня, можно продолжать почти бесконечно.
Жизнь потребовала новых энциклопедистов - специалистов широкого профиля, так называемых «системщиков», поневоле недостаточно детально знающих отдельные производства и их теоретические основы, но способных понять взаимодействие самых разных сил, как природных, так и созданных человеком. Осознание угрозы экологического кризиса только обострило объективную потребность в таких ученых-энциклопедистах «нового образца». Поскольку основным объектом забот науки и техники всегда был и остается человек, стала необходимой новая интеграция естественных и гуманитарных наук.
Вся , от развития которой в значительной мере будет зависеть будущее человечества, по сути своей стала наукой интегративной. Она сочетает основные подходы , биогеохимии, климатологии, географии , истории , экономики, множества других естественных и гуманитарных наук. Конечно, современному энциклопедисту приходится часто прибегать к помощи специалистов и самому оперировать не столько всем арсеналом фактов и теорий множества наук (это превышает возможности человека), сколько знать их основные законы и эмпирические обобщения. Но без таких экспертов уже нельзя принимать ни одного решения, реализация которого связана с каким-либо воздействием на природную среду.
Культура как совокупность норм, знаний, традиций, теснейшим образом связана с религией как одной из основных ее форм. Культура разных этносов в их историческом существовании формировалась в значительной степени под влиянием постепенно складывавшихся устойчивых взаимодействий этносов со вмещающими ландшафтами, природной средой жизни людей. Современная цивилизация, в значительной мере сформировавшаяся под влиянием европейской и воспринявшая ее основные черты, в качестве приоритетных ценностей рассматривает неограниченное экономическое, прежде всего, материальное развитие, единственным источником которого остается все возрастающее использование возобновимых и невозобновимых природных ресурсов. Этот путь, очевидно, ведет к неизбежному ужесточению экологического кризиса, который и возник как одна из многих сторон кризиса современной потребительской цивилизации. По-видимому, только преодоление цивилизационного кризиса сделает возможным действительное решение всего комплекса глобальных проблем, составляющих в их взаимосвязи угрозу экологического кризиса.
Этническая история убеждает в возможности смены основных ценностей, и осознание неизбежности этого создает перспективу перехода в качестве наиболее приоритетных ценностей человечества к неограниченному духовному и научному развитию и совершенствованию, к необходимости сохранения природной среды во всем ее многообразии. В таком переосмыслении идеалов и целей жизни главную роль смогут, по-видимому, сыграть религия, наука, образование.
Для начала зададимся вопросом, который на первый взгляд не имеет никакого отношения ни к становлению классической этологии, ни вообще к теме этой книги: чем, собственно, отличаются гуманитарные науки от естественных?
Вокруг этого вопроса сломано множество копий и высказано множество мнений - начиная от классического определения немецкого философа и историка культуры Вильгельма Дильтея (предложившего различать «науки о природе» - естественные и «науки о духе» - гуманитарные) и до высокомерных дразнилок: мол, гуманитарные науки - это те, которыми может успешно заниматься человек, неспособный одолеть школьный курс математики. Отдельным предметом споров служит отнесение тех или иных конкретных дисциплин к естественным или гуманитарным.
Некоторые страстно доказывают, что современная психология - давно уже естественная наука, так как вся основана на эксперименте и применяет такие сложные приборы, как магнитно-резонансный томограф.
Конечно, подобные высказывания отражают лишь распространенные стереотипы (порожденные не только слабым знакомством с предметом, но еще и подспудной тягой к самоутверждению). Однако и более корректные и компетентные суждения часто не могут прояснить ситуацию. Вот, скажем, написано в Википедии, что «гуманитарные науки - дисциплины, изучающие человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности». Вроде ясно, но представим себе, например, группу медиков и фармацевтов, изучающих реабилитацию людей, перенесших инсульт. Они просят своих пациентов прочитать написанный текст, выполнить арифметические действия, назвать имена близких… Это, несомненно, прямо относится к духовной и умственной сферам - но достаточно ли этого, чтобы признать такое исследование гуманитарным?
