Как связан язык и культура. Культура и язык

Язык и культура

Язык является неотделимой частью всего культурного общества, а также каждого человека отдельно. Известно, что главное отличие людей от животных -­ наличие словесного языкового общения. Каждый малыш начинает учиться говорить. Если вдруг у него есть какие-либо нарушения, связанные с отсутствием речи, он очень страдает от этого, так как словно «выпадает» из обычной жизни. В этом случае, на смену разговорному,­ приходит другой­ язык - жесты. То есть язык - это средство коммуникации. Все мы знаем, что при помощи языка люди начали общаться друг с другом, это было крайне необходимо. Сначала объяснялись отдельными междометиями, затем уже набором некоторых определенных слов. С дальнейшим развитием человека и язык развивался, он усложнялся и совершенствовался. Ученые доказали, что в развитии человеческого мышления очень важная роль принадлежит языку. Чем грамотнее он владеет речью, тем многограннее, богаче и глубже его мышление.

Язык - это целая и очень ценная система с многочисленными ответвлениями (например, профессиональный и молодежный жаргоны).

Для более полного изучения языка существует специальная дисциплина, с изучением норм, видов общения,­ принципов и правил, этических норм общения, функциональных стилей речи, основ искусства речи. В программе есть­ изучение трудностей в применении этих норм и проблем современной культуры речи в обществе.

В задачи и цели дисциплины входит:

1. Закрепить и совершенствовать навыки владения всеми нормами языка.
2. Формировать коммуникативную компетенцию специалистов;
3. Обучить и подготовить будущих специалистов к общению (профессиональному) в этой специальности;
4. Развить навыки поиска, а также суметь оценить информацию.
5. Развить речевое мастерство, которое понадобится в будущем для­ ведении дискуссий, или переговоров).
6. Повысить культуру разговорной речи, обучить всем средствам речи, с целью поддержания или установления доброжелательных отношений с собеседником.

Люди, разговаривающие на одном и том же языке, в некоторых случаях не всегда понимают друг друга.­ Причина этого - использование диалекта или жаргона в разговоре. Но у всех представителей русской нации существует единая база, слова, собранные в которой, понятны всем. Благодаря этому набору слов (литературному языку), люди общаются друг с другом и всегда понимают собеседника.

Русский считается самым сложным и богатым зыком, у него длительная история развития. В неё вошли величайшие поэты и писатели. Внесением своих изменений и преобразований они, в свою очередь, помогали языку развиваться. Таких имен большое количество, это: и Михаил Васильевич Ломоносов, создавший целую теорию с названием «Три штиля», и Н.М. Карамзин («Изящная салонная речь»).­ Благодаря литературным произведениям, русский язык «оживлялся, один только А.С. Пушкин чего стоит!

Из вышеизложенного следует, что язык самым непосредственным образом смог породить такой вид искусства, как литература. Все оттенки переживаний, настроений и чувств, выраженные в произведениях, авторы смогли передать лишь благодаря великому русскому языку и его способности точного выражения. Он стал неотъемлемой частью нашей культуры.

Проблема «язык и культура» относится к числу дискуссионных и до конца не решенных в языкознании. Спорным является прежде всего вопрос о том, что такое культура? Представители американской школы «культурной антропологии» рассматривают культуру как сумму всех небиологических аспектов человеческой жизни. Социо- и психолингвистика, а также исторический материализм предлагают рассматривать культуру расчлененно, т.е. в ее материальном и духовном аспектах. «Материальная культура - это совокупность вещественных, зримых произведений труда человека, - пишет философ П. Н. Федосеев в статье «Некоторые вопросы развития советского языкознания», - духовная культура - производство, распределение и потребление духовных ценностей». Материальная и духовная культура находятся в органическом единстве.

Хотя понятие «культура» относится к числу фундаментальных в современном обществознании, оно имеет множество смысловых оттенков и многообразие трактовок, свидетельствующих о сложности этого феномена. Об этом красноречиво говорят разные определения культуры, ср.: культура - это «единство художественного стиля во всех проявлениях жизни народа» (Ф. Ницше); это «формы поведения, привычного для группы, общности людей, социума» (К. Юнг); это «специфический способ мышления, чувствования и поведения» (Т. Эллиот); это «совокупность достижений и институтов, отдаливших нашу жизнь от жизни звероподобных предков и служащих двум целям: защите человека от природы и упорядочиванию отношений людей друг с другом» (3. Фрейд); это «механизм, создающий совокупность текстов» (Ю. Лотман), это «единый срез, проходящий через все сферы человеческой деятельности» (М. Мамардашвили); это «состояние духовной жизни общества» (М. Ким); «совокупность определенных ценностей» (Б. Суходольский), ср. также скептическое суждение Л. Н. Толстого, высказанное им в эпилоге романа «Война и мир»: «Духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея - все это понятия неясные, неопределенные» .

Чем можно объяснить такое многообразие трактовок культуры? Прежде всего тем, что культура - это творение человека, поэтому в ней отражается вся глубина и неизмеримость его бытия: как неисчерпаем и разнолик человек, так многогранна его культура, ср. в связи с этим определение культуры, которое дает известный французский культуролог А. де Бенуа: «Культура - это специфика человеческой деятельности, то, что характеризует человека как вид. Напрасны поиски человека до культуры, появление его на арене истории надлежит рассматривать как феномен культуры. Она глубочайшим образом сопряжена с сущностью человека, является частью определения человека как такового» . Кроме того, понимание культуры во многом определяется исследовательской установкой ученого, так как культура является объектом изучения самых разных наук: культурологии, философии, истории, социологии и др.

Дискуссионным является и вопрос о соотношении понятий «язык» и «культура»: одни ученые полагают, что язык относится к культуре как часть к целому, другие - что язык лишь форма выражения культуры, третьи - что язык не является ни формой, ни элементом культуры. В качестве иллюстрации разного решения этой проблемы можно привести высказывания двух крупнейших представителей культурологии, основателей американской и русской школ этнолингвистики - Э. Сепира и Н. И. Толстого: «Культуру, - говорит Э. Сепир, - можно определить как то, что данное общество делает и думает, язык же есть то, как думает» . «Отношения между культурой и языком, - пишет Н. И. Толстой, - могут рассматриваться как отношения целого и его части. Язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры (что не одно и то же), в особенности, когда речь идет о литературном языке или языке фольклора. Однако язык в то же время и автономен по отношению к культуре в целом, и его можно рассматривать отдельно от культуры (что и делается постоянно) или в сравнении с культурой как с равнозначным и равноправным феноменом» .

Достижения таких направлений в языкознании, как этно- и психолингвистика свидетельствуют о том, что язык как общественное явление должен быть отнесен к сфере духовной культуры и рассматриваться в качестве одного из ее компонентов. Вместе с тем нельзя не признать, что существует ряд областей культуры - музыка, хореография, изобразительное искусство, которые с языком непосредственно не связаны.

Если понимать культуру как процесс и продукт духовного производства, ориентированного на создание, хранение, распространение и потребление духовных ценностей, норм, знаний, представлений, то следует признать, что именно язык способствует формированию духовного мира общества и человека, обеспечивая их дифференцированной системой знаний, способствуя духовной интеграции как общества в целом, так и различных его групп. Язык, таким образом, «выступает неким концентратом культуры нации, воплощенной в различных группах данного культурноязыкового сообщества» . Однако язык обслуживает не только сферу духовной культуры, он непосредственно связан с материальной культурой, производством, с социальными отношениями, он является средством общения, орудием борьбы, т.е. выступает как составной элемент социальной сферы. Несмотря на это «следует признать, что язык в основе своей - явление духовной культуры» .

Итак, язык является своеобразным фундаментом культуры, ибо с помощью языка происходит усвоение культурных норм и социальных ролей, без которых жизнь человека в обществе невозможна.

Культурологи так характеризуют соотношение языка и культуры: язык - зеркало культуры, в котором отражается не только реальный окружающий мир человека, но и менталитет народа, т.е. его специфический способ мировосприятия, его национальный характер, традиции, обычаи, мораль, система норм и ценностей, картина мира;

язык - кладовая, копилка культуры, так как все знания, умения, материальные и духовные ценности, накопленные народом, хранятся в его языковой системе, в устной и письменной речи. Благодаря этому человек не начинает каждый раз заново свое развитие, а усваивает опыт предшествующих поколений;

язык - носитель культуры, так как благодаря эпистемической функции языка она передается из поколения в поколение, и дети, овладевая родным языком, осваивают и обобщенный опыт предшествующих поколений;

язык способствует идентификации объектов окружающего мира, их классификации и упорядочению сведений о нем;

язык облегчает адаптацию человека в условиях окружающей среды; язык помогает правильно оценить объекты, явления и их соотношение; язык способствует организации и координации человеческой деятельности;

язык - это инструмент культуры, формирующий личность человека, который именно через язык воспринимает традиции и обычаи своего народа, специфический культурный образ мира .

