«Бесприданница» - драма А.Н. Островского, сороковая («юбилейная») пьеса написанная великим русским драматургом. Удивительная, даже исключительная сценическая судьба этой пьесы XIX века и в наши дни продолжает привлекать внимание историков театра и исследователей-литературоведов. Театральные постановки и киноэкранизации «Бесприданницы», давно ставшие классикой, по-прежнему пользуются любовью отечественного зрителя.
Нина Алисова в роли Ларисы
Как могло случиться, что из всего огромного литературного наследия великого русского драматурга А.Н. Островского, только эта, непринятая и непонятая современниками автора пьеса, перешагнула все временные рубежи и обрела настоящее бессмертие?
Попробуем разобраться.
На протяжении XIX и XX веков отношение зрителей и критиков к творчеству А.Н. Островского претерпевало множество изменений. Демократическая критика конца 1850-начала 1860-х годов пыталась увидеть в произведениях драматурга некий социальный протест против косности и застоя окружающей действительности. Некоторые современники (в частности писатель и критик П. Боборыкин) вообще отказывали Островскому в праве быть драматургом, отмечая несценичность, даже эпичность его самых удачных пьес.
Наиболее острую полемику вызвала драма Островского «Гроза». По мнению большинства литературоведов, сам А.Н. Островский приобрёл всеобщую известность как драматург исключительно стараниями Н. Добролюбова. Обстоятельные критические разборы Добролюбовым пьес Островского на страницах некрасовского «Современника» уже в XIX веке стали хрестоматийными. Именно Добролюбов изобрёл и «тёмное царство», и «луч света», и массу других штампов до сих пор активно эксплуатируемых в школьных сочинениях. Однако рядом с добролюбовской практически сразу оформилась и иная линия в интерпретации творчества А.Н. Островского. Это линия А. Григорьева - личного друга драматурга, который считал мир его произведений вовсе не «тёмным царством», а царством «поэзии народной жизни».(к ней тяготеют статьи М. М. Достоевского и М.И. Писарева). У Добролюбова и Григорьева «Гроза» включалась в разные эстетические контексты (в зависимости от мировоззрения критиков, их понимания исторических закономерностей и движущих сил русской жизни). В одном случае она была прочитана как жёсткая социальная драма, в другом - как высокая поэтическая трагедия.
Пьесе «Бесприданница» повезло гораздо меньше. Если в конце 1850-х - начале 1860-х годов Добролюбов, Григорьев, М. Писарев и другие ведущие критики ломали копья в спорах: является ли Катерина из «Грозы» «лучом света в тёмном царстве», то в 1878 году, когда появилась «Бесприданница», пьесу практически не заметили.
Несмотря на то, что сам А.Н. Островский считал свою сороковую пьесу лучшим драматическим произведением, её постановки в Москве и Петербурге разочаровали не только критиков, но и давних поклонников творчества драматурга. К «Бесприданнице» приклеили ярлык весьма заурядной, скучноватой пьески с банальным сюжетом и забыли о ней на долгие годы.
Но действительно талантливые произведения, как правило, переживают своих авторов и находят отклик в сердцах будущих поколений. Пьеса «Бесприданница» обеспечила А.Н. Островскому бессмертие в веках. Драматург безошибочно предугадал это бессмертие, взяв за основу пьесы сюжет жестокого городского романса. Вечная, непреходящая тема соотношения идеального и материального начал (любовь и бедность), навсегда «поймала в сети» российского зрителя. На наш взгляд, именно этим объясняется феномен «Бесприданницы», пережившей всех своих критиков и гонителей. Вот уже почти полтора столетия пьеса не сходит со сцен ведущих театров страны, а её кинематографические версии - «Бесприданница» Протазанова (1936) и Худякова (1974), «Жестокий романс» Э.Рязанова (1982) - оставались и остаются любимыми фильмами для нескольких поколений как советских, так и постсоветских людей.
История создания пьесы
А. Н. Островский, будучи весьма зависимым от театра, исключительно театральным драматургом, обычно писал свои вещи в сравнительно короткие сроки. На протяжении 30 лет (с 1853 по 1883 годы) его новые пьесы каждый сезон ставились на сценах главных московских и петербургских театров. За свою творческую жизнь А.Н. Островский успел сочинить пятьдесят четыре пьесы (из них только семь в содружестве с другими драматургами). Однако свою сороковую пьесу «Бесприданница» автор намеренно снял с привычного театрального конвейера, обдумывал и создавал её несколько лет.
Как свидетельствует помета Островского на первом листе автографа, драма была задумана 4 ноября 1874 года в Москве, а закончена лишь осенью 1878-го.
Параллельно с работой над «Бесприданницей» драматург успел создать несколько очень известных пьес, сразу же принятых к постановке Малым театром: «Волки и овцы»(1875), «Богатые невесты» (1876), «Правда хорошо, а счастье лучше» (1877), «Последняя жертва» (1878). Все они прошли с большим успехом.
Но, как свидетельствует переписка А.Н. Островского, четыре года автор буквально жил своей «Бесприданницей». Он постоянно возвращался именно к этой пьесе, обдумывал сюжетные линии, характеры и монологи главных персонажей; не желая упускать ни малейшей детали, отделывал свою сороковую по счёту вещь самым тщательным образом.
1 октября 1876 года, сообщая своему другу, актёру Александринского театра Ф. А. Бурдину о своей работе над комедией «Правда - хорошо, а счастье лучше», Островский писал: «Все мое внимание и - все мои силы устремлены на следующую большую пьесу, которая задумана больше года тому назад и над которой я беспрерывно работал. Я думаю кончить ее в этом же году и постараюсь отделать самым тщательным образом, потому что это будет сороковое мое оригинальное произведение».
На черновом автографе «Бесприданницы», хранящемся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, Островский пометил: «Opus 40». Вторичное упоминание о работе над «Бесприданницей» встречается в письме драматурга к Бурдину от 3 февраля 1878 года из Москвы: «…я теперь занят большой оригинальной пьесой; я желаю ее кончить зимой к будущему сезону, для того, чтобы быть свободнее летом».
В сентябре 1878 года драматург также писал одному из своих знакомых: «Я работаю над своей пьесой изо всех сил; кажется, выйдет не дурно».
Надежды, казалось бы, оправдались. Вскоре после завершения работы, 3 ноября 1878 года, драматург сообщал из Москвы: «Пьесу свою я уже читал в Москве пять раз, в числе слушателей были лица и враждебно расположенные ко мне, и все единогласно признали «Бесприданницу» лучшим из всех моих произведений»
Одновременно Островский вёл переговоры о постановке «Бесприданницы» в Москве и в Петербурге. 28 октября 1878 года «Бесприданница» уже была одобрена к постановке Театрально-литературным комитетом.
Провал в Москве
Премьера «Бесприданницы» состоялась на сцене Малого театра в Москве уже 10 ноября 1878 года. Она прошла под знаком бенефиса актёра Н.И.Музиля, игравшего Робинзона. Второй раз пьеса была дана в бенефис М.П. Садовского (Карандышев). Островский неоднократно свидетельствовал о большом успехе спектакля в Москве (см. его письмо к Ф.А.Бурдину от 27 декабря 1878 г., а также «Записку по поводу проекта „Правил о премиях… за драматические произведения“ 1884 г.).
Однако, по мнению большинства рецензентов, пьеса «Бесприданница» потерпела полнейший, несомненный и даже окончательный провал.
Постановка нового произведения Островского была осуществлена всего за какие-нибудь десять дней. Теперь в это трудно даже поверить. Однако для той поры это было явлением совершенно обыкновенным. Понятно, что в столь сжатые сроки ни актёры, ни режиссёр, не могли даже толком осмыслить произведение, которое предстояло преподнести публике со сцены.
Гликерия Федотова
Первой исполнительницей роли Ларисы Огудаловой на московской сцене стала актриса Гликерия Николаевна Федотова. Г.Федотова была яркая актриса, которой удавались равно и драматические, и комедийные роли. Однако роль Ларисы в исполнении Федотовой признана крайне неудачной. Вот некоторые реплики критиков: «Окончательно лишила правды и оригинальности»; «пропасть между мелодраматическим тоном, взятым актрисой, и «всей остальной бытовой средой» сделала лицо актрисы «фальшивым и банальным», и т. д.
В последующих постановках «Бесприданницы» в Малом театре Ларису играла М.Н. Ермолова. Роль Карандышева исполнил М.П. Садовский, имевший в театре амплуа «бытового простака» и «комика». Он также не сумел раскрыть один из самых психологически сложных образов пьесы.
Через день после московской премьеры, 12 ноября, в «Русских ведомостях» появилась рецензия давнего и постоянного оппонента Островского П. Боборыкина. По мнению рецензента, на бенефис артиста Н. Музиля (он играл Робинзона) «собралась вся Москва, любящая русскую сцену». Все ожидали хорошей пьесы, но не дождались. «Драматург утомил всю публику вплоть до самых наивных зрителей», ибо публика «явно переросла те зрелища», какие предлагает ей Островский. Особенное возмущение рецензента вызвал незамысловатый сюжет «Бесприданницы», ибо никакого интереса нет в истории о том, как «какая-то провинциальная девушка полюбила негодяя, согласилась выйти замуж за антипатичного пошляка и, отвергнутая другой раз предметом своей страсти, подставляет свою грудь под пистолет жениха». Досталось и героине: «...эта девушка со своими страданиями могла бы привлечь наше внимание, будь она личностью колоритной, крупной, общественно значимой. Увы… ничего этого в ней нет, Лариса говорит банальности, ее рассказ о том, почему она Паратова, «развратника и нахала», считает «героем», просто смешон своей умственной и нравственной «низменностью».
Мария Ермолова
В Ларисе Боборыкин увидел полное повторение героинь из «Бешеных денег» и других пьес Островского, а в Паратове - ещё одного негодяя из целого ряда распутных пошляков в прежних пьесах драматурга (в том числе - Вадим Дульчин в «Последней жертве»). Самым удачным образом был назван Карандышев, но критика очень смущала его противоречивость и двойственность. Театральные актёры XIX века ещё не умели это играть. Даже очень хороший актёр вряд ли смог бы «замаскировать» двойственность Карандышева в конце третьего и четвёртом акте.
Весьма показательно, что опытный литератор, автор романов и пьес, П. Боборыкин оказался неспособным ни постичь сюжет пьесы, ни понять сложность характеров и связывающих их отношений. Он до крайности всё упростил, огрубил, не схватил главного ни в проблематике пьесы, ни в её художественном воплощении, даже не приблизился к сердцевине замысла.
Остальная московская критика либо вторила Боборыкину, либо и вовсе отмалчивалась.
К сожалению, в 1878 году, когда уже не было в живых ни Н. Добролюбова, ни самого верного поклонника творчества А.Н. Островского Аполлона Григорьева, оценить «Бесприданницу» по достоинству оказалось некому. Драматург пережил всех своих талантливых критиков, предоставив право далёким потомкам оценивать своё сороковое, «юбилейное» произведение.