Разделение по применяемым методам тоже не добавляет ясности. Например, методы, с помощью которых молодая наука биоинформатика устанавливает родственные связи видов медведей или штаммов вируса (кто от кого произошел и в какой последовательности), по сути ничем не отличаются от методов, которыми текстологи-медиевисты устанавливают генетические связи между разными списками одного и того же памятника. В том, что биоинформатика (в том числе и молекулярная филогенетика) - наука естественная, вроде бы никто не сомневается, в гуманитарной природе текстологии - тем более.
Не претендуя на исчерпывающее решение этого старого и изрядно запутанного вопроса, попробуем указать на одно различие, которое нередко упоминается, но обычно вскользь, вторым планом, как дополнительное. Так, в той же статье в Википедии, в частности, говорится: «В отличие от естественных наук, где преобладают субъект-объектные отношения, в гуманитарных науках речь идет об отношениях субъект-субъектных». Не слишком внимательный читатель скользнет по этой строчке взглядом и тут же ее забудет. И зря. Она-то и указывает на самую суть.
Дело в том, что в гуманитарных науках в отношениях между субъектом исследования и его объектом всегда присутствует некая «двуслойность» - чего в науках естественных не бывает никогда.
Сколь бы сложной и многозвенной ни была та цепочка взаимодействий, по которой ученый-естественник судит о своем объекте, в ней нет субъекта. Единственный субъект естественнонаучного исследования - сам исследователь. А в исследовании, скажем, историческом этих субъектов как минимум двое: современный историк и автор исследуемого источника. Последний является субъектом описания исторической реальности и одновременно объектом современного исследования: ведь даже если о нем ничего не известно, современный ученый волей-неволей видит интересующие его события, процессы и людей только через посредство древнего летописца. И как бы критически он к нему ни относился, как бы ни проверял все, что только можно, независимыми методами (по сообщениям других источников, по данным археологии и т. д.), такой взгляд радикально отличается от «неопосредованного» взгляда естествоиспытателя.
Из этого следует, в частности, что то, что мы называем «историческим фактом», не является фактом в том смысле, в котором это слово употребляется в естествознании. Вот, допустим, в какой-нибудь Тьмутараканской летописи написано, что в таком-то году князь Всепослав сделал то-то и то-то - например, совершил поход на соседа или крестился. События такого рода обычно и называют «историческим фактом». Но действительно ли это факт? Нет. Фактом тут является только то, что есть такое летописное сообщение. Каждый может при некотором старании увидеть оригинальный документ, а если скептик обладает достаточной квалификацией - то и провести соответствующие анализы (пергамента, чернил, написания букв, особенностей словоупотребления и т. д.) и убедиться, что этот фрагмент написан тогда же, когда и весь остальной текст, а язык документа соответствует эпохе княжения Всепослава. Но действительно ли князь совершил свой поход? Если да, то было ли это именно в том году, а не в другом? Был ли этот поход столь победоносным, как о том повествует летопись?
Априорно считать фактами все, что говорит летопись, нельзя - там же может быть написано, к примеру, что во время этого похода князь по ночам оборачивался серым волком.
Значит, надо соотносить это со всеми доступными другими данными, с законами природы и здравым смыслом. Так обращаются не с фактами, а с теориями, гипотезами, реконструкциями.
Если кто-то полагает, что это преувеличение или попытка дискредитировать достоверность исторического знания, - пусть посмотрит хотя бы на споры современных историков о том, что в летописном рассказе о крещении князя Владимира в Корсуни можно считать изложением реальных событий, а что - литературно-назидательными добавлениями. Или обратится к обстоятельствам гибели царевича Димитрия: имея два богато документированных изложения событий мая 1591 года в Угличе, историки до сих пор не могут сказать ничего определенного о том, как погиб царевич, поскольку обе версии («годуновская» и «антигодуновская») абсолютно неправдоподобны даже на самый доброжелательный взгляд.
Не следует думать, впрочем, что этот эффект присущ только исторической науке. Конечно, в разных науках его величина и формы могут быть очень разными. В лингвистике, например, он почти незаметен (что и вызывает у многих настойчивое желание исключить ее из числа гуманитарных наук): индивидуальный носитель языка почти ничего не может сделать с ним сознательным усилием. Некоторым людям удавалось ввести в язык новое, ранее не существовавшее слово, но никто еще не сумел по своему произволу наделить язык новым падежом или новой предложной конструкцией. Поэтому лингвистика может обращаться с языком «через голову» второго субъекта, почти как с объектом естествознания (хотя если знать, что искать, то влияние «второго субъекта» можно различить и там). А вот психология обречена оставаться наукой гуманитарной, несмотря ни на мощный арсенал естественнонаучных методов и приборов, ни на устремления выдающихся психологов и целых научных школ. Ей никуда не уйти от второго субъекта, потому что он-то и есть, собственно, предмет ее изучения.