В этом взаимодействии языка и культуры можно выделить следующие аспекты:

• - культура в языке, т.е. отражение в языковых текстах и в самих языковых средствах определенного культурного содержания, связанного с мировосприятием этноса, ментальной категоризацией мира природы и общества, верованиями и (или) верой;
• - язык в культуре, т.е. использование языковых формул как составной части культурных установок (например, формул этикетного поведения, включающих выбор местоимений при обращении, форм личных имен, определенных форм глаголов и нроч.);
• - культура языка и речи, т.е. практика борьбы за чистоту языка, поскольку речь человека отражает две стороны его духовной личности: языковую компетенцию, т.е. объем владения языком, и культурную компетенцию, т.е. степень включенности в нормы культуры, составляющей духовную жизнь общества;
• - язык культуры, т.е. система базисных понятий национальной культуры, которые пронизывают ее разнообразные материальные и духовные формы (например, жизнь ~ смерть , война ~ мир , добро ~ зло и др.) .

Как совокупность материальных и духовных ценностей общества культура опосредована мыслительной деятельностью человека. При этом орудием мыслительной деятельности человека является язык.

В связи с этим встает вопрос: как соотносятся между собой язык - мышление ~ культура. Этот вопрос имеет разное решение. Одни ученые считают, что язык является определяющим фактором по отношению к мышлению а следовательно, и к культуре; другие исходят из признания независимости языка и мышления, так как содержательная сторона языковых единиц и грамматических категорий имеет внелогический характер.

Идею о том, что язык определенным образом влияет на мышление человека впервые высказал В. Гумбольдт: «Человек преимущественно... живет с предметами так, как их преподносит ему язык. Посредством того же самого акта, в силу которого он сплетает язык внутри себя, он вплетает себя в него; и каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка» .

Этой точки зрения придерживаются представители европейского неогумбольдтианства (Л. Вайсгербер, Г. Гольц, Г. Ипсен, П. Гартман и др.)* В американской этнолингвистике эта идея лежит в основе работы Э. Сепира «Язык»: «Люди живут не только в материальном мире и не только в мире социальном, как это принято думать: в значительной степени они все находятся во власти того конкретного языка, который стал средством выражения в данном обществе. Представление о том, что человек ориентируется во внешнем мире, по существу, без помощи языка и что язык является всего лишь случайным средством решения специфических задач мышления и коммуникации, - это всего лишь иллюзия. В действительности же “реальный мир” в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы... Миры, в которых живут различные общества, - это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками... Мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно так, а не иначе, главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества» . Наиболее яркое выражение эта идея получила в гипотезе лингвистической относительности Э. Сепира и его ученика Б. Уорфа.

Ее основные положения сводятся к следующему:

язык определяет характер (тип) мышления, сам его логический строй.

Так, говоря о соотношении грамматического строя языка и процесса логического мышления, Б. Уорф пишет: «Было установлено, что основа языковой системы любого языка (иными словами, грамматика) не есть просто инструмент для воспроизведения мыслей. Напротив, грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза. Формирование мыслей - это не независимый процесс, строго рациональный в старом смысле этого слова, но часть грамматики того или иного языка и различается у различных народов в одних случаях незначительно, в других - весьма существенно, так же как грамматический строй соответствующих народов» ;

характер познания действительности зависит от того, на каких языках мыслят познающие субъекты, так что при существенных различиях языков, которыми они пользуются, процесс их познавательной деятельности и его результаты также будут отличаться друг от друга существенным образом. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком, - пишет Б. Уорф. - Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы - участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного языкового коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка» ;

человеческое знание не имеет объективного, общезначимого характера. «Мы сталкиваемся, таким образом, с новым принципом относительности, - пишет он, - который гласит, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве, или, по крайней мере, при соотносительности языковых систем». Поэтому этот принцип формулируется как принцип лингвистической относительности , по аналогии с физической теорией относительности.

Гипотеза Э. Сепира - Б. Уорфа отрицает, таким образом, общечеловеческий характер мышления, т.е. наличие общего для всех людей логического строя мышления. Кроме того, сегментацию или расчленение мира в процессе абстрактного познания она ставит в полную зависимость от языка, что в целом неправомерно, так как расчленение действительности осуществляется па уровне чувственного познания, причем не только людьми, но и животными, не обладающими языком.

Гипотеза лингвистической относительности Э. Сепира - Б. Уорфа в своих основных положениях находит отклик и у представителей европейского неогумбольдтианства (Л. Вайсгербера, Г. Гольца, Г. Ипсена, II. Гартмана и др.). В соответствии с их взглядами, язык рассматривается как некий промежуточный мир между объективной действительностью и мышлением. Причем характер языка определяет тип мышления, поэтому мышление каждого народа имеет свои национальные черты и его развитие целиком определяется эволюцией национального языка.

Для Л. Вайсгербера язык есть «первичная действительность», и человек на самом деле познает не объективную действительность, существующую вне и независимо от него, а тот язык, носителем которого он является. Ни чувственное, ни рациональное познание человеком мира не дает, по его мнению, объективного знания о мире, так как человек находится «в плену» у языка. Поэтому каждый народ имеет свою специфическую «картину мира», характер которой определяется тем языком, носителем которого он является. В качестве иллюстрации он приводит следующий пример: в немецком языке существует слово Unkraut в значении ‘сорняк, сорная трава’, однако в реальной научной классификации растений такого вида нет, а есть Hahnefuss ‘лютик’, Gansedistel ‘чертополох’, т.е. это не факт действительности, а результат интерпретации этой действительности человеком.

Другое решение вопроса о соотношении языка ~ мышления ~ культуры связано с признанием независимости языка и мышления, так как содержательная сторона языковых единиц и грамматических категорий имеет внелогический характер. В противовес принципу лингвистической относительности Э. Сепира - Б. Уорфа выдвигается принцип лингвистической дополнительности (Г. А. Брутян), который формулируется следующим образом: «В процессе познания в связи с активной ролью языка и в силу его специфических особенностей возникает языковая картина мира. Она в целом и в главном совпадает с логическим отражением в сознании людей. Но при этом сохраняются периферийные участки в языковой картине мира, которые остаются за пределами логического отражения, и в качестве словесных образов вещей и лингвистических моделей отношения между ними варьируются от языка к языку в зависимости от специфических особенностей последних. Через вербальные образы и языковые модели происходит дополнительное видение мира; эти модели выступают как побочный источник познания, осмысления реальности и дополняют нашу общую картину знания, корректируют ее. Словесный образ сочетается с понятийным образом, лингвистическое моделирование мира с логическим, создавая предпосылки воспроизведения более полной и всесторонней картины окружающей действительности в сознании людей» .

В этой гипотезе также есть противоречия, главное из которых сводится к следующему: если языковая картина мира имеет внелогический характер, то возникает вопрос, как она может «в основном совпадать» с той картиной мира, которую человек получает в результате логического познания мира;

неясным также остается вопрос, используется ли язык в процессе логического отражения действительности и, если используется, то, как оно может осуществляться, если «содержательная сторона языковых единиц и грамматических категорий имеет внелогический характер».

Из этого понимания соотношения языка и мышления делается вывод о том, что язык определяет не только характер мышления, познавательной деятельности человека, но и тип, нормы культуры и в конечном счете структуру и развитие самого человеческого общества.

Именно такая точка зрения последовательно развивалась в работах Л. Вайсгербера, который полагал, что структура общества и его история полностью определяется языком и историей его развития. Противоречивое решение этого вопроса содержится и в работах Б. Уорфа. С одной стороны, он пишет о достаточно жесткой зависимости культуры от языка: «Что было первичным - норма языка или норма культуры? В основном они развивались вместе, постоянно влияя друг на друга. Но в этом содружестве природа языка является тем фактором, который ограничивает его свободу и гибкость и направляет его развитие по строго определенному пути. Это происходит потому, что язык является системой, а не просто комплексом норм. Структура большой системы поддается существенному изменению очень медленно, в то время как во многих других областях культуры изменения совершаются сравнительно быстро. Язык, таким образом, отражает массовое мышление; он реагирует на все изменения и нововведения, но реагирует слабо и медленно, тогда как в сознании производящих изменения это происходит моментально» . С другой стороны, он говорит о наличии между языком и культурой лишь определенного рода связей. «Между культурными нормами и языковыми моделями, - пишет он, - существуют связи, но не корреляции или прямые соответствия. В некоторых случаях «манеры речи» составляют неотъемлемую часть всей культуры, хотя это и нельзя считать общим законом, и существуют связи между применяемыми лингвистическими категориями, их отражением в поведении людей и теми разнообразными формами, которые принимает развитие культуры» .

Существует, однако, и более умеренная точка зрения (В. 3. Панфилов), согласно которой язык не пассивен, а активен по отношению к сознанию, однако эта активность не столь велика, чтобы язык мог «организовывать» сознание, определять его тип, структуру, «лепить» в нем свою модель мира. Как физически един человеческий род, так едино и сознание всех людей, а различные языки мира могут рассматриваться лишь как варианты единого языка человеческого рода.

Что касается вопроса соотношения языка, мышления и культуры, то, в соответствии с этой концепцией, все три категории, будучи явлениями социальными, связаны между собой. Однако «язык, оказывая некоторое, но отнюдь не решающее влияние на мышление, не может также коренным образом определять и характер материальной и духовной культуры общества, которая опосредована человеческим мышлением, представляющим собой, как и язык, продукт социального развития» .