Премьера в Петербурге
В Петербурге «Бесприданница» вызвала более сочувственные отклики. Премьера состоялась на сцене Александринского театра 22 ноября 1878 года, в бенефис Ф.А. Бурдина, с участием премьерши М. Г. Савиной, исполнявшей роль Ларисы. В спектакле также приняли участие: Полонский (Карандышев), Бурдин (Кнуров), Сазонов (Вожеватов), Нильский (Паратов), Читау (Огудалова), Арди (Робинзон), Васильев 1-й (Гаврило), Горбунов (Иван), Константинов (Илья), Натарова 1-я (Евфросинья Потаповна).
Актёры Александринского театра, среди которых у Островского было немало друзей, весьма прохладно отнеслись к новой пьесе. Бурдин первоначально возражал против роли Кнурова. Она казалась ему эпизодической и маловажной для бенефиса («аксессуарная роль»). Н.Ф.Сазонов отказался играть Карандышева, потребовав от автора значительных сокращений текста.
Театральная критика отмечала превосходную игру М.Г. Савиной, но самой актрисе пьеса не нравилась, также как и не нравилась собственная работа в ней. На гастролях в провинции, куда Савина возила свои любимые роли, она сыграла «Бесприданницу» только три раза и бросила навсегда. Она играла Ларису «слишком идеальной», «слишком непостижимой» с точки зрения здравого смысла, театральных критиков и немногочисленных рецензентов.
Петербургские газеты «Новое время» и «Голос» дважды возвращались к оценке «Бесприданницы». На рецензента «Нового времени» пьеса произвела «сильное впечатление», но и он не увидел в фабуле ничего нового: ни тип главной героини, ни другие фигуры не новы; пьесе не хватает сценического движения, действия и т. д. Рецензенты «Голоса» с одной стороны хвалили Островского как бытописателя, подчёркивая точные характеристики и сложные характеры её персонажей. Но в то же время они не могли простить драматургу слишком грубой реалистичности, неприкрытого цинизма его героев (Паратова, Кнурова с Вожеватовым, даже Ларисы). Получалось, что критики ценили «Бесприданницу» за реалистично раскрытое в ней «бесстыдное и холодное бессердечие», ставшее главным признаком современного прогресса, но тут же обвиняли автора в недооценке положительных сторон этого пресловутого прогресса и непроглядном пессимизме.
Разноречивость критических оценок, на наш взгляд, вызвана новаторской природой самой пьесы, её сценической, композиционной, психологической сложностью, намного опередившей каноны своего времени. К сожалению, современные автору театральные критики, режиссёры и актёры, не привыкшие выходить за рамки своего сценического амплуа, оказались не в состоянии понять новаторство Островского. Напротив, в 1870-е годы на драматурга всё чаще и чаще сыпались упрёки в идеологической отсталости, избитости, шаблонности, исчерпанности его драматургической поэтики. Общественность настоятельно требовала появления на сцене других персонажей, свободных от пессимизма и пережитков «тёмного царства», т. е. героев, живущих настоящим, откликающихся на социальные и политические проблемы современности, героев-труженников, новаторов, борцов.
Но автор «Грозы», «Леса», «Бесприданницы» резко отличался от драматургов, писавших на «злобу дня» и потакавших сиюминутным интересам зрителя. Он звал к постижению глубоких, труднодоступных истин и потому верил не только в зрителя сегодняшнего, но и завтрашнего, в зрителя будущего. Именно поэтому глубоко продуманная, во многом опередившая своё время пьеса Островского в 70-е годы XIX века пришлась не ко двору ни театральной критике, ни широкому зрителю. Несмотря на полный актёрский ансамбль, в сезон 1878-79 годов пьеса ставилась в репертуар Александринского театра крайне редко, а потом о ней и вовсе забыли. В Петербурге «Бесприданница» сошла со сцены уже в 1882 году и не появлялась на ней 15 лет. В Москве пьеса держалась дольше - до 1891 года. Возобновили «Бесприданницу» на обеих столичных сценах в сезон 1896 -1897 гг. Но это была уже новая жизнь хорошо забытой пьесы.
Вторая жизнь «Бесприданницы»
Возвращение «Бесприданницы» А.Н. Островского на подмостки столичных и провинциальных театров связано с именем великой русской актрисы Веры Фёдоровны Комиссаржевской. Именно Комиссаржевская по-настоящему открыла роль Ларисы, а сама уже во многом изменившаяся эпоха вдохнула новую жизнь в этого персонажа.
Вера Комиссаржевская
На рубеже XIX-XX веков театр, как и всё общество, переживал ломку мировоззрений, переоценку ценностей, не мог находиться в стороне от новых веяний в литературе и искусстве. На волне модернистских исканий конца 1890-х годов простенькие пьески А.Н. Островского из жизни провинциального купечества и вовсе выглядели чем-то архаичным и неудобоваримым.
С момента написания «Бесприданницы» прошло 18 лет. И в 1896 году, через десять лет после смерти А.Н. Островского, Александринский театр решил вновь поставить когда-то провалившуюся пьесу.
Известно, что В.Ф. Комиссаржевская сама настоятельно требовала от дирекции Александринки назначить её на роль Ларисы Огудаловой. При этом актриса даже прибегла к шантажу: или вы мне даёте роль Ларисы в «Бесприданнице», или я ухожу из театра. Режиссёры по-прежнему не задавались задачей дать старой пьесе Островского новое прочтение, но терять талантливую актрису не захотели. Впрочем, никто, кроме самой Комиссаржевской, и не рассчитывал на успех...
17 сентября 1896 года театр был полон. Почтенная публика пришла посмотреть строптивую Комиссаржевскую в знаменитой пьесе. Первые два акта зрители недоумевали. Они привыкли к савинской Ларисе - хорошенькой мещаночке, ведущей бесшабашную жизнь в материнском доме. И вдруг Лариса - Комиссаржевская: хрупкая, застенчивая, неяркая, говорит тихо, поначалу показалось - даже неинтересно. В антрактах публика разочарованно переговаривалась между собой о провале спектакля, но уже появились отдельные зрители, в основном с галёрки, которые начинали понимать, что перед ними актриса, воплотившая образ «раненой», глубоко страдающей женщины, что такого ещё не было на сцене русского театра. В третьем акте покашливание, шепоток, шуршание программок прекратилось. Комиссаржевская стала единственной властительницей публики. А когда оборвался последний аккорд гитары, публика боялась пошевелиться.
Критика высказывалась весьма благосклонно об игре Комиссаржевской. В её Ларисе не было типических цыганских черт и отпечатка старой провинции, хотя другие исполнительницы роли (Федотова, Ермолова, Савина) именно эти черты считали основными.
Один из критиков, Юрий Беляев, отмечал, что своим исполнением Комиссаржевская «поднимает престиж» Ларисы - девушки, упавшей до положения «драгоценной безделушки, на которую бросают жребий».Критик восторгался актрисой, но считал, что она создала образ, разительно отличающийся от героини Островского. Он считал, что Вера Фёдоровна показала Ларису какой-то «белой чайкой», а вовсе не девушкой с кипучей цыганской кровью. Другой критик, Федор Степун, оценил в игре Комиссаржевской то, что с первой же своей фразы («Я сейчас все на Волгу смотрела, как там хорошо на той стороне») она подымает внутренний мир Ларисы на огромную духовную высоту.
Еще один критик, А. Кугель, считал игру Веры Фёдоровны обаятельной, но неправильной. По его мнению, Лариса вышла слишком грустной и элегической. Возможно, это действительно так, что исполнение Комиссаржевской было слишком «надбытовым».
Комиссаржевская, пожалуй, вопреки всем предшествующим ей исполнительницам, а также театральным режиссёрам и критикам, поняла, в чём заключался основной драматизм пьесы Островского. Автор назвал «Бесприданницу» драмой не только из-за трагической развязки. Почти все её герои - люди сложные, неоднозначные, во многом двойственные.
Лариса, конечно, не «луч света в тёмном царстве», но она и не беззаботная дурочка, которую обманул заезжий негодяй, а потом случайно застрелил местный сумасшедший. Лариса - человек мыслящий, глубоко чувствующий, прекрасно понимающий всю нелепость своего положения («Я для вас кукла. Поиграете вы мной, изломаете и бросите»; «Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве мне самой такая жизнь нравилась?» и т. д.). Она нуждается в любви, как прекрасный цветок нуждается в воде и солнечном свете. Лариса разрывается между миром своих прекрасных грёз и надежд и миром жестокой реальности, в который её вовлекает собственная мать и самолюбивые, хищные поклонники. В поисках выхода девушка бросается ко всем, кто обещает любить её, даже к Карандышеву, но «все только себя любят». И лучшим выходом для неё оказывается смерть.
Именно так, трагически-обречённо, надрывно, безысходно зазвучала Лариса в интерпретации Комиссаржевской. Это стало новым рождением пьесы. «Бесприданница» на много дней заняла воображение театрального Петербурга. Достать билет на спектакль было невозможно. Комиссаржевская привела в театр ту часть русской интеллигенции, которая долгие годы считала театр лишь местом пошлых развлечений.
В 1930 -е годы «Бесприданница» принадлежала к числу пьес Островского, пользующихся наибольшей любовью советского зрителя. На сцене советского театра наиболее остро был выражен именно социальный пафос этой замечательной драмы. Она ставилась во многих драматических театрах Москвы, Ленинграда и на периферии. Из московских постановок «Бесприданницы» особенно значительны постановки Драматического театра (б. Корша) с В. Н. Поповой в роли Ларисы (1932 г.) и Центрального театра транспорта (1946 г.). В 1948 году «Бесприданница» возобновлена на сцене Малого театра.
Экранизации
Однако массовому зрителю пьеса А.Н. Островского «Бесприданница» стала знакома лишь благодаря удачным киноверсиям Я. Протазанова (1936) и Э.Рязанова (1984), по праву считающимися классикой отечественного кинематографа.
В отличие от большинства других драматических произведений XIX века, «Бесприданница» четырежды подвергалась кинопостановкам в нашей стране.
Первая попытка принадлежит режиссеру Кай Ганзену. В 1912 году он снял одноименный незвуковой фильм, в котором главные роли исполнили Вера Пашенная и Николай Васильев.
В 1936 году появилась «Бесприданница» Я. Протазанова (в главных ролях Н. Алисова и А. Кторов). Протазанов не стал менять сюжет, но над сценарием значительно поработал Владимир Швейцер – тот самый, который работал над сценариями советских фильмов-сказок «Василиса Прекрасная», «Конёк-Горбунок», «Кащей Бессмертный» и др.
Протазанов и Швейцер буквально «проанатомировали» пьесу Островского, но не стали слепо следовать тексту. Возможности кинопостановки были куда обширнее, чем возможности театрального спектакля и вообще возможности драматургического действия. Поэтому в фильме появилась масса новых эпизодов (венчание сестры Ларисы, похождения Робинзона, прекрасные натурные съёмки и т.д.).
Актёрский ансамбль был безупречен: А.Кторов (Паратов), Б.Тенин (Вожеватов), М.Климов (Кнуров), О.Пыжова (мать Ларисы), В.Балихин (Карандышев). На роль Ларисы Протазанов пригласил совсем молодую студентку, первокурсницу ВГИКа Нину Алисову. Натурные съёмки проходили в Кинешме, Калуге, Костроме и Плёсе.