Заметим, что присутствие второго субъекта позволяет гуманитарным наукам изучать объекты, которых… просто нет. То есть не существует объективно - но они существуют в представлениях людей и в этом качестве вполне могут стать объектом изучения.
Одна из областей фольклористики, например, посвящена изучению представлений о разного рода сверхъестественных существах - леших, домовых, водяных, кикиморах и т. п. Специалисты в этой области картируют зону распространения, скажем, уроса (вы слыхали о такой разновидности нечистой силы?) так же определенно, как зоологи - ареал снежного барса или индийского носорога. А литературоведы могут и вовсе изучать заведомый вымысел, о фиктивной природе которого знают не только они, но и сам «второй субъект» - автор изучаемого произведения. И от этого литературоведение не перестает быть настоящей, полноценной наукой.
Несколько лет назад в Британии разразился скандал - стало известно, что в некоторых провинциальных университетах преподается гомеопатия. После резкого протеста научных и медицинских организаций часть этих заведений отказалась от одиозного предмета. А другие… просто перенесли его из естественного цикла (где этот курс читался вместе с медицинскими дисциплинами) в гуманитарный. В самом деле, существуют гомеопатические эффекты или нет, сама эта специфическая область человеческой деятельности - со своей традицией, историей, правилами, теориями, институтами и т. д. - безусловно существует, а значит, ее можно изучать. Гуманитарными методами.
Какое отношение имеет все это к поведению животных?
Самое прямое. Как уже говорилось во вступительной главе, та или иная последовательность действий животного только тогда может быть названа «поведением», когда она несет в себе некоторый смысл - причем именно для самого животного, то есть субъективный. Иными словами, в науке о поведении, точно так же, как и в гуманитарных науках, всегда присутствует второй субъект - животное, поведение которого мы хотим изучить. Но при этом исследователь поведения животных лишен возможности применить к своему объекту методы гуманитарных наук.
Дело в том, что все эти методы так или иначе связаны с изучением знаков , посредством которых «второй субъект» делает свой внутренний мир хотя бы отчасти доступным для внешнего наблюдателя. И бесспорно главным типом таких знаков, без которого не могут существовать почти все остальные, является слово , членораздельная речь - звучащая или зафиксированная той или иной системой письменности. Именно в слове выражены и исторический документ, и народная сказка, и классическая поэма, и переживания испытуемого в психологическом опыте.
Как мы уже упоминали мельком, говоря о становлении научной психологии, все хитроумные приборы и методы оказываются информативными только тогда, когда их удается соотнести с субъективным миром - а доступ к нему возможен только через слово.
И даже рождение психоанализа, открывшего, что во внутреннем мире человека есть немало такого, о чем он сам и не ведает, в этом отношении ничего не изменило: оговорки, свободные ассоциации, изложение сновидений, рассказ под гипнозом - весь тот материал, который позволяет психоаналитику заглянуть в область неосознаваемого, воплощен опять-таки в слове.
Но у исследователя поведения животных таких возможностей нет. Его «второй субъект» принципиально нем и бессловесен. И если те или иные его действия что-то означают (а без этого их нельзя считать поведением) - как узнать, что именно, не имея возможности прибегнуть к посредничеству слова? Следуя за зоопсихологией конца XIX - первой четверти XX века, мы уже не раз подходили к этой проблеме. Вместе с Роменсом мы пытались судить о внутреннем мире животных по аналогии с тем, что стоит за сходным поведением человека, - и убедились, что так ничего не получится. Вместе с Уотсоном мы решились игнорировать этот внутренний мир, изучать закономерности поведения безотносительно к нему - и вынуждены были признать устами Толмена, что это тоже невозможно. Дилемма казалась принципиально неразрешимой, как апория Зенона о брадобрее или получение алкагеста - жидкости, растворяющей абсолютно все вещества.