Таким образом, современная наука «отвергает оба экстремальных решения - то, что язык целиком детерминирует мировоззрение, и то, что мировоззрение людей не зависит от языка» . Представители неогумбольдтиан- ства правы в том, что язык способен воздействовать на наше мышление и восприятие действительности. Однако это воздействие не имеет определяющего характера. Если бы это воздействие было жестко определяющим, то развитие мышления и соответственно развитие познания было бы невозможно.

В связи с этим гипотеза лингвистической относительности Э. Сепира - Б. Уорфа требует уточнения: в своей абсолютизации утверждения, что мышление и создаваемая в той или иной культуре картина мира всецело зависят от языка, она, по-видимому, неверна. Но в более смягченном варианте, в признании того, что язык оказывает влияние на наше мышление и наши представления о мире, она может быть приемлемой. При этом надо помнить, что «содержание наших мыслей и представлений определяется их предметом, а не языком. Если бы это было не так, то мы бы неправильно воспринимали условия, в которых живем, и не могли бы выжить в них. Мы способны ориентироваться и существовать в объективном мире лишь постольку, поскольку жизненный опыт постоянно заставляет нас исправлять ошибки нашего восприятия и мышления, когда они вступают в противоречие с ним. Мы способны развивать научные знания о мире лишь постольку, поскольку их истинность проверяется практикой, а не тем, соответствуют ли они нормам языка» . Так, например, кроме самого значения слова вода , любой человек знает, что это жидкость, необходимая для питья и в целом для жизни, что в ней можно варить пищу, стирать, мыться, плавать, но, плавая, в ней можно захлебнуться и утонуть и т.д.

Эти знания о предметах и реалиях внешнего мира приходят из практики, из опыта «рук и глаз». Это так называемый запас наглядно-опытных знаний, который формируется уже в детстве. Благодаря ему становится возможным общение разноязычных людей, например, баск, baso «лес, гора» и рус. лес и гора различны, но стоящие за этими разными понятиями наглядно-опытные знания леса и гор, в основном, едины, и эти знания и не дадут повода думать, что под ветром может шуметь и качаться baso «гора», а не baso «лес» .

В этом заключается универсальность человеческого мышления. «Она обеспечивается единой логико-понятийной базой мышления, имеющей надъязыковой характер» . Благодаря этой базе достигается взаимная пере- водимость языков. Язык лишь определенным образом организует знания человека об окружающем его мире. В этом проявляется его функция отражения действительности.

Все эти теоретические расхождения и противоречия во взглядах даже одного и того же ученого говорят о том, что вопрос о соотношении языка, мышления и культуры является чрезвычайно сложным.

Бесспорно, что между языком и реальным миром стоит человек - носитель языка и культуры, воспринимающий и классифицирующий мир по-своему (поэтому там, где русский человек видит два цвета - синий и голубой, англичанин видит лишь один - blue , хотя оба они смотрят на одну и ту же часть цветового спектра).

Бесспорно также, что ядро смысловой структуры языка составляет единая логико-понятийная база мышления, которая является универсальной и не зависит от национальных языков и культур. Ее универсальность порождена единством человеческой психики и ее способностью независимо от образа жизни отражать мир в сходных категориях.

Так, например, во всех языках говорящие различают субъект действия и его объект, предмет и признак, пространственные и временные отношения, положительную и отрицательную эмоционально-экспрессивную оценку и т.д. «Общность человеческой психологии, отраженная в языке, проявляется и в асимметрии положительных и отрицательных оценок. Лексика отрицательной оценки разнообразнее и богаче, чем лексика положительной оценки. Так, например, класс русских глаголов речи, выражающий одобрение, включает лишь несколько глаголов нейтральной оценки {хвалить, одобрять ), в значение другие глаголов, содержащих общую идею ‘хвалить’, входит дополнительный признак отрицательной оценки речевых действий того или иного лица (захваливать, превозносить, славословить, льстить и т.д.). В то же время группа глаголов с антонимическим значением ‘неодобрения’ содержит более 80 лексических единиц {ругать, порицать, осуждать, оскорблять, обличать, высмеивать, клеймить, критиковать и т.д.). Другим показателем асимметричности языка в выражении оценки является тот факт, что слова, которые на оценочной шкале занимают срединное положение, в самых разных языках имеют тенденцию сдвигаться к полюсу il ruioxo’ Средние способности, например, - это, скорее, не нормальные способности обычного человека, а способности, не достигающие определенного уровня... Примечательно также и то, что слова со значением ‘хорошо’ часто употребляются в значении ‘нормально’, что особенно проявляется в этикетных формулах: Как долетели ? - Хорошо » .

Наличие этой всеобщей универсальной базы мышления делает реальной возможность перевода с одного языка на другой и понимание друг друга носителями разных языков и разных культур. Однако детализация и конкретизация этой универсальной понятийной основы, обрастание ее словами со своими значениями в каждом языке происходит по-своему.

Особенно заметны различия между языками в лексике: в любом языке есть так называемая безэквивалентная лексика, т.е. слова, которые не переводятся на другие языки однословно. Однако ее доля в языке, как правило, не велика (в русском языке, например, она составляет не более 6-7%, ср. такие слова, как матрешка, самовар, гармошка, субботник, сглазить и т.д.).

В английском, немецком и французском языках имеется по два слова для обозначения руки и по два слова для обозначения ноги, тогда как в русском, по одному слову, ср.:

англ, hand/atm англ, foot/leg нем. hand/arm нем.fuss/hein франц. main/bras франц. pied/jambe рус. рука рус. нога

Поэтому ни немец, ни англичанин, ни француз не могут сказать: «я поранил руку». Им обязательно надо указать, какую часть руки они поранили. А вот когда речь идет о глазах, то тут на русском языке нельзя сказать «мне попала пылинка в глаза»: слово «глаза» во множественном числе обозначает оба глаза, а пылинка попасть в два глаза сразу не может. Ирландцы же говорят именно так - во множественном числе. Потому что для них оба глаза - это один предмет, который обозначается единственным числом (как «орган зрения»). Чтобы назвать один глаз, они говорят: «половина органа зрения» .

Отсутствие в языке соответствующих слов называют лакунами. Лакуны становятся заметны лишь при сопоставлении языков. Существование лакун в языках связано с различием в культурах, с так называемой несимметричностью мировидений, представленных в разных языковых картинах мира: иногда они появляются вследствие отсутствия тех или иных реалий (ср. рус. щи, валенки или матрешка), иногда же они вызваны тем, что в одной культуре различие между определенными объектами внешнего мира признаются более важными, чем в другой (например, двум английским словам «shore» (берег моря) и «bank» (берег реки) соответствует одно русское - «берег»).

Здесь в действие вступает принцип избирательности номинативного акта. Эта избирательность, с одной стороны, связана с различием природных и социально-экономических условий, в которых живут носители соответствующих языков, а с другой - с элементами прагматизма, поскольку «сознание не просто дублирует с помощью знаковых средств отражаемую реальность, а выделяет в ней значимые для субъекта признаки и свойства, конструирует их в идеальные обобщенные модели действительности» , т.е. объективный мир членится человеком с точки зрения категорий ценности. Селективность процесса номинации выявляет своеобразие восприятия и оценки человеком окружающего его мира, ибо уже сам выбор того или иного явления действительности в качестве объекта номинации свидетельствует о его значимости для носителей языка. «Приписывая предметам и явлениям окружающего мира те или иные объективно присущие им свойства, человек демонстрирует свое иебезразличие к этим свойствам» .

Сам процесс их «означивания » с помощью языковых средств предполагает измерение их значимости для носителя языка.

Принцип избирательности номинативного акта подчиняется главному регулятивному принципу культуры. Этот принцип пронизывает всю лексическую систему языка, оказывая влияние не только на восприятие предметов и явлений внешнего мира, но и на их интерпретацию. Именно он придает смысл и значение каждому языкотворческому акту, объединяет в одно единое целое лексико-семантические и тематические группы лексики, позволяя понять логическое основание их выделения в языке культуры.

В старославянском языке, например, таким регулятивным принципом был Бог. Именно этот регулятивный принцип Средневековья предопределял всю логическую структуру его культуры, оказав влияние на устройство такого базового концепта старославянского языка, как «человек» . Все существующее в Средневековье восходит к этому регулятивному принципу, включается в стройную иерархию и находится в гармоническом отношении с другими элементами космоса. Поэтому мир и все его части получали в старославянском языке нравственную окраску. Вот почему при характеристике духовного и социального средневекового человека чрезвычайно важное место занимают аксиологически окрашенные атрибуции человека в его отношении к Богу (ср., например, следующие слова: коговидьць ‘видящий бога’; когодюььць ‘человек, любящий бога’; когоносьць ‘человек, носящий в себе бога’; когоприк.иьць ‘держащий бога на руках’; когосвлрьникъ ‘богоборец’; когочтьць ‘набожный, благочестивый человек’; христопорьць ‘противник Христа’ коголждростьнъ ‘мудрый как бог’; зълочьстьнъ ‘безбожный человек’; неподокьнъ ‘безбожный, бесчестный, развратный’; Хоудьнъ ‘богохульствующий’ и т.д.). В современном русском языке этот принцип уже не работает, поэтому подобные имена отсутствуют.