«Бесприданница» Протазанова сразу стала знаковым фильмом для всего советского довоенного кинематографа. Фильм тут же, как говорится, «ушёл в народ». Долгие годы советский зритель был уверен, что знаменитые эпизоды с брошенной в грязь бобровой шубой, гонкой на пароходах и безобразиями Робинзона - это оригинальный текст Островского. Песню А.Гуэрича «Нет, не любил он» пели все девушки 1930-40-х годов, искренне считая её старинным цыганским романсом, который исполняла Лариса Огудалова в пьесе.
Экранизация Протазанова и Швейцера оказалась настолько удачной, что почти пятьдесят лет вполне устраивала советского зрителя.
Телеспектакль «Бесприданница» К. Худякова (1974), несмотря на прекрасное созвездие актёров (Т.Доронина, А.Джигарханян, В.Гафт) только разочаровал своей «театральностью» и «камерностью». После протазановского фильма, в основе которого лежала интерпретация образа Ларисы Комиссаржевской, возвращение Т. Дорониной к Ларисе «докомиссаржевского» периода выглядело оригинальным, но смотрелось уже без интереса.
Поэтому когда в 1984 году вышел фильм Э.Рязанова «Жестокий романс» он стал практически откровением для зрителей, не видевших или принципиально не смотревших несколько «устаревшую» к тому времени протазановскую картину.
О замечательном фильме Э. Рязанова написано и сказано так много, что не имеет смысла повторять все критические отзывы в данном очерке.
Однако сегодня уже многие и не помнят, что при своём появлении «Жестокий романс» вызвал массу споров и нареканий, особенно у людей старшего поколения - поклонников «Бесприданницы» 1936 года. Сам режиссёр и сценарист фильма Э.Рязанов в своих многочисленных интервью не раз признавался: когда он писал сценарий «Жестокого романса», его девизом был максимальный отход от текста пьесы Островского, дабы лишить фильм «камерности», сделать его интересным для современного зрителя. Но затем, в процессе съёмок, режиссёр бросил клич: «назад, к Островскому!». И от этого фильм только выиграл. Все (за редким исключением) реплики персонажей пьесы «Бесприданница» звучат в «Жестоком романсе», все характеры представлены живо и ярко, действие фильма полностью соответствует авторской концепции А.Н. Островского.
Особенно много нареканий в адрес фильма «Жестокий романс» было за оригинальную интерпретацию, даже развитие образа Паратова (Н. Михалков). Старшее поколение не смогло простить Рязанову излишне демократичного Михалкова, по темпераменту более напоминающего мексиканского мачо, а никак не русского барина. Одна моя пожилая родственница, воспитанная на протазановской версии, после просмотра кинофильма Рязанова долго возмущалась эпизодом, где Паратов, сойдя с белой лошади, собственными руками двигает грязный экипаж: «Он - барин, а не биндюжник!» Конечно, эпизод с шубой в протазановском фильме выглядел куда более эффектно, но его уже использовали 50 лет назад, и повторение данного жеста актёром Михалковым выглядело бы, скорее, как пародия. Всем зрителям 1980-х годов было очевидно, что Михалков - не Кторов, а Кторов - не Михалков. Такие типажи, как протазановский Паратов вымерли ещё в первой половине столетия.
Именно поэтому, на наш взгляд, Рязанов в своём фильме очень удачно снял с Паратова как маску завзятого негодяя, так и социально окрашенного барина-белоручки, раба сословных предрассудков. Психологически развив образ центрального персонажа пьесы, режиссёр приблизил его одновременно и к реалиям русской жизни 70-х годов XIX века, и сделал интересным людям века XX. По сути Паратов - не коварный соблазнитель и далеко не расчётливый делец. Разорившийся дворянин, бывший судовладелец, он сам пал жертвой своего непростого времени, времени Кнуровых и Вожеватовых. Островский отнюдь не ставит знака равенства между Паратовым и бряхимовскими купцами-толстосумами. Для него деньги - не цель, а средство к существованию, бессмысленному и бесцельному, ибо никакой определённой цели у этого человека быть не может. Паратов - такая же вещь, такая же бессмысленная безделушка, как Лариса. Разница лишь в том, что все его страдания и метания в момент «продажи» себя за деньги остаются вне рамок сценического действия и зрителю не видны. Мы видим уже смирившегося со своей участью, несчастного человека, который напоследок пускает пыль в глаза, но тоже погибает, раздавленным, сломленным. Лариса же умирает, оставаясь самой собой - любящей и свободной.
Тема «Бесприданницы» стала особенно близка русскому зрителю на рубеже XX-XXI веков, в эпоху тотального пересмотра прежних ценностей, ломки человеческих отношений, бездумного поклонения «золотому тельцу». Сколько таких Ларис - красивых, умных, талантливых девушек с университетским образованием - отправилось в содержанки к современным Кнуровым или Вожеватовым не расскажет ни одна статистика. Возможно, некоторые из них и до сих пор считают, что поступили правильно, ухватившись за материальное благополучие, растоптав всё то, что когда-то считали главным в своей жизни. Бог им судья.
Но ясно одно: феномен «Бесприданницы» как вечного сюжета на все времена не отпускает нас и сегодня. Спустя тридцать лет после выхода на экраны «Жестокого романса» фильм по-прежнему смотрится на одном дыхании, а современная молодёжь имеет представление о творчестве великого русского драматурга А.Н. Островского исключительно из этого фильма. И это не самый плохой вариант.
В 2011 году режиссёром А.Пуустусмаа по мотивам драмы Островского была снята ещё одна «Бесприданница». Сюжет фильма в общих чертах повторяет сюжет пьесы, но действие перенесено в наши дни.
«Бесприданницу» Александр Николаевич Островский обдумывал и писал несколько лет. Работу он начал в ноябре 1874 года, и завершил ровно четыре года спустя. 26 октября пьеса была отправлена из Москвы в Петербург. Там без каких-либо задержек и трудностей, 28 числа того же месяца она прошла через цензуру. Малый театр, не мешкая, показал ее зрителю уже 10 ноября.
Первая постановка пьесы Александра Николаевича Островского «Бесприданница» была осуществлена в Москве, в Малом театре 10 ноября 1878 года. По мнению большинства рецензентов, пьеса потерпела полнейший провал. Постановка была осуществлена всего за десять дней. Для той поры это было обыкновенным явлением. Например, в 1896 году в Александринском театре в Петербурге, чеховскую «Чайку» поставили за девять дней, и эта постановка также закончилась провалом.
Актриса Гликерия Николаевна Федотова была первой исполнительницей роли Ларисы Огудаловой на московской сцене и особого успеха в этой роли не достигла. Всего Федотова сыграла 29 ролей в пьесах Островского. Роли Снегурочки и Василисы Мелентьевой драматург предназначал специально для нее. В течение 35 лет она играла роль Катерины в «Грозе».
Садовский Михаил Провович сыграл Карандышева. Вообще у него в театре было амплуа «бытового простака» и «комика». В пьесах Островского он сыграл свыше 60 ролей.
Роль Паратова исполнил Александр Павлович Ленский. Его жизненной и тонкой игрой был впечатлен молодой Константин Сергеевич Станиславский, театральный режиссёр, актёр и реформатор театра. В 1890 году Станиславский сыграет роль Паратова на любительской сцене и будет иметь успех у зрителей.
Ленский показал Паратова как человека страстного, лиричного и меланхоличного. Вероятно, он создавал более благородный образ своего героя, чтобы этим объяснить силу увлеченности Ларисы Паратовым. У Станиславского же Паратов получился противоречивым — актер передавал главным образом противоречие между его внешним изяществом и красотой (которая вызвала всеобщий восторг зрителей) и его внутренней бесчеловечностью.
На премьеру спектакля «Бесприданница» собралась вся Москва, это был бенефис артиста Николая Музиля, который играл роль Робинзона. В зале присутствовал и Фёдор Михайлович Достоевский, все ожидали хорошей пьесы, но не дождались. Через день после премьеры, в газете «Русские ведомости» вышла рецензия, в которой говорилось, что «драматург утомил всю публику». Такого провала на первых представлениях пьес Островского рецензент ни разу не видел за минувшие двадцать лет, хотя провалы случались и ранее.
Через несколько дней после первого представления роль Ларисы в Малом театре перешла к одной из талантливейших актрис в истории этого театра, Марии Ермоловой. Помимо Ларисы, за свою жизнь она успела сыграть целую галерею образов Островского: Василису Мелентьеву, Парашу, Сашу Негину, лучшей ее ролью признается именно Саша Негина. Однако актриса также очень любила и свою Ларису. В том образе Ларисы, который она создала, не было «цыганского» элемента, не было и налета мелодраматизма. Ермолова исполнила свою роль с искренностью и благородством.
Г. Н. Федотова; М. Н. Ермолова (Лариса Огудалова)
А. П. Ленский (Паратов)
М. П. Садовский (Карандышев)
Н. М. Медведева (Харита Огудалова)
И. В. Самарин (Кнуров)
Н. Музиль (Робинзон)
В Петербурге «Бесприданница» в первый раз была поставлена на сцене Александринского театра 22 ноября 1878 года с участием Марии Гавриловны Савиной, исполнявшей роль Ларисы. Пьеса имела больший успех, нежели в Москве.
М. Г. Савина (Лариса Огудалова)
А. А. Нильский (Паратов)
А. С. Полонский (Карандышев)
А. М. Читау (Харита Огудалова)
Ф. А. Бурдин (Кнуров)
Н. Ф. Сазонов (Вожеватов)
17 сентября 1896 в Александринском театре роль Ларисы впервые исполнила В. Ф. Комиссаржевская.
Именно Вера Фёдоровна Комиссаржевская по-настоящему открыла роль Ларисы, благодаря своей игре она вернула «Бесприданницу» на подмостки не только Александринского театра, но и в целом на столичную и провинциальную сцену. Сама эпоха вдохнула новую жизнь в этого персонажа. С момента создания пьесы прошло уже 18 лет, это был 1896 год, рубеж веков, происходила ломка мировоззрений, переоценка ценностей, новые веяния в литературе и искусстве.
По словам самой актрисы, в ее героине нет типических цыганских черт, нет отпечатка старой провинции, хотя другие исполнительницы этой роли именно эти черты считали основными в Ларисе. Комиссаржевская играла Ларису по-своему, и признавала, что ее Лариса отличается от той, какую создал Островский. Критика была благосклонна к игре Комиссаржевской. Один из критиков, Юрий Беляев, отмечал, что своим исполнением Комиссаржевская «поднимает престиж» Ларисы — девушки, упавшей до положения «драгоценной безделушки, на которую бросают жребий».
Критик восторгался актрисой, но считал, что она создала образ, разительно отличающийся от героини Островского. Он считал, что Вера Фёдоровна показала Ларису какой-то «белой чайкой», а вовсе не девушкой с кипучей цыганской кровью. Другой критик, Федор Степун, оценил в игре Комиссаржевской то, что с первой же своей фразы («Я сейчас все на Волгу смотрела, как там хорошо на той стороне») она подымает внутренний мир Ларисы на огромную духовную высоту.
Еще один критик, А. Кугель, считал игру Веры Фёдоровны обаятельной, но неправильной. По его мнению, Лариса вышла слишком грустной и элегической. Возможно, это действительно так, что исполнение Комиссаржевской было слишком «надбытовым».