Язык выполняет функцию коммуникации в сообществах людей. Одновременно с этим он создает образ мира, который обладает этнокультурным своеобразием. Язык - это динамическая система, претерпевающая изменения в результате речевой деятельности индивидов, которая осуществляется в историко-культурном пространстве и во времени. С одной стороны, язык - важнейшая форма и средство общения и познания, влияющая на эти процессы, а с другой стороны, это продукт культуры, выражающий ее специфику. Язык в тесном переплетении с процессами познания, общения во взаимодействии с культурой и человеком анализировали многие ученые. О громадном влиянии языка на образ мира размышлял еще Платон в диалоге «Кратил». В последующие эпохи язык неоднократно становился предметом анализа известных ученых и философов. Среди них - Р. Декарт, Г.В. Лейбниц, Т. Гоббс и Ж. Ламетри. Наиболее продуктивным для развития языкознания был XIX в., как впрочем и следующий XX в.

Одна из наиболее интересных концепций роли языка в культуре принадлежит немецкому ученому В. Гумбольдту. Он рассматривал язык как динамическую систему, которая представляет собой беспрерывную деятельность, стремящуюся превратить звуки в выражение мыслей. Гумбольдт отстаивал идею о взаимодействии особенностей языка и духовной культуры. Данному вопросу посвящена его работа «О различном строении человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» (1836-1839). В этом и в других своих исследованиях ученый отмечал существенную роль языка в становлении духа народа. Многие идеи Гумбольдта впоследствии были развиты в психологическом направлении в этнологии (культурной антропологии), в психолингвистике, а также в теории (гипотезе) лингвистической относительности Сэпира-Уорфа. Именно Гумбольдт высказал идею о конструирующей роли языка, которую впоследствии разрабатывали основатели теории лингвистической относительности. Он полагал, что «разные языки - это отнюдь не различные обозначения одной и той же вещи, а различное видение ее... Языки - это иероглифы, в которые человек заключает мир и свое воображение».

Когда упоминается фамилия Сэпир, то большинство сразу же вспоминает гипотезу (или теорию) лингвистической относительности Сэпира-Уорфа. Иногда творческое наследие Сэпира сводится лишь к обоснованию тезиса о лингвистической относительности. Нередко и сама гипотеза понимается довольно прямолинейно и обсуждается лишь вопрос о подтверждении/ отрицании положения о влиянии языка на нашу способность к познанию и выражению наших мыслей словами.

В действительности творчество Э. Сэпира в языкознании носит универсальный характер. Под влиянием своего учителя Ф. Боаса он посвятил свою жизнь сравнительному изучению языков. Он сочетал в себе талант полевика, неутомимого исследователя языков североамериканских индейцев и теоретика языкознания, анализировавшего значение лингвистики в системе наук, в частности ее взаимодействие с культурной антропологией. Сэпир в своих трудах органично сочетал исторический и логический подходы (синхронный и диахронный) как взаимодополняющие способы рассмотрения языка. Большое внимание он уделял типологии языков. С полным правом Сэпира можно считать основателем этнолингвистики и этнопсихолингвистики. Речь и язык занимали центральное место в его сравнительных исследованиях культуры, поэтому естественно возникал вопрос о роли языка в общении и мировидении в целом.

Предмет анализа Сэпира - живой язык в единстве его формы и содержания. Разнообразие фактических данных, полученных в эмпирических исследованиях, многофункциональность языка доказывают, что он - одно из проявлений специфичности культур. «Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают». О том, как думают в различных культурах, можно судить по устной и письменной речи, выраженной языком определенного народа. Несмотря на огромное разнообразие языков, они все обладают, по мнению Сэпира, универсальным качеством: «Внутреннее содержание всех языков одно и то же - интуитивное знание опыта. Только внешняя их форма разнообразна до бесконечности, ибо эта форма, которую мы называем морфологией языка, не что иное, как коллективное искусство мышления, искусство, свободное от несущественных особенностей индивидуальных чувств».

Язык, по Сэпиру, - продукт коллективных взаимодействий, и он «в основе своей есть система фонетических символов для выражения поддающихся передаче мыслей и чувств». Речь же «как деятельность есть чудесное слияние двух организующих систем - символической и экспрессивной; ни одна из них не смогла бы достичь нынешнего совершенства без воздействия другой». Из таких четких и ясных определений легко сделать выводы о сути языка и членораздельной речи. Согласно Сэпиру, язык есть продукт общности людей, который передает их мысли и чувства, а речь - деятельность индивидов в единстве символически-рационального и эмоционально-выразительного аспектов. Таким образом, в процессе общения с помощью языка-речи передаются мысли, идеи в словесной и в чувственной формах. Сэпир затрудняется установить все функции языка, «так как он настолько глубоко коренится во всем человеческом поведении, что остается очень немногое в функциональной стороне нашей сознательной деятельности, где язык не принимал бы участия».

Особо Сэпир выделял значение языка в передаче знаний, навыков, стереотипов поведения от поколения к поколению в процессе социализации (энкультурации). Кроме того, он полагает, что «обычная речь выступает в качестве своеобразного потенциального символа социальной солидарности всех говорящих на данном языке». Одновременно Сэпир подмечал одну интересную особенность функционирования языка как «саморазвивающейся» системы в относительно замкнутых сообществах людей. Эта особенность реализуется в группах людей, связанных общими интересами. (Группой могут быть ученики школы, люди одной профессии, представители преступного мира больших городов и т. д.) Язык сообщества отличается применением придуманных его членами слов и выражений, особой расстановкой ударений и т. д. «Тот или иной сленг обнаруживает принадлежность говорящего к неорганизованной, но тем не менее психологически реальной группе». Такие инновации в языке есть явный показатель спонтанных изменений в социальном взаимодействии относительно самостоятельных групп людей, признак модификации их микрокультуры.

Э. Сэпир обращает внимание на психологические отличия при сравнении различных типов языков. Это может быть связано с различным статусом структурных элементов языка, а может выражаться в особенностях речевого поведения в диалоге. Сэпир даже выделяет речь (точнее, речевое поведение) как черту личности. Такие различия могут корениться как в самом языке, так и в обычаях, нормах, определенных культурой. На основе замеченных различий Сэпир выдвинул предположение о том, что «языки являются по существу культурными хранилищами обширных и самодостаточных сетей психологических процессов, которые нам еще предстоит точно определить».

К психологическим особенностям языка и речи Сэпир обращался неоднократно. Он показал общее влияние особенностей языка на познание, мышление, мировидение. Среди таких особенностей - специфическое воздействие структурных различий в языке, например префиксального/суффиксального способов построения словоформы. «Мне представляется, - отмечал Э. Сэпир, -что есть психологически довольно существенное различие между языком, наперед устанавливающим формальный статус корневого элемента, еще до того как он назван... и таким языком, который начинает с конкретного ядра слова, а статус этого ядра определяет рядом последующих ограничений, каждое из которых урезывает в некоторой степени то общее, что предшествует. Сущность первого метода таит в себе нечто как бы диаграммное или архитектурное, второй же есть метод доказывания задним числом».

Значительное внимание американский лингвист уделял вариативности таких элементов языковой формы, как голос, голосовая динамика, включающая интонацию, ритм, плавность речи, темп, силу звука. Все эти особенности речи, по мнению Сэпира, в речевом поведении проявляются как черты личности.

Э. Сэпир сформулировал положение о том, что язык - это «путеводитель в социальной действительности», что он является инструментом познания. В целом теорию Сэпира можно рассматривать в качестве мягкого варианта принципа лингвистической относительности. Но данный принцип существует у Сэпира в контексте довольно многомерной теории языкознания и ориентирован на размышления о языке как о многовариантном способе понимания мира, определенном итоге конкретного исследования разнообразия языка и его влияния на познание и ощущение окружающего мира.

Лингвистическая относительность - это своеобразный интегральный подход к познанию сетей «психологических процессов», наряду с конкретным изучением саморазвития сленга, дающего чувство психологической реальности группе, воздействия речи на черты личности и влияния типа языка на познание. Люди не только существуют в «материальном» и «социальном» измерениях, но и «находятся во власти того конкретного языка, который стал средством выражения в данном обществе. Представления о том, что человек ориентируется во внешнем мире, по существу, без помощи языка и что язык является всего лишь случайным средством решения специфических задач мышления и коммуникации, - это всего лишь иллюзия... В действительности "реальный мир" в значительной степени неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы».

Раскрывая содержание принципа лингвистической относительности, Сэпир не только утверждал различия в познании, видении мира в связи с разнообразием языков, но и пытался обобщить значение роли языка и обосновать в связи с этим необходимость междисциплинарного познания данного феномена как целого и будущего познания его «психологических сетей». Таким образом, речь идет не просто о констатации лингвистической относительности, а о необходимости всесторонне исследовать язык, в том числе и в этом направлении. Если это выразить в более обобщенной форме, то можно констатировать, что Сэпир настаивал на специфическом изучении влияния культуры (с акцентом на язык) на познавательные процессы и другие взаимодействия личности с внешним миром (или как язык и речь участвуют в функционировании и воспроизводстве культуры и личности).

Обосновывая свою гипотезу лингвистической относительности, Сэпир делает акцент на необходимости междисциплинарного исследования круга вопросов, касающихся роли языка в конструировании реального мира. Он отмечал, что «язык доказывает свою полезность как инструмент познания в науках о человеке и в свою очередь нуждается в этих науках, позволяющих пролить свет на его суть». В первую очередь Сэпир имел в виду социологию, психологию, культурную антропологию и философию. Ждал он и помощи естественных наук, но не бездумного применения неких математических методов.

К сожалению, многие идеи (особенно интегративный подход) Сэпира не разрабатывались в XX в., наука которого погрязла в бессмысленной специализации. Автор предисловия к «Избранным трудам по языкознанию и культурологии», А.Е. Кибрик, писал, что в Сэпире «поражает способность охватить явление целиком, сохранив для него живые связи, не обеднив и не извратив его. И при этом не скользить по внешней поверхности явления, а проникать в самые сокровенные его глубины, десятикратно усиливая рациональное знание могучей интуицией. <...> Испив из освежающего родника многомерной сэпировской мысли, лишний раз убеждаешься в порочности тех перегородок, усердным расставлением которых прославилась наука XX в., и укрепляешься в вере, что когда-нибудь эти перегородки падут».

Теоретические положения, разработанные Сэпиром в языкознании, позволяют оценить роль вербальной коммуникации для человеческих сообществ. Язык является сложнейшей системой, которая способствует выражению внутренних размышлений и ощущений в словесной форме. Это происходит в процессе особой деятельности - членораздельной речи, объединяющей рационально-смысловые и образно-экспрессивные аспекты общения человека. Язык есть продукт коллективного взаимодействия в процессе коммуникации. Язык и членораздельная речь являются важнейшими способами коммуникации человека, играющими определяющую роль в социализации (энкультурации), а также в развитии биологических систем организма. Язык усиливает чувство солидарности, сообщности и придает психологическую реальность группе. Язык как саморазвивающаяся динамическая система интегрально воздействует на познание индивида и мировидение общности. Сэпир полагал, что язык находится во взаимодействии с культурой, отражая специфику последней, что проявляется в общении. Особенности языка имеют существенное значение в специфике стилей общения, мышления и тем самым они в определенной степени определяют тип культуры, тип коммуникации.

Принцип же лингвистической относительности, впоследствии более жестко и прямолинейно сформулированный Б. Уорфом, последователем и учеником Сэпира, нуждается в дополнительных комментариях. Гипотеза, или даже теория лингвистической относительности, Сэпира-Уорфа вызывала и до сих пор вызывает споры и дискуссии. Для Уорфа положения, связанные с ролью языка в обществе, имеют автономное значение и существуют вне контекста довольно сложных взаимоотношений между различными аспектами познания языка, членораздельной речи, речевого поведения и др. Идеи, сформулированные Гумбольдтом и развитые Сэпиром в качестве обобщенного подхода к роли языка, Уорф довел до радикальных, крайних формулировок, превративших язык (точнее, его строй, грамматику) в некий абсолют, существующий вне связи с деятельностью человека и функционированием культуры. В основе позиции Уорфа лежит категорическое утверждение об определяющей роли грамматики (у Сэпира это - предмет дальнейших исследований). Уорф выдвинул положение о том, «что грамматика не есть просто инструмент для воспроизведения мыслей. Напротив, грамматика сама формулирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума, средством анализа его впечатлений и синтеза». Для Сэпира же язык - путеводитель, «инструмент познания», закономерный, а не случайный феномен, на основе которого строятся взаимодействия людей в «реальном мире» общности. Действенность языка-речи обусловлена теснейшими связями с культурой и личностью. Б. Уорф схематизировал процесс познания, подчиняя его грамматике: «Формирование мыслей -это не независимый процесс, строго рациональный в старом смысле этого слова, но часть грамматики того или иного языка...<...> Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; наоборот, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит языковой системой, хранящейся в нашем сознании»17. В этих формулировках чувствуется влияние тенденций в лингвистике, появившихся после исследований Сэпира, которые не вписывались в его концепцию. В основной работе Б. Уорфа «Язык, мышление и реальность», опубликованной в 1956 г., отразились иные, нежели у Сэпира, подходы к языкознанию. Речь идет об абсолютизации роли языка, превращении его в независимый абсолют, и эмпирическом подходе к доказательству путем перечисления примеров. Дискуссия о достоверности формулировок Уорфа была в основном обсуждением истинности/ложности фактов, которые он использовал. (Последние не всегда были точны.) Аргументация Уорфа носит упрощенный характер демонстрации примерами. У Сэпира же воздействие языка связано с типами языков и культур.

Б. Уорф, как и его оппоненты, не утруждал себя типологиями и тонкостями речевого поведения. Сторонники теории лингвистической относительности отыскивали примеры, подтверждавшие ее, противники опровергали их. Так продолжалось на протяжении всего XX в. Дискуссия о лингвистической относительности, хотя и с меньшей интенсивностью, продолжается и в XXI в. в кросскультурной психологии. Несмотря на многие недостатки позиции Уорфа, доказать неправомерность его подхода можно, лишь опровергнув тезис о связи и влиянии языка на личность и взаимообусловленность культуры и языка. В определенном смысле можно опровергнуть идеи Уорфа, доказав отсутствие воздействия культуры (языка, членораздельной речи) на людей как внешнего явления, достояния общности, а не индивида.

Говоря о вербальной коммуникации, нельзя обойти вниманием направление, в котором язык рассматривается как формальная система, существующая независимо от человека и культуры. В отличие от историко-культурного подхода, язык здесь - статичная система, подобная математическим построениям. Основателем такого взгляда на язык был Р. Декарт. Именно он поставил перед собой задачу создания языка как исчисления, т. е. языка, который упорядочил бы процессы человеческого мышления. Декарт высказал это положение в 1629 г. Спустя более 30 лет, в 1666 г., Г.В. Лейбниц сформулировал идею «пазиграфии», или искусства понимания, при помощи общих письменных знаков для всех народов на земле. Основную цель данного подхода к языку его основатели видели в улучшении коммуникации, понимания представителями различных народов друг друга. Эту же цель преследовал и Р. Декарт, обращаясь к лингвопроектированию, т. е. созданию языка (или языков), более ясно и четко выражающего мысли человека по сравнению с естественными языками, в которых присутствуют двусмысленность и многозначность. Способ преодоления непонимания основатели такого подхода видели в улучшении естественного языка, совершенствовании его логической структуры и создании языка-исчисления, а также новых языков, которые бы могли осуществлять функцию общечеловеческого общения и обеспечивать понимание между людьми.

Такой формальный подход существенно отличался и от идей Платона, и от точки зрения И. Канта. Последний полагал, что улучшить общение между народами возможно лишь на основе понимания содержания их культур и истории отдельных общностей людей. Не соответствовал формальный подход и положениям Э. Сэпира, который считал, что общечеловеческим языком станут несколько естественных языков. В настоящее время можно утверждать, что идея Р. Декарта о создании нового языка, который бы облегчил общение народов, недостижима. Был создан ряд искусственных языков (идо, эсперанто интерлингва, нео), но они не стали «живыми» языками общения. Вместе с тем попытки улучшить язык формально-логическим способом, предпринятые от Декарта до Витгенштейна, дали интересные результаты. Среди них - рождение символической (математической) логики, появление утонченной теории познания неопозитивистов, которая в конечном счете привела к созданию языков программирования, т. е. дала возможность общаться с компьютером.

Однако в лингвистике формальный подход к языку стал не средством, а самоцелью. В рамках структурного подхода решались внутренние задачи данной дисциплины. Более же продуктивным направлением в разработке языка-исчисления были логико-математические исследования. Кратко охарактеризуем некоторые этапы исследования языка как формальной системы.

Идеи Р. Декарта, идеи создания нового языка получили продолжение в трактате А. Арно и Б. Лансело «Всеобщая и рациональная грамматика» (1660), известном также как «Грамматика Пор-Рояля». Последующую и более продуктивную реализацию идея организации «более ясного» языка получила в трактате А. Арно и П. Николя «Логика и искусство мыслить» (или «Логика Пор-Рояля», 1662). Все достижения, связанные с созданием формализованного математического языка, лежат вне плоскости достаточно схоластических построений структуралистов, которые решали свои внутренние задачи (это касается и Ф. Соссюра, и пражской, и датской школ). Не надо забывать, что продуктивные решения в области языка исчислений были найдены раньше появления структурализма в лингвистике. Достижения «Логики Пор-Рояля» получили дальнейшее развитие лишь спустя почти 200 лет в работах английского математика Дж. Буля «Математический анализ логики» (1847), «Логическое исчисление» (1848), «Исследование закономерностей мысли» (1854), а также в трудах американского ученого Ч.С. Пирса.