Ведь драма пьесы и состоит в том, что Лариса — сложное существо, и как бы пребывает в двух мирах — своем воображении и в обстоятельствах, в которые ее вовлекают самолюбивые, хищные поклонники, да и ее мать — Харита Игнатьевна.
Экранизации
1912 год. «Бесприданница». Режиссер Кай Ганзен. В ролях: Вера Пашенная, Николай Васильев
1936 год. «Бесприданница». Режиссер Яков Протазанов.
Нина Алисова (Лариса Огудалова)
Анатолий Кторов (Паратов)
Михаил Климов (Кнуров)
Владимир Балихин (Карандышев)
1974 год. «Бесприданница». Режиссер Константин Худяков. В ролях: Татьяна Доронина, Армен Джигарханян
1984 год. «Жестокий романс». Режиссер Эльдар Рязанов
Лариса Гузеева (Лариса Огудалова)
Андрей Мягков (Карандышев)
Алиса Фрейндлих (Харита Огудалова)
Никита Михалков (Паратов)
Виктор Проскурин (Вожеватов)
Сценическая жизнь пьесы А. Н. Островского «Бесприданница»
Харита Игнатьевна Огудалова , вдова средних лет; одета изящно, но смело и не по летам.
Лариса Дмитриевна , ее дочь, девица; одета богато, но скромно.
Мокий Пармевыч Кнуров , из крупных дельцов последнего времени, пожилой человек, с громадным состоянием.
Василий Данилыч Вожеватов , очень молодой человек, один из представителей богатой торговой фирмы; по костюму европеец.
Юлий Капитоныч Карандышев , молодой человек, небогатый чиновник.
Сергей Сергеич Паратов , блестящий барин, из судохозяев, лет за 30.
Робинзон .
Гаврило , клубный буфетчик и содержатель кофейной на бульваре.
Иван , слуга в кофейной.
Действие происходит в настоящее время, в большом городе Бряхимове на Волге. Городской бульвар на высоком берегу Волги, с площадкой перед кофейной; направо от актеров вход в кофейную, налево - деревья; в глубине низкая чугунная решетка, за ней вид на Волгу, на большое пространство: леса, села и проч.; на площадке столы и стулья: один стол на правой стороне, подле кофейной, другой - на левой.
Явление первое
Гаврило стоит в дверях кофейной, Иван приводит в порядок мебель на площадке.
Иван . Никого народу-то нет на бульваре.
Гаврило . По праздникам всегда так. По старине живем: от поздней обедни все к пирогу да ко щам, а потом, после хлеба-соли, семь часов отдых.
Иван . Уж и семь! Часика три-четыре. Хорошее это заведение.
Гаврило . А вот около вечерен проснутся, попьют чайку до третьей тоски…
Иван . До тоски! Об чем тосковать-то?
Гаврило . Посиди за самоваром поплотнее, поглотай часа два кипятку, так узнаешь. После шестого пота она, первая-то тоска, подступает… Расстанутся с чаем и выползут на бульвар раздышаться да разгуляться. Теперь чистая публика гуляет: вон Мокий Парменыч Кнуров проминает себя.
Иван . Он каждое утро бульвар-то меряет взад и вперед, точно по обещанию. И для чего это он себя так утруждает?
Гаврило . Для моциону.
Иван . А моцион-то для чего?
Гаврило . Для аппетиту. А аппетит нужен ему для обеду. Какие обеды-то у него! Разве без моциону такой обед съешь?
Иван . Отчего это он все молчит?
Гаврило . «Молчит»! Чудак ты. Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в городе, с ними он разговаривает, а больше не с кем; ну, он и молчит. Он и живет здесь не подолгу от этого от самого; да и не жил бы, кабы не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да за границу, там ему просторнее.
Иван . А вот Василий Данилыч из-под горы идет. Вот тоже богатый человек, а разговорчив.
Гаврило . Василий Данилыч еще молод; малодушеством занимается; еще мало себя понимает; а в лета войдет, такой же идол будет.
Слева выходит Кнуров и, не обращая внимания на поклоны Гаврилы и Ивана, садится к столу, вынимает из кармана французскую газету и читает. Справа входит Вожеватов .
Явление второе
Кнуров , Вожеватов , Гаврило , Иван .
Вожеватов (почтительно кланяясь) . Мокий Парменыч, честь имею кланяться!
Кнуров . А! Василий Данилыч! (Подает руку.) Откуда?
Вожеватов . С пристани. (Садится.)
Гаврило подходит ближе.
Кнуров . Встречали кого-нибудь?
Вожеватов . Встречал, да не встретил. Я вчера от Сергея Сергеича Паратова телеграмму получил. Я у него пароход покупаю.
Гаврило . Не «Ласточку» ли, Василий Данилыч?
Вожеватов . Да, «Ласточку». А что?
Гаврило . Резво бегает, сильный пароход.
Вожеватов . Да вот обманул Сергей Сергеич, не приехал.
Гаврило . Вы их с «Самолетом» ждали, а они, может, на своем приедут, на «Ласточке».
Иван . Василий Данилыч, да вон еще пароход бежит сверху.
Вожеватов . Мало ль их по Волге бегает.
Иван . Это Сергей Сергеич едут.
Вожеватов . Ты думаешь?
Иван . Да похоже, что они-с… Кожухи-то на «Ласточке» больно приметны.
Вожеватов . Разберешь ты кожухи за семь верст!
Иван . За десять разобрать можно-с… Да и ходко идет, сейчас видно, что с хозяином.
Вожеватов . А далеко?
Иван . Из-за острова вышел. Так и выстилает, так и выстилает.
Гаврило . Ты говоришь, выстилает?
Иван . Выстилает. Страсть! Шибче «Самолета» бежит, так и меряет.
Гаврило . Они идут-с.
Вожеватов (Ивану) . Так ты скажи, как приставать станут.
Иван . Слушаю-с… Чай, из пушки выпалят.
Гаврило . Беспременно.
Вожеватов . Из какой пушки?
Гаврило . У них тут свои баржи серед Волги на якоре.
Вожеватов . Знаю.
Гаврило . Так на барже пушка есть. Когда Сергея Сергеича встречают или провожают, так всегда палят. (Взглянув в сторону за кофейную.) Вон и коляска за ними едет-с, извозчицкая, Чиркова-с! Видно, дали знать Чиркову, что приедут. Сам хозяин, Чирков, на козлах. - Это за ними-с.
Вожеватов . Да почем ты знаешь, что за ними?
Гаврило . Четыре иноходца в ряд, помилуйте, за ними. Для кого же Чирков такую четверню сберет! Ведь это ужасти смотреть… как львы… все четыре на трензелях! А сбруя-то, сбруя-то! - За ними-с.
Иван . И цыган с Чирковым на козлах сидит, в парадном казакине, ремнем перетянут так, что, того и гляди, переломится.
Гаврило . Это за ними-с. Некому больше на такой четверке ездить. Они-с.
Кнуров . С шиком живет Паратов.
Вожеватов . Уж чего другого, а шику довольно.
Кнуров . Дешево пароход-то покупаете?
Вожеватов . Дешево, Мокий Парменыч.
Кнуров . Да, разумеется; а то, что за расчет покупать. Зачем он продает?
Вожеватов . Знать, выгоды не находит.
Кнуров . Конечно, где ж ему! Не барское это дело. Вот вы выгоду найдете, особенно коли дешево-то купите.
Вожеватов . Нам кстати: у нас на низу грузу много.
Кнуров . Не деньги ль понадобились? Он ведь мотоват.
Вожеватов . Его дело. Деньги у нас готовы.
Кнуров . Да, с деньгами можно дела делать, можно. (С улыбкой.) Хорошо тому, Василий Данилыч, у кого денег-то много.
Вожеватов . Дурное ли дело! Вы сами, Мокий Парменыч, это лучше всякого знаете.
Кнуров . Знаю, Василий Данилыч, знаю.
Вожеватов . Не выпьем ли холодненького, Мокий Парменыч?
Кнуров . Что вы, утром-то! Я еще не завтракал.
Вожеватов . Ничего-с. Мне один англичанин - он директор на фабрике - говорил, что от насморка хорошо шампанское натощак пить. А я вчера простудился немного.
Кнуров . Каким образом? Такое тепло стоит.
Вожеватов . Да все им же и простудился-то: холодно очень подали.
Кнуров . Нет, что хорошего; люди посмотрят, скажут: ни свет ни заря - шампанское пьют.
Вожеватов . А чтоб люди чего дурного не сказали, так мы станем чай пить.
Кнуров . Ну, чай - другое дело.
Вожеватов (Гавриле) . Гаврило, дай-ка нам чайку моего, понимаешь?.. Моего!
А.И. ЖУРАВЛЁВА, М.С. МАКЕЕВ. ГЛАВА 6
Жанр психологической драмы у Островского.
«БЕСПРИДАННИЦА», «ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ»
Наряду с жанром сатирической комедии принято говорить о формировании в позднем творчестве Островского жанра психологической драмы. Тем самым создатель национального театра решает задачу поддержания репертуара на уровне современных актуальных художественных открытий, в авангарде которых шли повествовательные прозаические жанры.
Литература всегда стремилась более или менее адекватно в соответствии с определёнными представлениями изобразить человека и его внутреннюю жизнь. Возникновение психологизма в прозе связано не просто с ломкой стереотипов в описании героя. В прозе середины XIX в. утверждается ложность всякого рационализирующего начала в понимании его внутреннего мира, отказ от всего «готового» в изображении человеческой личности. Таким образом, человек предстает как проблема, которую необходимо ставить и осмыслять каждый раз заново, в каждом новом тексте, в каждой новой ситуации.
Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский, чьё творчество является вершиной мирового психологического романа, в своих произведениях разработали оригинальную и сложнейшую технику, системы приёмов построения характеров таким образом, чтобы они одновременно были и частью целого авторского замысла, и выходили за его пределы, ставя вопрос о сущности человека вообще, т.е. были бы открытыми вовне, в мир эмпирической реальности человеческого существования .
Доминирующим элементом классической драматургии являлось напряжённое действие, поэтому воплощение человеческой личности в драме основывалось на системе амплуа. Амплуа - специфически театральный способ изображения, при котором человек, его внутренний мир отождествляется с несколькими качествами или чертами характера («скупой», «болтун» и т.д.). При этом набор таких амплуа в каждой драматургической системе довольно ограничен, и вариации одних и тех же типов кочуют из пьесы в пьесу, из истории в историю, обретая частные новые черты, но по сути оставаясь неизменными.
Подобный принцип подменяет реального человека его упрощённым подобием, даёт возможность превратить его в неотъемлемую часть сюжета, драматический персонаж (сочетание набора черт устойчивого амплуа с добавлением дополнительных, не входящих в противоречие с основными, но сообщающих образу новую окраску), поступки которого совпадают с тем, что называется театральными пружинами, двигающими действие.
Театр Островского, как говорилось выше, также основан на системе амплуа. Его своеобразие связано с её изменением, введением новых типов, но сам принцип отражения человеческой личности остается традиционным. Будучи ограниченной в понимании человека, система амплуа не ограничена в другом отношении: пользуясь повторяющимися типажами, она способна породить бесконечное количество текстов с самым разным кругом проблем и идей. И сам Островский, создавший более 40 оригинальных пьес на её основе, является тому примером.