В дальнейшем идея создания языка исчисления получила развитие в теоретических построениях неопозитивизма и разнообразных конкретных формах формализованных языков в рамках символической (математической) логики. Это в свою очередь привело к переходу от кодирования на ЭВМ к разработке языков программирования. Из совокупности программ возникли различные операционные системы, среди них известная всем Windows. Самое существенное отличие формализованных языков от структурного подхода в лингвистике состоит в том, что в них основа исчисления - слово (понятие), а не более дробные по отношению к слову единицы (как у структуралистов).

Ф. Соссюр, объединив положения О. Конта (статика, динамика), Э. Дюркгейма (язык-речь), а также А. Арно и Б. Лансело, создал весьма сложную для понимания теорию языка, основной особенностью которой было рассмотрение последнего как формальной системы, независимой от человека. Ф. Соссюр использовал для построения своей теории более низшие, чем слово, иерархические уровни. Тем самым он положил начало структурной лингвистике. Особый интерес в его теории представляет проблема ценностей знака. «В центре концепции Соссюра лежит теория ценностей (значимости) лингвистического знака, восходящая к учению о меновой стоимости в политической экономии». Соссюр пишет об этом следующим образом: «Ценность (в наибольшей степени и в любой момент) является синонимом члена, входящего в систему (исходных членов), и точно так же она в столь же большой степени является синонимом предмета, на который ее можно обменять».

Очень высоко оценил структурный подход Ф. Соссюра К.К. Леви-Строс: «Вся природа - по Соссюру, на том основании, что передача наследственной информации в клетке подчиняется законам, вскрытым в "Курсе общей лингвистики"». Аналогичные идеи высказывал Н.Я. Марр. Согласно его учению все слова всех языков мира можно свести к четырем лексическим элементам: САЛ, ВЕР, ЙОН и РОШ. Леви-Строс, как и Соссюр, ратовал за изучение языка, который он отождествлял с культурой в целом, математическими методами. Он возлагал большие, но увы, несбывшиеся надежды, на революционные, по его мнению, открытия комбинаторики (раздел теории вероятностей) и теории информации в разрешении этнологических проблем. И в этом могла бы помочь общая теория знаковых систем, частью которой должна быть этнология.

Самое парадоксальное в проблеме разработки языка как исчисления состоит в том, что практически важную задачу создания формальных систем выполнили одни ученые, а методологию и даже философию «исчисляющего» мира и человека использовали другие. При этом «методология исчисляющего мира» совершенно не связана с действительно реальным революционным прорывом - созданием языков программирования.

Итак, исследование языка как формальной системы не привело к созданию метаязыка, облегчившего общение народов. Логико-математические исследования в конечном счете привели к созданию базы для разработки формальных языков программирования - средства общения с ЭВМ. В связи с этим существенным представляется вопрос: как понимают язык-речь сторонники структурализма или что есть коммуникация согласно этой доктрине? С точки зрения Леви-Строса, все проблемы языка и культуры можно решить с помощью неких математических методов. По отношению к коммуникации это означает обмен словами. Независимость языка в теории Леви-Строса очень близка к абсолютизации роли грамматики Б. Уорфа. И для Леви-Строса, и для Уорфа язык выступает в качестве абсолюта, вне времени и пространства, и управляет всеми людьми. Леви-Строс к этой абсолютизации добавляет связь с бессознательными структурами. В результате символическое у Леви-Строса, т. е. язык и обмен (сделка, соглашение), имеет своим источником бессознательные структуры и доминирует над всеми остальными сферами бытия человека. При этом у Леви-Строса символическое порождает само себя. Положение Леви-Строса «мифы придумывают друг друга» - наилучшая иллюстрация такого самопорождения. Человеку же отводится пассивная роль в функционировании уже сложившихся структур, ибо не индивид придает смысл структуре, в которой он живет, а сама структура определяет смысл его жизни.

Вполне возможно, в абсолютизации символического языка на Леви-Строса сильно повлиял основатель структурного психоанализа Ж. Лакан, считавший, что символическое несводимо к человеческому опыту и к историческим или физическим факторам. Именно Лакан заявил: «Мы являемся существами не говорящими, а говоримыми, не мыслящими, а мыслимыми». Лакану также принадлежат оригинальная аналогия строения бессознательного и языка («бессознательное структурировано как язык») и весьма тонкий анализ коммуникации с пациентом во время сеанса психотерапии. Он полагал, что «сама Эдипова ситуация заложена в человеческом языке...»21. В понимании роли языка как некоторого независимого абсолюта позиция Лакана близка к радикальным формулировкам Уорфа. Немаловажным моментом является то, что Уорф, так же как и Леви-Строс, считал, что язык (и соответственно коммуникация) есть следствие соглашения (сделки) между людьми.

Какие же выводы можно сделать из исследований языка как формальной системы, или структуры, относительно понимания коммуникации? Первое: язык - это некая независимая от человека и культуры система, которую люди используют в результате соглашения (сделки) как средство коммуникации.

Второе: язык есть некая формальная абсолютная система, в определенном смысле господствующая над человеком. При этом «символическое» (язык) реальнее действительности и само себя порождает. Третье: символическое (язык) тесно взаимодействует с бессознательным, которое может быть интерпретировано как генетическая врожденная основа языка. Отсюда можно сделать вывод об индивидуально-генетической детерминации языка и речи. Основным значением коммуникации для структуралистов является рассмотрение ее как результата соглашения (сделки). К подобной характеристике коммуникации вполне применимы слова У. Джеймса: «Мы торгуем истинами друг с другом». Они будут справедливы для квалификации коммуникации структуралистами. Необходимо лишь «истины» заменить на «слова».

Слово “культура” происходит от латинского слова colere, что означает культивировать, или возделывать почву. В средние века это слово стало обозначать прогрессивный метод возделывания зерновых, таким образом возник термин agriculture или искусство земледелия. Но в XVIII и XIX вв. его стали употреблять и по отношению к людям, следовательно, если человек отличался изяществом манер и начитанностью, его считали “культурным”. Тогда этот термин применялся главным образом к аристократам, чтобы отделить их от “некультурного” простого народа. В немецком языке слово Kultur означало высокий уровень цивилизации. Применительно к нашей сегодняшней жизни можно сказать, что совокупность материальных и духовных ценностей, а также способов их созидания, умение использовать их для прогресса человечества, передавать от поколения к поколению и составляют культуру.

Язык - явление социальное. Им нельзя овладеть вне социального взаимодействия, т.е. без общения с другими людьми. Хотя процесс социализации в значительной мере основан на имитации жестов - кивков, манеры улыбаться и хмуриться, - язык служит основным средством передачи культуры.

Целью работы является рассмотреть язык кок основу культуры.

1. Язык как основа культуры

В теориях культуры всегда важное место отводилось языку. Язык можно определить как систему коммуникации, осуществляемую с помощью звуков и символов, значения которых условны, но имеют определенную структуру.

Культура - цемент здания общественной жизни. И не только потому, что она передается от одного человека к другому в процессе социализации и контактов с другими культурами, но также и потому, что формирует у людей чувство принадлежности к определенной группе. По всей видимости, члены одной культурной группы в большей мере испытывают взаимопонимание, доверяют и сочувствуют друг другу, чем посторонним. Их общие чувства отражены в сленге и жаргоне, в любимых блюдах, моде и других аспектах культуры.

Культура не только укрепляет солидарность между людьми, но и является причиной конфликтов внутри групп и между ними. Это можно проиллюстрировать на примере языка, главного элемента культуры. С одной стороны, возможность общения способствует сплочению членов социальной группы. Общий язык объединяет людей. С другой стороны, общий язык исключает тех, кто не говорит на этом языке или говорит на нем несколько иначе. В Великобритании представители различных общественных классов употребляют несколько отличающиеся формы английского языка. Хотя все владеют “английским языком”, некоторые группы употребляют “ более правильный” английский, чем другие. В Америке имеется буквально тысяча и одна разновидностей английского языка. Кроме того, социальные группы отличаются друг от друга своеобразием жестикуляции, стиля одежды и культурных ценностей. Все это может стать причиной конфликтов между группами.

По мнению антропологов, культура состоит из четырех элементов.

1. Понятия (концепты). Они содержатся главным образом в языке. Благодаря ним становиться возможным упорядочить опыт людей. Например, мы воспринимаем форму, цвет и вкус предметов окружающего мира, но в разных культурах мир организован по-разному.

В языке жителей Тробриандских островов одно слово обозначает шесть различных родственников: отца, брата отца, сына сестры отца, сына сестры матери отца, сына дочери сестры отца, сына сына брата отца отца и сына сына сестры отца отца. В английском языке даже отсутствуют слова, обозначающие четырех последних родственников.

Это различие между двумя языками объясняется тем, что для жителей Тробриандских островов необходимо слово, охватывающее всех родственников, к которым принято относиться особым почтением. В английском и американском обществах сложилась менее сложная система родственных связей, поэтому у англичан нет необходимости в словах, обозначающих таких дальних родственников.

Таким образом, изучение слов языка позволяет человеку ориентироваться в окружающем его мире.

2. Отношения. Культуры не только выделяют те или иные части мира с помощью понятий, но также выявляют, как эти составные части связаны между собой - в пространстве и времени, по значению (например, черное противоположно белому), на основе причинной обусловленности (“пожалеть розгу - испортить ребенка”). В нашем языке имеются слова, обозначающие землю и солнце, и мы уверены, что земля вращается вокруг солнца. Но до Коперника люди верили, что дело обстоит наоборот. Культуры часто по-разному истолковывают взаимосвязи.