Психологическая драма в театре Островского возникает на основе своеобразного компромисса между действием, требующим «редуцирования» сложности человеческой личности, и вниманием к её проблематичности. Некий зазор между тем амплуа, к которому принадлежит драматический персонаж, его фактурой, и его индивидуальностью всегда существовал у Островского: «В мире Островского всё решает гармонизация речевых образов, вписанность индивидуального речевого опыта в общий образ типа, амплуа... Но такая вписанность и гармоничность отнюдь не означают обезлички, уничтожения индивидуальности». Обычно этот зазор в пьесах драматурга стирается тем, что «не только жанр, не только автор типизируют персонажей: персонаж как живой человек, индивидуальность активно в этом участвует» . Задача писателя при создании психологической драмы - выявить этот зазор и рассказать историю, создать динамичный сюжет, обнаружить ограниченность своей собственной художественной системы, её невозможность справиться с изображением индивидуального внутреннего мира.
Для этой цели Островский использует два приёма, заимствованные из прозы: первый - парадоксализация поведения героев, которая ставит под сомнение совершённый амплуа отбор и иерархию свойств персонажа; второй - умолчание, которое, внешне не нарушая целостности амплуа, как бы указывает на существование в персонаже черт и свойств, не укладывающихся в его сценическую роль. Две пьесы, являющиеся вершинами психологизма Островского, - «Бесприданница» и «Таланты и поклонники» - дают нам возможность увидеть, как эти приёмы сочетаются с традиционными драматургическими средствами создания действия и изображения его участников. И в той и в другой объектом художественного эксперимента становятся образы центральных героинь.
«БЕСПРИДАННИЦА» (1878)
Создавая скандальную и трогательную историю, происшедшую в провинциальном городе Бряхимове, где живут «по старине..: от поздней обедни все к пирогу да ко щам, а потом, после хлеба-соли, семь часов отдых», Островский выстраивает обычную для его предыдущих пьес фабулу: борьбу за невесту, молодую девушку на выданье, между несколькими соперниками. Проницательный критик и читатель и в главной героине, и в претендентах на её благосклонность легко рассмотрел видоизменение знакомых по прежним пьесам амплуа: это две разновидности «денежных мешков, «романтический герой» печоринского типа и маленький чиновник, ведущий скромную трудовую жизнь.
Однако, оставаясь узнаваемой, начальная ситуация видоизменяется, чтобы стать новой историей с оригинальной проблематикой. В чём заключается изменение - читатель узнает сразу из экспозиции: внешне борьба уже в прошлом, состоялась помолвка, и рука героини досталась одному из претендентов, маленькому чиновнику, готовящемуся к службе в месте ещё более глухом и далёком, чем сам город Бряхимов. Тем, чем заканчивается, например, комедия «Трудовой хлеб» и масса других комедий Островского, драма «Бесприданница» только начинается.
Бедный чиновник Карандышев - единственный, кто оказался способным предложить бедной невесте руку и сердце. Однако внешне согласие Ларисы на брак с ним, сделанное от безнадёжности, выглядит как предпочтение солидным или ярким людям человека, которого все остальные поклонники считают абсолютным ничтожеством, и это согласие задевает их самолюбие. Потому не подвергающаяся сомнению любовь к красавице, не ослабевшее желание обладания ею сочетаются с желанием отомстить сопернику, показав ему его настоящее место, унизить, несмотря на то, что вместе с ним унижению подвергнется и Лариса. Само обладание теперь станет одновременно и средством унижения ничтожного соперника.
Так предметом новой истории становится превращение любви из «примера и залога чистых человеческих отношений между людьми в противоположность всему <…> денежному, тщеславному и продажному» , по словам А.П. Скафтымова, в любовь-унижение. Сюжет будет подчинён противоборству любви и самолюбия. Соответственно и представители традиционных амплуа Островского наделяются такими чертами, чтобы, оставаясь узнаваемыми, стать одновременно участниками этой новой истории. При этом, видоизменяясь, представители амплуа как бы приносят с собой в новую пьесу следы своей жизни из предыдущих пьес, усложняя её проблематику, внося дополнительные нюансы в действие.
Кнуров и Вожеватов - персонажи, представляющие вариации амплуа влюблённого богача (их можно сравнить, например, с Флором Федулычем или многими деловыми людьми из предыдущих и последующих пьес Островского), причём богача «нового», внешне цивилизованного, читающего иностранные газеты, потенциального поклонника театра или ещё какого-нибудь вида искусства. Традиционное для этого типа противоречие между стремлением к настоящему чувству, тягой к прекрасному, благородному и рассудочным стремлением к выгоде, холодностью и рациональностью натуры говорит об отсутствии у таких людей способности к глубокому эмоциональному восприятию мира. Богатство, по Островскому, делая жизнь человека более лёгкой, одновременно лишает её глубины и подлинности.
Кнуров («из крупных дельцов последнего времени, пожилой человек, с громадным состоянием; по костюму европеец) воплощает власть денег, спокойную, хладнокровную и необычайно расчётливую силу, представляет человека, чьё богатство делает его как бы прирождённым хозяином жизни. Кнуров - настоящий делец, внешне наименее эмоциональный из всех героев, наиболее рационально понимает ситуацию и видит её выгодность для себя. Его меньше других претендентов раздражает связь Ларисы с Карандышевым. Он понимает, что после того как брак с этим самозванцем приведет её к разочарованию, можно будет безопасно овладеть ею с помощью денег, и он уже до свадьбы говорит с матерью Ларисы о своих видах на её дочь после замужества.
В характере Кнурова показано сочетание любви, желания обладать с отсутствием душевного внимания к объекту страсти. Ценящий утончённость, изящество и поэтичность внутреннего мира Ларисы, Кнуров в минуту её отчаяния прямо обращается к ней с предложением стать содержанкой, аргументируя свой поступок безвыходностью её положения и тем, что никто не решится публично порицать её («...я могу предложить вам такое громадное содержание, что самые злые критики чужой нравственности должны будут замолчать и разинуть рты от удивления»). Это страсть, не способная преодолеть эгоизм самоуверенности и веру в расчёт.
Современный режиссёрский театр начиная со Станиславского научил нас принципу мизансцен, например, размышлять о том, что думает герой, который находится на сцене, во время реплики или монолога другого действующего лица. Отчасти такое видение кажется правомерным при анализе образа Кнурова, который молчит больше других героев и даже характеризуется как наиболее и по праву молчаливый из всех персонажей, как самый богатый человек в городе.
Островский этому не придает дополнительного значения. Молчание Кнурова - признак высокомерия и замкнутости. Заслоняясь газетой, он не подглядывает краешком глаза и не скрывает тем самым каких-либо чувств. Кнуров демонстрирует своё положение, закрывая возможность обращения к нему какого-нибудь профана, недостойного такой чести.
Вожеватова («очень молодой человек, один из представителей богатой фирмы», который так же, как и Кнуров, «по костюму европеец») характеризуют как человека неопытного по сравнению с Кнуровым и потому более открытого и импульсивного. Эта вариация амплуа тоже воплощает власть денег, но сам обладатель власти, будучи более молодым, не полагается в завоевании женского сердца только на сокрушительную силу богатства. Он намного экспансивней Кнурова и сценически более активен, и его ухаживание за Ларисой проявляется не в подкупе её матери, а в своеобразном совращении, соблазнении бедной девушки дорогими подарками. Потому в нём, в отличие от Кнурова, отсутствует спокойная уверенность, возникает раздвоенность между уязвлённым самолюбием и любовью к Ларисе. Он активно участвует в осмеянии и травле Карандышева, очень эмоционально воспринимает все перипетии их отношений с Ларисой, именно ему принадлежит злой и иронический рассказ о предыстории всего происходящего. При этом в нём особенно подчеркнуто желание играть, своеобразная лёгкость натуры, сочетание расчёта и легкомысленного отношения к жизни как удовольствию и к людям как игрушкам, способным её скрасить (это подчёркнуто радостью, с которой Вожеватов берёт в шуты Робинзона). И история с Ларисой для него в какой-то степени игра, естественно завершающаяся игрой в орлянку, в которой он также легко признаёт своё поражение.
Когда Кнуров и Вожеватов говорят о поездке с Ларисой в Париж на выставку, оба имеют в виду разное: долгую связь - первый и мимолётное удовольствие - второй. Но решение спора, кому достанется Лариса, посредством подбрасывания монеты как бы снова объединяет их в одно целое, демонстрируя и одинаковую природу образов героев, и их равенство в поединке за Ларису: иным путем их соперничество разрешено быть не может.
Наиболее органичен для данной истории образ Сергея Сергеича Паратова. Показательна относящаяся к нему ремарка: «...блестящий барин, из судохозяев, лет за 30». Производящий впечатление «блестящего барина» Паратов - персонаж намного более примитивный, чем Лариса, Карандышев и даже Кнуров с Вожеватовым. Этот герой тесно связан с амплуа шикарного прожигателя жизни, красавца-мужчины, барина, оказывающегося в финале искателем приданого, претендентом на руку богатой купчихи, чьё страстное сердце и привязанность положат конец его жизненным поискам (ср. с такими персонажами Островского, как Дульчин из «Последней жертвы» или Окоёмов из «Красавца-мужчины»),
Все черты, которые восхищают Ларису в Паратове, не представляют ценности в мире Островского. В «шикарности», внешнем блеске таких персонажей драматург видит только позу, в них отсутствует подлинная эмоциональная жизнь, нет гармонии чувств. От героя типа Карандышева они отличаются тем, что именно в этой позе чувствуют себя наиболее удобно. Маска стала второй натурой Паратова, при этом в нём легко сочетаются барская иррациональность (способность сорить деньгами, рискованное пари со стрельбой в любимую женщину и т.д.) и простой неприглядный расчёт. Однако умение театрализовать, сделать эффектным и загадочным любой свой поступок, основанное на точном ощущении требований той маски богатого барина и одновременно «рокового героя», которую носит Паратов (и этого ощущения катастрофически не хватает таким «дилетантам», как Карандышев), даёт ему способность даже откровенную низость преподнести как что-то необычайно благородное.
За эффектной позой Паратова ничего нет. Он пустое место, человек, ведущий эфемерное, иллюзорное существование, что хорошо понимают Кнуров и Вожеватов, противопоставленные ему как подлинные хозяева жизни. Например, они, люди по-настоящему богатые, пьют шампанское из чашек, чтобы не привлекать внимания, в то время как его, промотавшегося барина, встречают пушечными залпами и цыганским пением.
Из предыстории, сообщаемой Вожеватовым, мы видим, что именно Паратову, а не Карандышеву была как бы предназначена Лариса. Он её настоящий хозяин, внезапно, по непонятным причинам уступивший её соперникам. По отношению к Ларисе Паратов занимает теперь положение, аналогичное Кнурову и Вожеватову, разделяя их душевное состояние: с одной стороны, осознает, что всё разрешилось к лучшему и помолвка Ларисы с Карандышевым избавляет его от лишних хлопот; с другой - испытывает чувство досады и унижения от её выбора.
Подробно разработан в пьесе образ Карандышева. Этот «молодой человек, небогатый чиновник» - особенный герой в мире Островского, примыкающий к амплуа «маленького человека», типу бедного труженика, обладающего чувством собственного достоинства. В построении характера Карандышева Островский показывает ту же «деградацию» любовного чувства, находящегося в сложном отношении с самолюбием. При этом самолюбие в Карандышеве гипертрофировано настолько, что становится заменой любого другого чувства. «Получить» Ларису для него - значит не просто овладеть любимой девушкой, но и отнять у раздражающего его Паратова его женщину, восторжествовать над ним хотя бы так, завладев как бы подержанной, но ещё обладающей для Паратова ценностью вещью.
Ощущая себя благодетелем, берущим в жены бесприданницу, к тому же отчасти скомпрометированную отношениями с Паратовым, Карандышев в то же время сталкивается с тем, что ему всё время дают понять: он избран просто из-за неудачно сложившихся обстоятельств, изменись они - и его не пустили бы в этот дом вовсе. Даже будучи почти официальным женихом, он воспринимается Огудаловыми как «запасной вариант» на тот случай, если не подвернётся богатый и красивый «идеал мужчины». И это унижает Карандышева, лишает его чувства победы, торжества, ощущения полноты и подлинности обладания.
Карандышев отвергает тот путь к подлинному обладанию, который предлагает ему Лариса: «Вы видите, я стою на распутье; поддержите меня, мне нужно одобрение, сочувствие; отнеситесь ко мне нежно, с лаской! Ловите минуты, не пропустите их!» - путь смирения, старания заслужить любовь кротостью и преданностью, между прочим, тот же способ, которым он завоевал её руку. Карандышев, как и Лариса, находится в плену фантома, в плену иллюзии величия и блеска Паратова. Его раздражённое, болезненное самолюбие берёт верх над любовью, желание выглядеть в глазах других счастливым соперником Паратова оказывается выше стремления по-настоящему обладать и быть любимым. На просьбы Ларисы уехать в глушь от городской жизни он отвечает: «Только венчаться - непременно здесь; чтоб не сказали, что мы прячемся, потому что я не жених вам, не пара, а только та соломинка, за которую хватается утопающий...»
Таким образом, возникает ситуация, когда герой не способен стать настоящим обладателем, он хочет не столько заполучить невесту, сколько сделать этот факт общеизвестным. С поразительным упорством Карандышев как бы предъявляет её соперникам, словно помолвка не завершает, а только начинает борьбу. И его слабость в подобном поединке всё более и более выдвигает саму героиню на первый план.
В ремарке Лариса Дмитриевна Огудалова описана лаконично: «одета богато, но скромно», о её внешности мы больше узнаём по реакции окружающих. её образ примыкает к важнейшему для фабулы пьес Островского амплуа бедной невесты, являющейся предметом соперничества между несколькими претендентами на её чувство или руку. Представление Островского о женской психологии достаточно просто, если рассматривать его с точки зрения «психологического метода» в литературе. Всех таких невест можно разделить на две группы: либо это девушки с твёрдым характером, стоящие на своём, и тогда одному из претендентов надо упорством возвыситься до неё, либо это девицы без внутреннего стержня и потому способные попадать под абсолютное влияние поверхностной «красоты» и эксцентричности и совершать ради них безумные поступки. При этом характер такой героини как бы составляется из черт, воплощаемых соперничающими за её руку и сердце претендентами.
Лариса, конечно, принадлежит ко второму типу. В её душе идет борьба между чувством высокой любви к «роковому герою» - Паратову и желанием примириться с участью жены бедного чиновника Карандышева.
В отсутствие Паратова его образ трансформируется в её сознании. Для неё это уже не просто любимый человек, обладающий внешней красотой, но далёкий, романтизировавшийся сквозь дымку воспоминаний и в контрасте с серой и скучной реальностью образ. Лариса любит Паратова как человека, воплощающего и способного подарить ей иную жизнь. Она как бы «отравлена» Паратовым, с ним в её сознание раз и навсегда вошло представление о совсем другом, поэтическом и лёгком мире, который непременно существует, но запрещён для неё, хотя она предназначена, по мнению окружающих, именно для такого мира: красавица, обладающая неотразимой властью над мужскими сердцами, деликатная и благородная («Ведь в Ларисе Дмитриевне земного этого, этого житейского нет... Ведь это эфир... Она создана для блеску»).
Часто отмечают, что в увлечении Ларисы Паратовым сказывается её тяга и любовь к роскоши и богатству. Это верно, но лишь отчасти. Островский существенно ограничивает возможность такого понимания характера главной героини, противопоставляя ей Хариту Игнатьевну, в которой как раз уважение и любовь к богатству стирают разницу между положением верной жены и содержанки (напомним, что с намёками о своих видах на Ларису Кнуров сначала обращается именно к Харите и не встречает решительного отказа), для которой нет различия между деловым предложением Кнурова и эксцентрическим бегством с романтическим героем, лишь бы и то и другое принесло богатство. Для Ларисы мир Паратова - это мир фантазии, мир намного более поэтичный, чем он есть на самом деле. Как бы отзвуками этого мира в её собственной жизни являются произносимые ею стихи, романсы, которые она исполняет, мечты, - всё это придает образу героини привлекательность.
Мир, о котором мечтает Лариса, может подарить сильный и красивый мужчина, всегда торжествующий, гордый, легко побеждающий женские и мужские сердца, совершенно противоположный её будущему мужу. Выходя за Карандышева, Лариса тем более чувствует себя униженной, несправедливо приговорённой к той жизни, которую ей способен дать мелкий чиновник, постоянно терпящий унижение в попытках сравняться с Паратовым. Для неё все более и более очевидной становится разница между ними: «С кем вы равняетесь! - обращается она к Карандышеву. - Возможно ли такое ослепление!» Именно его нелепые промахи делают всё более и более отвратительной перспективу жизни с ним, в его любви она видит только унижение: «Нет хуже этого стыда, когда приходится за других стыдиться. Вот мы ни в чем не виноваты, а стыдно, стыдно, так бы убежала куда-нибудь». Всё это делает её необычайно органичной участницей разыгравшейся драмы, центром игры тщеславия и соперничества самолюбий. Эта двойственность отражена в речи и поведении Ларисы. Для её реплик и монологов использована прежде всего стилистика жестокого романса, одновременно обладающая своеобразной поэтичностью и граничащая с пошлостью, фальшью, «красивостью»; цитаты из Лермонтова и Боратынского сочетаются в её речи с высказываниями типа «Сергей Сергеич... это идеал мужчины», «Вы - мой повелитель». В этом отражается свойство самого идеала, привлекающего Ларису, идеала, который по-своему поэтичен, хотя пуст и фальшив. Она пытается увидеть в поэтическом свете и свою будущую жизнь с Карандышевым: «Скоро и лето пройдёт, а я хочу гулять по лесам, собирать ягоды, грибы...» Но ей нужен не тот, кто не способен постоять за себя, не тот, кого унижают, а тот, кто с лёгкостью способен унизить другого.
Так все персонажи, будучи, как всегда, непохожими друг на друга, что обусловлено и их «предыдущей жизнью», и принадлежностью к разным амплуа, варьируют в своем характере одни и те же черты, становясь похожими на части одной фразы, точно и драматически-эмоционально выражающей суждение о мире и человеческой жизни.
После традиционной для Островского обширной экспозиции действие развивается по двум параллельным линиям: унижение и осмеяние Карандышева и завлечение Ларисы, симметрией которых тонко распоряжается драматург. Завязка - возвращение Паратова. Его появление вызывает у главных героев противоположные реакции. Лариса хочет бежать, Карандышев, наоборот, укрепляется в желании остаться. Лариса знает, что борьба заранее проиграна, Карандышев полагает, что она уже выиграна и ему остаётся только пожать лавры, которые от непосредственного присутствия главного соперника будут ещё слаще.
Линия Карандышева трагикомическая. Он раздавлен своим соперником сразу же, при первом же столкновении по пустяковому поводу, и далее в сцене нелепого обеда. Окрылённый иллюзией победы, Карандышев идет не к поражению, а к открытию истины. Для вящего унижения ему придан Робинзон - шут, живая игрушка в руках богатых бар, нанятый играть роль знатного иностранца. Ещё одна комическая фигура, появляющаяся на сцене, чтобы унизить маленького чиновника в его претензии на роскошный званый обед, - его тётка со смешным именем Ефросинья Потаповна, своей скупостью пресекающая попытку Карандышева поразить богачей изысканностью блюд и вин: «Опять вино хотел было дорогое покупать в рубль и больше, да купец честный человек попался; берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, ерлыки наклеим, какие прикажете! Уж и вино отпустил! Можно сказать, что на чести. Попробовала я рюмочку, так и гвоздикой-то пахнет, и розаном пахнет, и ещё чем-то. Как ему быть дешёвым, когда в него столько дорогих духов кладётся!»
В сцене обеда мы видим традиционный драматический приём: супруга дурачат и выставляют на посмешище в то время, когда счастливый соперник соблазняет его жену. Однако для данной истории важен не просто обман якобы «счастливейшего из смертных», вид его унижения - самый верный способ вызвать презрение к нему невесты и покорить её сердце. Традиционный приём оказывается связующим звеном двух сюжетных линий.
Визит Паратова в дом Огудаловых представляется двусмысленным. С одной стороны, он крайне вызывающий и оскорбителен после внезапного отъезда Паратова, весьма напоминающего бегство от девушки, практически воспринимаемой всеми как его невеста. Однако Паратов - герой, создающий вокруг себя ореол загадочности своими эксцентрическими поступками, и, с другой стороны, его визит также кажется загадочным: за его поступком все склонны искать какой-то скрытый смысл, и этот затаённый смысл присутствует в разговорах Паратова с Харитой Игнатьевной и с Ларисой.
По сути дела, падение Ларисы предопределено всей сущностью её амплуа. Одного появления «красавца» достаточно для того, чтобы сделать финал совершенно предсказуемым, независимо даже от наличия у «рокового мужчины» осознанного намерения покорить сердце героини. Первый диалог Ларисы и Паратова написан как бы пунктирно, с недомолвками, легко восстанавливаемыми с помощью контекста. Паратов пришёл сюда с не совсем понятной ему целью, из любопытства, и действует как бы автоматически, руководствуясь принципом всегда и везде выглядеть эффектно и в любой ситуации быть победителем. Это ещё и специфическое поведение с женщиной донжуана, «рокового мужчины».
Привычный играть женскими чувствами, Паратов наедине с Ларисой стремится уязвить её и бросить ей вызов почти печоринскими фразами: «Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц... имел ли право Гамлет сказать матери, что она «башмаков ещё не износила», и так далее. Он очень тонко оперирует недосказанностью, не раскрывая причины своего возвращения, только атакуя, провоцируя, заставляя разгадывать загадку. Это тоже крайне традиционный для мировой драматургии галантный поединок, результат которого предрешён, но саму ткань словесной игры, чередование «уколов» и защитных маневров можно варьировать бесконечно. Островский в данном случае достаточно лаконичен, как бы экономя риторические ресурсы роли Ларисы для последующих сцен.