Каждая культура формирует определенные представления о взаимосвязях между понятиями, относящимися к сфере реального мира и к сфере сверхъестественного.

3. Ценности. Ценности - это общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться. Они составляют основу нравственных принципов.

Разные культуры могут отдавать предпочтение разным ценностям (героизму на поле боя, художественному творчеству, аскетизму), и каждый общественный строй устанавливает, что является ценностью, а что не является.

4. Правила. Эти элементы (в том числе и нормы) регулируют поведение людей в соответствии с ценностями определенной культуры. Например, наша законодательная система включает множество законов, запрещающих убивать, ранить других людей или угрожать им. Эти законы отражают, насколько высоко мы ценим жизнь и благосостояние личности. Точно так же у нас существуют десятки законов, запрещающих кражу с взломом, присвоение чужого имущества, порчу собственности и пр. В них отражено наше стремление к защите личной собственности.

Ценности не только сами нуждаются в обосновании, но и, в свою очередь, сами могут служить обоснованием. Они обосновывают нормы или стандарты, реализующиеся в ходе взаимодействия между людьми.

Нормы могут представлять собой стандарты поведения. Но почему люди склонны подчиняться им, даже если это не соответствует их интересам? Во время сдачи экзамена студент мог бы списать ответ у соседа, но боится получить плохую отметку. Это один из нескольких потенциально сдерживаемых факторов. Социальные поощрения (например, уважение) стимулируют соблюдение нормы, требующей от студентов честности. Социальные наказания или поощрения, способствующие соблюдению норм, называются санкциями. Наказания, сдерживающие людей от определенных поступков, называются негативными санкциями. К ним относятся штраф, тюремное заключение, выговор и др. Позитивными санкциями (например, денежное вознаграждение, наделение властью, высокий престиж) называют поощрения за соблюдение норм.

Культура - это неотъемлемая часть человеческой жизни. Культура организует человеческую жизнь. В жизни людей культура в значительной мере осуществляет ту же функцию, которую в жизни животных выполняет генетически запрограммированное поведение.

Язык - явление социальное. Им нельзя овладеть вне социального взаимодействия, т. е. без общения с другими людьми. Хотя процесс социализации в значительной мере основан на имитации жестов - кивков, манеры улыбаться и хмуриться, - язык служит основным средством передачи культуры. Другой его важной чертой является то, что на родном языке практически невозможно разучиться говорить, если его основной словарный запас, правила речи и структуры усвоены в возрасте восьми или десяти лет, хотя многие другие аспекты опыта человека могут быть полностью забыты. Это свидетельствует о высокой степени приспособляемости языка к потребностям человека; без него общение между людьми осуществлялось бы значительно примитивнее.

Язык включает правила. Известно, что существует правильная и неправильная речь. В языке имеется множество подразумеваемых и формальных правил, определяющих способы сочетания слов для выражения нужного смысла. Грамматикой называется система общепринятых правил, на основе которых используется и развивается стандартный язык. Вместе с тем часто наблюдаются отклонения от грамматических правил, связанные с особенностями различных диалектов и жизненных ситуаций.

Язык участвует также в процессе приобретения у организации опыта людей. Антрополог Бенджамин Л. Уорф показал, что многие понятия кажутся нам «само собой разумеющимися» только потому, что они укоренились в нашем языке. «Язык делит природу на части, формирует понятия о них и придает им значения главным образом потому, что мы пришли к соглашению организовать их именно таким образом. Это соглашение… закодировано в моделях нашего языка». Оно обнаруживается особенно явственно при сравнительном анализе языков. Например, цвета и родственные отношения в различных языках обозначаются по-разному. Иногда в одном языке имеется слово, которое полностью отсутствует в другом.

При употреблении языка требуется соблюдение его основных грамматических правил. Язык организует опыт людей. Поэтому, как и вся культура в целом, он вырабатывает общепринятые значения. Коммуникация возможна лишь при наличии значений, которые принимаются, используются ее участниками и понятны им. В самом деле, наше общение между собой в повседневной жизни во многом обусловлено нашей уверенностью, что мы понимаем друг друга.

Трагедия умственных расстройств типа шизофрении состоит прежде всего в том, что больные не могут общаться с другими людьми и оказываются оторванными от общества.

Общий язык также поддерживает сплоченность общества. Он помогает людям координировать свои действия благодаря убеждению или осуждению друг друга. Кроме того, между людьми, говорящими на одном языке, почти автоматически возникают взаимопонимание и сочувствие. В языке находят отражение общие знания людей о традициях, сложившихся в обществе, и текущих событиях. Короче говоря, он способствует формированию чувства группового единства, групповой идентичности. Руководители развивающихся стран, где существуют племенные диалекты, стремятся к тому, чтобы был принят единый национальный язык, чтобы он распространялся среди групп, не говорящих на нем, понимая значение данного фактора для сплочения всей нации и борьбы с племенной разобщенностью.

Хотя язык является могучей объединяющей силой, в то же время он способен и разобщать людей. Группа, использующая данный язык, считает всех, говорящих на нем, своими, а людей, говорящих на других языках или диалектах, - чужими.

Язык - главный символ антагонизма между англичанами и французами, проживающими в Канаде. Борьба между сторонниками и противниками системы преподавания на двух языках (английском и испанском) в некоторых районах США свидетельствует, что язык может быть важной политической проблемой.

Язык – наиболее глубокая всеопределяющая структура во всякой национальной культуре. По утверждению Вильгельма фон Гумбольдта, «…язык всеми тончайшими фибрами своих корней связан с народным духом», это его внутренняя поэтическая энергия. Язык - универсальное хранилище национального самосознания, свойств характера в грамматических категориях. Есть языки с преимущественно глагольным (динамическим) изображением действительности, а есть – с именным (статическим) обозначением понятий. Этот последний тип языка характерен для становления индийской и греческой культур и соответственно для развития поздней европейской логики.

Культуры различаются (типологизируются) и в некоторых других отношениях. Например, по антропологической концепции К. Леви-Строса, есть культуры «холодные», воспроизводящие одни и те же тексты и тяготеющие к замене истории мифом, и есть культуры «горячие», имеющие тенденцию к постоянному созданию новшеств, новых текстов и хотя бы частичной замене мифа реальной историей. С. С. Аверинцев объясняет это следующим образом: «Есть культуры более закрытые. Это связано с языком. Например, французская. На французский язык толком чужих, иноязычных стихов не переведёшь. Французская фоника очень своевольная, поэтому если иноязычные имена попадают во французский язык, то изменяются до неузнаваемости». А для русского языка характерно стремление сохранить фонетический облик иноязычного имени, слова (и в этом отношении нам ближе немецкая культура).

Остроумно говорил об этой специфике русского языка С. С. Аверинцев: «Возьмём имя основателя христианской религии: итальянец скажет «Джезу», француз – «Жезю», англичанин – «Джизас» - и горя мало. Древнерусский человек говорил «Исус», что уже очень близко к форме греческого текста Нового Завета. Но и этого мало, следует реформа Никона – раз грек произносит два гласных звука, надо и русским говорить «Иисус». (Действительно, это было одним из пунктов раскола)».

Эта особая бережность, особое внимание к фонетическому облику иноязычного имени есть одно из свойств нашей самобытности, российской национальной психологии. Одна из устойчивых черт русской культуры – авторитет слова. Как писал Ю. М. Лотман: «Это привело к совершенно неизвестному в Европе авторитету словесного искусства - литературы». Утверждение, что поэт – пророк истины, а поэзия – язык богов, в России XVIII-XIX веков воспринималось буквально. В самом деле, для русского менталитета является центральной, фундаментальной такая особенность, как «тотальная словесность», специфическое «лингвистическое чутьё», поэтому русская культура - это всегда особое лингвокультурное пространство, в котором любые макро- и микродинамические изменения характеризуются тесной связью глобальных социально-культурных процессов и языка. Всякий момент русской культурной истории имеет соответствующее вербальное оформление, отражающее основные черты его мироощущения и миропонимания.

Концепция о том, что восприятие мира детерминировано (обусловлено) именно языком (т. е. язык задаёт видение мира), известна в науке как концепция Э. Сепира - Б. Уорфа («теория языковой относительности»), довольно долго рассматриваемая отечественными лингвистами как теория «языкового шовинизма».

Язык - это важнейший элемент человеческого общения и взаимосвязи, развития. Именно речь позволяет человечеству развиваться и эволюционировать. «Язык - необходимое условие существования и развития человеческого общества и, являясь элементом духовной культуры, язык, как и все другие общественные явления, немыслим в отрыве от материальности» Реформаторский А. А. Введения в языковедение, М. аспект пресс, 2006, с 42., получается, что язык - это элемент культуры общества, неотъемлемая часть культуры. Само понятие культуры очень многозначительно. По мнению немецкого философа И.Г. Гердера, культура становиться необходимым атрибутом всех народов, независимо от того, какое место они занимают во всемирной истории. При этом слово «культура» многозначно во всех европейских языках.