Хотелось бы сделать одно замечание. Последний исполнитель роли Паратова в кино Н. Михалков в слова Паратова о Гамлете вносит иронический оттенок. Его Паратов как бы подсмеивается над собственной риторикой, глядя на неё с позиции современного вкуса или же с точки зрения самого Островского, тем самым приглашая к подобной иронии и Ларису. И тем не менее вся эта сцена воспринимается серьёзно. Слова Паратова, в которых мы чувствуем пошлость и невыносимую фальшивость, действительно ранят Ларису, но ей и самому Паратову они представляются благородно возвышенными.
Поединок продолжается и в третьем действии достигает кульминации. В сцене позорного обеда в доме Карандышева две сюжетные линии приходят к высшей точке: Карандышев бесконечно унижен, а Паратов на вершине успеха. Игра Ларисы завершается. В ней побеждает паратовское начало, и дальнейшая её судьба приблизительно ясна зрителю. Она «убедилась», что Паратов приехал за ней, все его недоговорённости расшифровала. Мир Паратова как бы снова внезапно оказывается доступен для неё.
Кажется, что в этот романтический мир путь лежит через такой же сильный, безрассудный (избавленный от мелких расчётов, вроде карандышевского стремления баллотироваться в Заболотье, где нет конкурентов) и эффектный поступок, которым она должна доказать свое равенство с Паратовым (аналог проявленной когда-то готовности встать под его пистолет). И такой верх эксцентрики Лариса совершает, отправляясь на мужской пикник за Волгу.
Этот поступок является продолжением её роли и весьма традиционен для её амплуа. Как и всегда, бегство с «роковым мужчиной» никуда не ведёт, и легкомысленной девушке приходится возвращаться домой. Этот поступок опрометчив, толкает к пропасти, потому что совершён в погоне за призраком, который в данном случае представляет собой Паратов, за тем миром, который существует только в стихах и романсах. Так же, как и Карандышев, Лариса делает выбор в пользу иллюзии, а не реальности. Для Островского эта попытка получить любовь и счастье сразу, с помощью одного эффектного поступка, выглядит как отказ, бегство от собственной судьбы.
Столкнувшись с ужасной для себя реальностью в финале своего неудачного обеда, Карандышев дожидается возвращения Ларисы с пикника (четвёртое действие). Эта новая ситуация - ключевая для понимания его личности.
На первый взгляд Карандышев подвергается той же процедуре, что и герои Достоевского: пройдя через скандал, выплеснувший наружу всё утаиваемое от посторонних глаз, лишивший человека его оболочки, герой уже не может скрыться за внешностью. Это момент идентичности самому себе, тот единственный момент, когда человек предстаёт в своей самости.
И здесь мы тоже видим Карандышева как бы в момент срывания маски: если когда-то он грозил Паратову на маскараде, то теперь в его руках настоящий пистолет и в нём кипит настоящий гнев на весь унижающий его мир (отсюда некоторая неопределённость его намерений). Интересно, что в последнем угрожающем монологе (третье действие) Карандышев ни разу не произносит имя Ларисы, он собирается мстить всему миру: «Если мне на белом свете остается только или повеситься от стыда и отчаяния, или мстить, так уж я буду мстить. Для меня нет теперь ни страха, ни закона, ни жалости; только злоба лютая и жажда мести душат меня. Я буду мстить каждому, пока не убьют меня самого».
Однако если в романах Достоевского ситуация скандала, ставя героя перед новыми проблемами, обнаруживает парадоксальные, непредсказуемые ресурсы в человеческой душе, то здесь мы видим иное. Для Карандышева повторяется, но уже на новом витке, та же ситуация унижения человека, которого не любят, но терпят до поры до времени. Эта ситуация характеризуется в двух планах. С одной стороны, Карандышев ощущает, что его страдание и унижение «смешного» человека утвердили его право на Ларису. Это право подкрепляется и её грехом, и преступлением перед ним. С другой - он сталкивается с Ларисой, не признающей этого права, отвечающей на его слова презрением. С её точки зрения, всё обстоит иначе: унижение и страдание отнимают у Карандышева это право.
Скандал - обычное средство классической драмы для создания театральных эффектов, позволяющее заставить героев на сцене говорить громче и делать жесты более резко, но не изменяющее представления о них. В результате в ситуации сброшенных масок мы видим того же Карандышева, что и раньше, чей внутренний мир не выходит за очерченные заранее рамки борьбы любви и самолюбия и чьи поступки остаются в пределах стандартных для роли мстителя и защитника поруганной чести - роли, которую он теперь берёт на себя, хотя все его чувства демонстрируются как бы на более высоком накале.
В пьесах Островского герою в подобной ситуации предоставлялись две возможности: первая - предложить девушке, несмотря ни на что, руку и сердце, что в данном случае значило отказаться от компенсации за задетое самолюбие, смирением завоевать её любовь или хотя бы признательность, которая впоследствии могла бы перерасти в любовь. Такое поведение героя обычно воплощает у Островского превосходство скромной, но подлинной любви и жизни над жизнью иллюзорной и любовью эгоистичной. Вторая возможность связана с реакцией обманутого мужа (на позицию которого имеет некоторое право Карандышев) - позиция жестокого, непреклонного моралиста, прикрывающая жажду удовлетворения уязвлённого самолюбия.
Но неоднозначность ситуации, возникающая от специфического поведения Ларисы и напряжения между чувством любви и самолюбием в мотивациях действий самого «маленького человека», «расщепляет» поведение Карандышева на несколько типов реакции одновременно. Он пытается и унизить её до предела, заняв позицию моралиста («Хороши ваши приятели! Какое уважение к вам! Они не смотрят на вас как на женщину, как на человека - человек сам располагает своей судьбой, они смотрят на вас как на вещь»), и вознаградить себя моральной победой, стать в позицию её защитника («Я всегда должен быть при вас, чтобы оберегать вас»).
Когда Карандышев бросается на колени и кричит «люблю, люблю», этот эффектный жест очевидно бесполезен: возможности победить Ларису силой страсти у него нет. За признанием следует убийство: «Не доставайся же ты никому» - это проявление позы «маленького человека», самоутверждающегося в обладании женщиной, которая ему «не пара». Это поступок и слова, как бы продолжающие и развивающие мотив женщины-вещи, служащей предметом соперничества среди мужчин. Карандышев не может обладать этой женщиной живой и утверждает власть над ней мертвой, единственная оставшаяся у него возможность овладения ею -убийство. У него нет денег Кнурова и Вожеватова, красоты и шика натуры Паратова, дающих право обладания, и он прибегает к оружию как последнему средству.
Карандышев тем самым отличается, например, от Краснова из пьесы «Грех да беда на кого не живёт». Поступок Карандышева, внешне схожий с поступком Краснова, имеет под собой иной смысл и мотивацию. Это не вариант на тему Отелло. Совершаемое им убийство не возмездие за поруганные представления о добродетели, но акт присвоения, последняя попытка восторжествовать над соперниками, превосходящими его во всём.
Мы не будем останавливаться на вопросе о том, как маленький, ничтожный человек оказывается способным совершить убийство - поступок, который может совершить только человек сильный. Но такой угол зрения, будучи, разумеется, возможным, уведёт нас в сторону от понимания пьесы. Он не адекватен миру Островского именно потому, что убийство у него как писателя театрального не вызывает такого священного трепета, как, например, у Достоевского. В театре герой, совершающий убийство, - негодяй, злодей и т.д. Убийство здесь не рассматривается как специфическая способность человека, как акт, изолированный от всего остального, т.е. убийство не есть предмет психологического рассмотрения, оно связано с проявлением других аффектов или функций персонажа в качестве их крайнего и наиболее эффектного проявления и является им. Но при этом было бы неверно утверждать, что убийство в театре, по распространенному выражению, - «чистая условность». Это функционально чрезвычайно значимый жест, не обладающий чисто психологической нагрузкой.
В последнем действии Лариса терпит наказание за опрометчивый поступок, расплачиваясь прежде всего утратой идеала, воплощённого для неё в Паратове, от которого она слышит: «Но едва ли вы имеете право быть так требовательными ко мне», бытовых и социальных опор. Унижение усиливается поведением Вожеватова, которое она, не зная его истинной подоплеки, вероятно, принимает за демонстрацию презрения к её поступку, затем Кнурова, наконец, Карандышев довершает сцену её унижения сообщением о том, что два богача разыграли её в орлянку. Островский использует чрезвычайно эффектный театральный по своей природе приём: в заключительном действии все претенденты на Ларису появляются один за другим, чтобы столкнуть её с проявлением любви-унижения. Крайняя точка унижения - это осознание себя в качестве вещи, предмета купли-продажи.
Ситуация женщины - вещи, приза, достающегося мужчине в борьбе, - неотъемлемая часть театра Островского. Однако в мире писателя такое положение женщины смягчается и компенсируется той любовью, о которой пишет А.П. Скафтымов. Герой, которому достается невеста, не просто присваивает себе женщину, но и берёт на себя ответственность за неё. Эта ответственность воплощается прежде всего в готовности к состраданию, которая особенно ярко проявляется в момент её «падения».
После поездки за Волгу Лариса, уже расплатившаяся за свой поступок падением, полным крахом жизненных иллюзий, выходит за пределы сферы оценки и осуждения и попадает в сферу сострадания и жалости, которая выше справедливости. Но мир «Бесприданницы» устроен так, что среди побудительных причин поступков героев нет жалости и сострадания. Поэтому в монологе Ларисы, следующем за последним объяснением с Паратовым, преобладает мотив самоубийства как единственно возможного исхода.
Самоубийство в театре - такой же устойчивый приём, как и убийство, такой же способ картинно завершить пришедшее к логическому завершению действие, в данном случае поставить эффектную точку в истории о бессмысленности и невозможности человеческого существования в мире, где единственным стимулом для человека остается лишь удовлетворение самолюбия, а любовь обманывает и унижает («А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла... её нет на свете... нечего и искать»). И кажется, что сам Островский умелой рукой подводит действие именно к такому завершению, очертив вокруг героини замкнутый круг.
Но если только что в разговоре с Паратовым Лариса легко угрожала ему самоубийством («Для несчастных людей много простора в божьем мире: вот сад, вот Волга. Здесь на каждом сучке удавиться можно, на Волге - выбирай любое место. Везде утопиться легко, если желания да сил достанет»), то теперь её отношение к такому поступку меняется. И хотя выстрел Карандышева всё-таки ставит точку в судьбе Ларисы, заменяя самоубийство убийством, её отказ покончить с собой, парадоксальное желание жить тогда, когда «жить невозможно и незачем», внезапно, в самом конце действия поднимает проблему, совершенно чуждую смыслу всей пьесы.
Этот трепет живого существа, казалось бы решившегося на всё перед ужасом смерти, ведет читательское внимание дальше роли Ларисы в сюжете «Бесприданницы» - к проблеме человеческой личности вообще, к сочетанию в ней силы и слабости, как бы питающих друг друга. И парадоксальным продолжением и следствием этого отказа от самоубийства становится желание бороться на дне падения, отвечать унижением на унижение, готовность противопоставить жестокому и безнравственному миру адекватно жестокое и безнравственное поведение и внезапно возникающее в конце чувство христианского всепрощения и всеобщей любви.
Все эти импульсы внезапно нарушают иерархию черт характера Ларисы, диктуемую её ролью в системе пьесы, обнаруживают и выводят на первый план обертоны и детали её поведения, для сюжета не важные и в истории любви и самолюбия роли не сыгравшие. Образ Ларисы оказывается шире просто вариации устойчивого амплуа, показывая его недостаточность, неспособность справиться, подчинить себе цельную и невероятно сложную человеческую личность. Для того чтобы соединить все элементы поведения героини, создать целостную картину её внутреннего мира, необходимо понять сущность человека вообще.
При этом одновременно взрывая необычайно точно и тонко построенную систему, образ Ларисы усиливает и основную идею пьесы. Именно ощущение абсолютно живой жизни, взятой во всей её проблематичности и нерациональности, усиливает ощущение трагизма изображённой на сцене судьбы, враждебность холодного мира подлинно живому, одновременно слабому и мужественному человеческому сердцу, жаждущему любви и сострадания.
1 Подробнее о понятии психологизма см.: Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971. Гл. «Проблема психологического романа».
Журавлёва А.И., Некрасов В.Н. Театр Островского. М., 1986. С. 135.
Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972. С. 502.
Год написания:
1878
Время прочтения:
Описание произведения:
Пьеса Бесприданница была написана Александром Островским в 1878 году. Интересно, что пьеса Бесприданница - это его сороковое произведение, которому Островский посвятил около четырех лет труда, тем самым отточив все детали произведения и создав шедевр.
Сам Островский сказал такие слова: "Эта пьеса начинает новый сорт моих произведений".
Читайте ниже краткое содержание пьесы Бесприданница.
Большой вымышленный город на Волге - Бряхимов. Открытая площадка возле кофейни на приволжском бульваре. Кнуров («из крупных дельцов последнего времени, пожилой человек с огромным состоянием», как сказано о нем в ремарке) и Вожеватов («очень молодой человек, один из представителей богатой торговой фирмы, по костюму европеец), заказав шампанское в чайном приборе, начинают обсуждать новость: известная в обществе красавица бесприданница Лариса Огудалова выходит замуж за бедного чиновника Карандышева. Вожеватов объясняет скромный брак желанием Ларисы, пережившей сильнейшее увлечение «блестящим барином» Паратовым, который вскружил ей голову, отбил всех женихов и внезапно уехал. После скандала, когда очередной жених за растрату был арестован прямо в доме Огудаловых, Лариса и объявила, что выйдет замуж за первого, кто посватается, а Карандышев - давний и неудачливый поклонник - «и тут как тут». Вожеватов сообщает, что ждёт Паратова, который продал ему свой пароход «Ласточка», чем вызывает радостное оживление владельца кофейни. К пристани поскакала лучшая в городе четверня с хозяином на козлах и цыганами в парадной одежде.
Появляются Огудаловы с Карандышевым. Огудалову угощают чаем, Карандышев важничает и, как равный, обращается к Кнурову с приглашением на обед. Огудалова поясняет, что обед в честь Ларисы, и она присоединяется к приглашению. Карандышев выговаривает Ларисе за фамильярность с Вожеватовым, несколько раз осудительно упоминает дом Огудаловых, чем обижает Ларису. Разговор заходит о Паратове, к которому Карандышев относится с завистливым недоброжелательством, а Лариса - с восторгом. Она возмущена попытками жениха сравнить себя с Паратовым, заявляет: «Сергей Сергеич - идеал мужчины». Во время разговора раздаются пушечные выстрелы, Лариса пугается, но Карандышев объясняет: «Какой-нибудь купец-самодур слезает со своей баржи», между тем из разговора Вожеватова и Кнурова известно, что пальба - в честь приезда Паратова. Лариса с женихом уходят.
Появляется Паратов в сопровождении провинциального актёра Аркадия Счастливцева, которого Паратов зовёт Робинзоном, поскольку снял его с необитаемого острова, куда Робинзона высадили за дебош. На вопрос Кнурова, не жаль ли ему продать «Ласточку», Паратов отвечает: «Что такое „жаль“, этого я не знаю. <…> найду выгоду, так все продам, что угодно», и вслед за этим сообщает, что женится на невесте с золотыми приисками, приехал проститься с холостяцкой волей. Паратов приглашает на мужской пикник за Волгу, делает ресторатору богатый заказ и зовёт пока к себе отобедать. Кнуров и Вожеватов с сожалением отказываются, сообщая, что обедают у жениха Ларисы.
Второе действие происходит в доме Огудаловых, главная примета гостиной - рояль с гитарой на нем. Приезжает Кнуров и упрекает Огудалову, что она отдаёт Ларису за бедного человека, предрекает, что Лариса не вынесет жалкой полумещанской жизни и, вероятно, вернётся к матери. Тогда им потребуется солидный и богатый «друг» и предлагает себя в такие «друзья». После этого он просит Огудалову, не скупясь, заказать Ларисе приданое и подвенечный туалет, а счета прислать ему. И уходит. Появляется Лариса, говорит матери, что хочет как можно скорее уехать в деревню. Огудалова рисует деревенскую жизнь в мрачных красках. Лариса наигрывает на гитаре и напевает романс «Не искушай меня без нужды», но гитара расстроена. Увидев в окно содержателя хора цыгана Илью, она зовёт его наладить гитару. Илья рассказывает, что барин приезжает, какого «весь год ждали», и убегает на зов других цыган, сообщивших о приезде долгожданного клиента. Огудалова беспокоится: не поторопились ли они со свадьбой и не упустили ли более выгодную партию? Появляется Карандышев, которого Лариса просит как можно скорее уехать в деревню. Но он не хочет спешить, чтобы «повеличаться» (выражение Огудаловой) Ларисой, удовлетворить своё самолюбие, которое так долго страдало от пренебрежения им, Карандышевым. Лариса упрекает его за это, нисколько не скрывая, что не любит его, а только надеется полюбить. Карандышев бранит город за внимание к развратному, промотавшемуся кутиле, приезд которого всех свёл с ума: рестораторов и половых, извозчиков, цыган и горожан вообще, и на вопрос, кто же это, раздражённо бросает: «Ваш Сергей Сергеич Паратов» и, выглянув в окно, говорит, что он приехал к Огудаловым. Испуганная Лариса вместе с женихом уходит в другие покои.
Огудалова ласково и фамильярно принимает Паратова, спрашивает, почему он внезапно исчез из города, узнает, что он ездил спасать остатки именья, а теперь вынужден жениться на невесте с полумиллионным приданым. Огудалова зовёт Ларису, между ней и Паратовым происходит объяснение наедине. Паратов упрекает Ларису, что она скоро его забыла, Лариса признается, что продолжает любить его и выходит замуж, чтобы избавиться от унижений перед «невозможными женихами». Самолюбие Паратова удовлетворено. Огудалова знакомит его с Карандышевым, между ними происходит ссора, поскольку Паратов стремится задеть и унизить жениха Ларисы. Огудалова улаживает скандал и заставляет Карандышева пригласить на обед и Паратова. Появляется Вожеватов в сопровождении Робинзона, выдаваемого за англичанина, и знакомит его с присутствующими, в том числе и с Паратовым, который сам недавно уступил ему Робинзона. Вожеватов и Паратов сговариваются повеселиться на обеде у Карандышева.
Третье действие - в кабинете Карандышева, убранном бедно и безвкусно, но с большими претензиями. На сцене тётка Карандышева, смешно жалующаяся на убытки от обеда. Появляется Лариса с матерью. Они обсуждают ужасный обед, унизительное непонимание Карандышевым своего положения. Огудалова говорит, что гости нарочно подпаивают Карандышева и смеются над ним. После ухода женщин появляются Кнуров, Паратов и Вожеватов, жалуясь на дрянной обед и ужасные вина и радуясь, что Робинзон, способный пить что угодно, помог подпоить Карандышева. Появляется Карандышев, который важничает и хвастает, не замечая, что над ним смеются. Его посылают за коньяком. В это время цыган Илья сообщает, что все готово для поездки за Волгу. Мужчины говорят между собой, что хорошо бы взять Ларису, Паратов берётся её уговорить. Появившуюся Ларису просят спеть, но Карандышев пытается ей запретить, тогда Лариса поёт «Не искушай». Гости в восторге, Карандышев, собираясь сказать давно заготовленный тост, уходит за шампанским, остальные оставляют Паратова наедине с Ларисой. Он кружит ей голову, говоря, что ещё несколько таких мгновений, и он бросит все, чтобы стать её рабом. Лариса соглашается поехать на пикник в надежде вернуть Паратова. Появившийся Карандышев произносит тост за Ларису, в которой ему дороже всего то, что она «умеет разбирать людей» и потому выбрала его. Карандышева посылают ещё за вином. Вернувшись, он узнает об отъезде Ларисы на пикник, понимает, наконец, что над ним посмеялись, и грозит отомстить. Схватив пистолет, он убегает.
Четвёртое действие снова в кофейной. Робинзон, не взятый на пикник, из беседы со слугой узнает, что видели Карандышева с пистолетом. Тот появляется и расспрашивает Робинзона, где его товарищи. Робинзон отделывается от него, объяснив, что это были случайные знакомые. Карандышев уходит. Появляются вернувшиеся с пикника Кнуров и Вожеватов, полагающие, что «драма начинается». Оба понимают, что Паратов дал Ларисе серьёзные обещания, которые не намерен выполнять, а потому она скомпрометирована и положение её безвыходное. Теперь может осуществиться их мечта поехать с Ларисой в Париж на выставку. Чтобы не мешать друг другу, они решают бросить монету. Жребий выпадает Кнурову, и Вожеватов даёт слово устраниться.
Появляется Лариса с Паратовым. Паратов благодарит Ларису за удовольствие, но она хочет услышать, что теперь стала его женой. Паратов отвечает, что не может порвать с богатой невестой из-за страстного увлечения Ларисой, и поручает Робинзону отвезти её домой. Лариса отказывается. Появляются Вожеватов и Кнуров, Лариса бросается к Вожеватову с просьбой о сочувствии и совете, но тот решительно уклоняется, оставляя её с Кнуровым, который предлагает Ларисе совместную поездку в Париж и содержание на всю жизнь. Лариса молчит, и Кнуров уходит, прося её подумать. В отчаянии Лариса подходит к обрыву, мечтая умереть, но не решается покончить с собой и восклицает: «Как бы теперь меня убил кто-нибудь...» Появляется Карандышев, Лариса пытается прогнать его, говорит о своём презрении. Он упрекает её, рассказывает, что Кнуров и Вожеватов разыгрывали её в орлянку, как вещь. Лариса потрясена и, подхватывая его слова, говорит: «Уж если быть вещью, так дорогой, очень дорогой». Она просит прислать к ней Кнурова. Карандышев пытается её остановить, кричит, что прощает её и увезёт из города, но Лариса отвергает это предложение и хочет уйти. Его словам о любви к ней она не верит. Взбешённый и униженный Карандышев стреляет в неё. Умирающая Лариса с благодарностью принимает этот выстрел, кладёт револьвер около себя и говорит сбежавшимся на выстрел, что никто не виноват: «Это я сама». За сценой слышно цыганское пение. Паратов кричит: «Велите замолчать!», но Лариса не хочет этого и умирает под громкий цыганский хор со словами: «...вы все хорошие люди... я вас всех... всех люблю».
Вы прочитали краткое содержание повести Бесприданница. Предлагаем вам посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с другими изложениями популярных писателей.