У каждой нации и народа есть своя история, своя культура, которая формировалась веками или даже тысячелетиями, и главная уникальность каждой нации состоит именно в ее языке. Ничто иное как язык, не отражает все особенности и тонкости того или иного народа, как язык. Язык, прежде всего, отражает мышление человека. У кавждого государства есть совй национальный язык, а то и два. Под словом «культура» подразумевается чаще всего уровень развития человечества и в данном случае является синонимом термину «цивилизация», так же «культура» может означать степень духовного развития человека и уровень его воспитания, образования, просвещенности. Если говорить о культуре народа, то имеются ввиду народные обычаи и традиции, особенности быта и т.д. Соотношение языка и культуры -- вопрос сложный и многоаспектный

«В принятом в этнологии языке очень часто понимается вся та небольшая общность, которая составляет данный этнос, и здесь культура охватывает все проявления социальной жизнедеятельности, без разделения на сферы хозяйства, политики, социальных отношений и культуры. Таким образом, здесь под культурой понимается общество в целом, а сам термин употребляется в значении, сходном с термином «общество». В результате долгого выяснения отношений между специалистами по культурной и социальной антропологии принято относить к «обществу» ту группу людей, которая живет и действует совместно, вступая в определенные отношения, а к культуре - их образ жизни, формы деятельности, как материальной, так и духовной» Ерасов Б. С., Социальная культурология. М.: Аспект пресс - 2000. С 18. Но разделить эти два понятия полностью - невозможно.

Определений термина культуры насчитывается более сотни, так как понятие культуры различно и многообразно. Рассмотрим основные из них.

Культура -- это духовный компонент человеческой деятельности как составная часть и условие всей системы деятельности, обеспечивающей различные стороны жизни человека и человеческого общества.. Это означает, что культура «вездесуща», но вместе с тем в каждом конкретном виде деятельности она представляет лишь ее собственно духовную сторону -- во всем разнообразии социально значимых проявлений.

Вместе с тем культура -- это также процесс и результат духовного производства, что и делает ее существенной частью совокупного общественного производства и социальной регуляции наряду с экономикой, политикой и социальной структурой. Духовное производство и обеспечивает формирование, поддержание, распространение и внедрение культурных норм, ценностей, значений и знаний, воплощенных в различных компонентах культуры (мифы, религия, художественная культура, идеология, наука и т.д.). Как важный компонент совокупного производства культура не сводится к внепроизводственному потреблению или обслуживанию. Она является непременной предпосылкой всякого эффективного производства.

Культура раскрывает свое содержание через систему норм, ценностей, значений, идей и знаний, традиций и обычаев, получающих выражение в системе морали и права, религии, в художественной сфере и науке. Вместе с тем о культуре общества, ее характеристиках, принципах и динамике с социологической точки зрения следует судить отнюдь не только по собственно «культурным» проявлениям: художественная продукция, религия, право, наука и т.д. Культура существует и в практически-действенной форме, в форме событий и процессов, в которых проявились установки и ориентации участников, т.е. различных слоев, групп и индивидов. Эти процессы и события, входящие в общую историю или связанные с какими-то проявлениями хозяйственной, социальной и политической жизни, имеют и культурную подоплеку, оказываются фактами и факторами культурной истории и культурного достояния данного общества. Зарождение или принятие религии, формирование государства, социальные смуты, нашествия и войны, политические реформы, освободительные течения, технологические перевороты и научные открытия -- во всем этом проявляются и культурные закономерности, формирующие данное общество и международные отношения. Ерасов Б. С., Социальная культурология. М.: Аспект пресс - 2000. С12

Согласно теории Сепира - Уорфа, имеющаяся у человека картина мира в значительной степени определяется системой языка, на котором он говорит. По Уорфу, грамматические категории языка служат не только инструментами для передачи мыслей говорящего, но они также формируют его идеи и управляют его мыслительной деятельностью. Поэтому, люди, говорящие на разных языках будут иметь разные представления о мире, и если языки между собой сильно отличаются по своей структуре, то между нациями будут возникать проблемы в понимании о мире. Так например, структура корейского языка в корне отличается от структуры русского языка. Корейский алфавит ЗС±Ы (хангыль) - уникален, и это тоже является аспектом корейской культуры. ЗС±Ы(Хангыль) был создан группой корейских ученых в 1443 или 1444 году (точная дата не известна) по заказу четвёртого царя династии Чосон (п-ов Крея) Седжона Великого (јјБѕґлїХ). Именно с этого времени корейцы начали пользоваться для записи совершенным фонетическим письмом, памятники которого в большом количестве дошли до нашего времени. Ли И., Ли С., Чхэ В. Корейский язык. М.: Первое марта. - 2005 С. 16. До этого в Корее использовали китайские иероглифы, только произносили их иначе. Причина создания своего алфавита, заключалась в том, что использованию китайских иероглифов очень трудно научиться простым людям, а грамоте обучались в то время только дворяне, и для того чтобы бороться с безграмотностью населения и повышать его культурный уровень и был созданЗС±Ы (хангыль). Что касается различий между русской и корейской культурой, то восприятие мира корейцев значительно отличается от русских людей. В Корее существует, прежде всего, возрастная и должностная иерархия, которая строго ими соблюдается, эта иерархия отражена в их языке - так в корейском языке есть четыре основных уровня вежливости, то есть чем старше человек (по возрасту или по чину), тем «выше» уровень вежливости. Используя специальные окончания глаголов и существительные в вежливом стиле речи, выражается уважение к собеседнику. И совершенно не допустимо разговаривать, например, с учителем, в неофициальном стиле речи, это может быть принято не только как неуважение, но и оскорбление. Получается так, что в корейском языке для каждого типа отношений существует свои правила разговора. В русском языке такого нет. Получается, что в данном случае теория Сепира - Уорфа верна. Эта гипотеза также предполагает, что люди, владеющие более чем одним языком, могут в действительности руководствоваться разными структурами мышления, когда говорят на разных языках, в целом невозможно учить язык, не понимая культуры страны, изучаемого языка.

Существует мнение о том, что от физической среды в той или иной степени зависит общий характер фонетической системы, так что языки тех людей, которые живут в горах или в других условиях, осложняющих борьбу за существование, вырабатывают режущие слух формы речи, в то время как у народов, которым природа благоприятствует, фонетические системы бывают очень приятными на слух. Подобные теории столь же легко опровергнуть, сколь правдоподобными они кажутся. Так, аборигены северо-западного побережья Америки без особого труда находят себе пропитание в стране, изобилующей многочисленными формами съедобных морских животных; нельзя также сказать, что они живут в слишком суровых климатических условиях, однако по степени фонетической резкости язык их вполне может соперничать с кавказскими языками. С другой стороны, наверное, ни один из народов не живет в более трудных физических условиях, чем эскимосы, а при этом фонетическая система их языка не только производит впечатление довольно приятное по сравнению с языками жителей северо-западного побережья, но и, пожалуй, превосходит в этом отношении языки американских индейцев в целом.

Конечно же, имеется немало случаев, когда языки с похожими фонетическими системами распространены на непрерывной территории с практически одинаковыми физическими условиями, хотя во всех этих случаях можно легко показать, что мы имеем дело не с непосредственным воздействием среды, а с менее очевидными психологическими факторами, сравнимыми, быть может, с теми, которые влияют на диффузию элементов культуры. Фонетические системы таких языков, как тлингит, хайда, цимшиан, квакиутль и салишские, похожи не потому, что их носители живут в одинаковых условиях среды, а потому, что они проживают на географически смежных территориях и поэтому могут оказывать друг на друга психологическое влияние. Сепир Э.Избранные. труды по языкознанию и культурологии. переводы с англ.М., - 1993. C. 112

«Язык -- зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира.» Тер-минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация, Слово, М., 2000г.C 7. Язык и культуру невозможно разделить, нельзя рассматривать язык народа, не принимая во внимание его культуру и национальные особенности. Ведь язык у культура народа складываются одновременно. Со временем язык также изменяется, как и культура общества. В культуре появляются новые ценности, в языке новые выражения; в обществе появляются новые технологии - в языке новые слова.

Культура как предмет изучения культурной антропологии -- это совокупность результатов деятельности человеческого общества во всех сферах жизни и всех факторов (идей, верований, обычаев, традиций), составляющих и обусловливающих образ жизни нации, класса, группы людей в определенный период времени. Культурная антропология исследует развитие культуры во всех ее аспектах: образ жизни, видение мира, менталитет, национальный характер, результаты духовной, общественной и производственной деятельности человека. Культурная антропология изучает уникальную человеческую способность развивать культуру через общение, через коммуникацию, в том числе и речевую, рассматривает огромное разнообразие человеческих культур, их взаимодействие и конфликты. Особое внимание уделяется взаимодействию языка и культуры. Тер-минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово - 2000. C. 16.

Идея о том, что язык формирует мысль, давала возможность поставить изучение мысли на точную фактологическую (языковую) основу. Движение языковых фактов и развитие грамматических категорий рассматривается как форма движения мысли. Итак, рассмотрев основные понятия языка и культуры, перейдем к рассмотрению отражения в языке изменений и развития общественной культуры.